Яйцеклетка. Часть 2. Распахнулись в небе солнечные веки
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
- - Много ли требуется семени для оплодотворения Яйцеклетки?
- - Одно. Единственное...
- - Зачем остальные несколько миллиардов???
- - Они создают условия Избранному...
- - Я могу видеть Яйцеклетку?
- - Ты? Нет...
- - Почему???
- - Она слишком велика...
|
ЧАСТЬ 2. РАСПАХНУЛИСЬ В НЕБЕ СОЛНЕЧНЫЕ ВЕКИ
ГЛАВА 1
Вторые сутки мерное покачивание вагона.
Ритмически убаюкивающий перестук колес. Ночник тускло освещает купе.
Петр не спит. Как долго может человек жить без сна, не утрачивая ясного мышления? Столько, сколько необходимо? В данном случае критерии оценки выносливости организма отсутствуют, кроме... Кроме накопленного опыта. Полгода назад он не спал две недели. Даже не дремал. Ни единой секунды. Научно доказано, что человек, лишенный возможности спать, обречен на сумасшествие. Уже через трое суток бессонницы наступает полный упадок физических сил. Мозг выпадает из естественных биоритмов. Стопорится мышление, угасают рефлексы - заторможенный разум становится подобен маринованному овощу. Теряется само понятие времени, поскольку не происходит ежедневных отсечек опыта жизни в прошлое. Далее индивид проваливается в состояние отключенного робота, не способного к самоидентификации. Это нельзя считать человеком.
Во время еще не стертого из памяти бодрствования Петр не только не потерял всех тех свойств личности, что отличают ее от зависшего в пространстве-времени зомби, но... Сделал невозможное. Он вернул к жизни Виолу. В прямом смысле целенаправленно оживил, хотя, по всем врачебным канонам это было возвращение с того света. Доктора не скрывали, что обратный счетчик уже тикал, неумолимо приближая закат смысла бытия.
Петр ни разу не позволил себе задаться фатальным вопросом - что было бы, если...
Ни до, ни после. Сегодня предательская мыслишка, воруя крохи времени у перегруженной головы, исподволь постукивает в сердце, вызывая боль. Петр не борется с душевной крамолой. Не потому, что нет сил и желания. Напротив, восприятие слишком обострено, чтобы игнорировать подсознательные уколы тревоги. Он знает, в чем причина. Вернее, несколько причин.
ПРИЧИНА знакомая. ВЕСКАЯ, но далеко не главная.
Это дорожная ситуация. Ослепительно близкая, не желающая расставаться с памятью картина ощущений. Петр в поезде, который везет в прошлое. Вторые сутки в одиночной камере купе. Как и тогда. Бог, словно испытывая нервы на прочность, снова не дал попутчиков. Пока не дал... Ведь путь не закончен. Завтра он ступит на землю, хранящую родительский прах. Как долго он отсутствовал? Не менее двух лет. Или более трех? Дети, забывающие, как выглядят могилы предков, всегда выдвигают одинаковые аргументы. На поездки требуются финансовые средства, а их вечно не хватает живым. Чтобы вырваться из круга бытовых хлопот, нужно отодвинуть важные дела. Позывы к исполнению родственного долга не всегда поддерживаются ревнивыми домочадцами. Необходимо отпроситься с работы. Где взять время? Ведь абсолютно все мы каждую минутку своего бесценного времени используем с предельной отдачей. Иначе не успеть...
Куда?
Петр нервно усмехнулся.
Резко поднявшись с полки, посмотрел в треснувшее зеркало на двери купе. Бодро поиграл литыми мышцами обнаженного торса. В очередной раз отметил, что люди, вероятно, не зря побаиваются смотреть ему в глаза. Он сам избегает чрезмерно себя разглядывать. Еще не привык. Хотя, пора привыкнуть. Орлиный клюв носа будто готов нанести упреждающий удар. Густой удлиненный клин бородки напрягает острой белизной. Именно поразительной белизной, а не алюминием седины. Она резко контрастирует с черными как смоль усами. Бронзово-лысый череп с прижатыми остриями ушей многих заставляет столбенеть на месте. Даже если Петр не реагирует на вопросительные взгляды. Пронзающие вспышки темных изумрудов глаз из-под голых надбровных дуг побуждают людей обходить жутковатого немолодого человека стороной. Разговаривать с ним - невыразимая мука, смешанная с подсознательным ужасом. Его сопровождает упругая волна запредельной силы плюс нечеловеческая отрешенность. У него прекрасная осанка и хищная пружинистая походка мощных не по годам ног. Загадочный крепкий мужчина с повадками старца излучает буквально каменное спокойствие. Создается впечатление, что отталкивающей наружности незнакомец знает то, о чем не догадывается никто.
Итак, Петр Иваныч...
Тебе что мешало раньше навестить родителей?
Из всего перечня "уважительных" отмазок ему, как ни странно, не повезло именно со временем. Все остальное не имеет значения. Есть деньги, желание, и взаимопонимание родных. Нет срочных и важных дел. Его дела всегда с ним. Не может быть придурка-начальника, ставящего палки в колеса. Но вырвать несколько дней у вновь обретенной семьи оказалось непосильной задачей.
Виолетта, до конца не поверившая возрожденному счастью, расписала план семейной и деловой активности на годы вперед. Не забыв, однако, о том, что главное назначение творца - творить. Но, положа руку на сердце, о каком творчестве могла идти речь после тысяч дней разлуки? Только на изучение "домашнего" хозяйства ушли месяцы. Голова, привыкшая к минимуму входящей информации, касающейся жизнеобеспечения, раздувалась от перегрузок. Он не мог осмыслить столь дикое количество материальных благ. Неужели всю эту прорву недвижимости и барахла крайне необходимо иметь двум женщинам, одному мужику и паре мальцов?
Апартаменты в столицах и коттеджи в Подмосковье. Шикарные дачи. Вилла в Испании, кусок отеля в Швейцарии, почти выкупленный дом в Калифорнии. Армада транспорта. Мотоциклы, автомобили, снегоходы, катера. Несметная толпа прислуги. Водители и охранники, врачи и репетиторы, повара, няньки, косметологи, садовники...
У Петра отлегло от сердца, когда выяснилось, что на богатство семьи работал не только Глеб Параллельный. Максим Стрелецкий к моменту встречи с дочерью уже обладал не только моральным правом считать себя успешным предпринимателем. Он обратил внимание на грустную девушку, возвращаясь из промо-тура на том же поезде, в который подсели Виола и Светлана после визита на могилу в день сорокапятилетия Сержа. Кладбищенская ссора обернулась для дочери везением на личном фронте. Повздорив с матерью, Света демонстративно коротала время вне купе, листая распечатки отцовских опусов у окна. Тут-то ей заинтересовался московский представительный ухажер, недавно попробовавший себя в книгоиздательстве.
Канула в лету загадка, чем больше мотивировался Стрелецкий, когда напросился на продолжение отношений - еще только формирующимся чутьем литературного продюсера или, будучи восхищен нетронутой провинциальной красотой читательницы. Когда Виолетта вмешалась в процесс, судьбу дочери и рукописей уже решали высшие силы. Впрочем, ее будущее также закручивалось весьма и весьма многообещающе. Случись ей выглянуть из купе несколькими минутами раньше, все могло закончиться банально. Но, когда она почти силой увлекла дочь за собой, кусок белового варианта первой части "Своей Чужой Миссии" уже перекочевал в соседний вагон. Должен же был настойчивый молодой человек на чем-то записать номер телефона хорошенькой попутчицы.
Спустя годы Петр неоднократно силился вникнуть, что же в действительности представляет собой человеческая судьба. Признавая чудеса, мистику, ангелов-хранителей и персты указующие, он все-таки предпочитает стоять на том, что в любой точке пути нас терпеливо поджидают тупики, развилки и перекрестки. Кто сказал, что абсолютно все расписано заранее? Судьба - понятие растяжимое. Могла ли дочь не встретить Максима Стрелецкого? Конечно. Это не значит, что она осталась бы без спутника жизни. Но другой претендент означал бы совершенно иное развитие внутрисемейного сюжета. Даже с учетом того, что сделать приятное красавице, чтящей творческую память сгинувшего отца-графомана, может любой кавалер. Для этого достаточно располагать несколькими тысячами лишних американских долларов. С полсотни встреч, звонков, писем вкупе с мотивацией и выдержкой, и получайте на руки ограниченный тираж нетленных бредней вашего покойного батюшки. Можете раздать друзьям и близким в день поминовения усопшего. Обязательно приберегите с десяток экземпляров для потомков. В гении редко записывают при жизни.
Везение или судьба, но в Максиме задолго до встречи со Светланой незаметно подружились тяга к бизнесу и легкая графомания. Кроме всего прочего, в узких кругах он был известен как практикующий хакер-самоучка, что не помешало ему иметь в послужном списке несколько лет трудовой деятельности в спецслужбах. Бывший капитан подразделения компьютерной защиты государственных тайн довольно скоро вычислил, откуда выходит на связь загадочный Питер Хлебный. Намекнув молодой жене о своих подозрениях, он вызвал необратимую цепную реакцию. Светлана моментально объединила разрозненные куски в единую картину. Не посвящая в догадки Виолетту, они разработали план. Максим без труда инициировал дистанционный доступ в систему видеонаблюдения кладбища. Время работало против самозваных пинкертонов, но им посчастливилось застать последние два дня работы Петра на кладбище.
От Максима не укрылось, что сотрудник, похожий на отца Светланы, тщательно избегает приближаться к камерам слежения. Он ни разу не показал лицо, маскируясь шапкой, воротником или рукавом. Человек рефлекторно отворачивался, если знал, что находится в зоне видеонаблюдения. Тем не менее, в последний рабочий день подозреваемый почти не тревожился по поводу того, что его - стриженного и ухоженного - уже нельзя было не опознать. Увидев живого отца в костюме и галстуке, выпрыгнувшего из "лексуса" после салона красоты, Светлана едва не упала в глубокий обморок. Отец жив?!! Нельзя медлить ни секунды!!!
По-прежнему держа Виолетту в неведении, дочь с зятем срочно вылетели из Москвы, не понимая толком, как вести себя при встрече с Сергеем Хлебовым. Но им не пришлось никоим образом себя преподносить. Воскресший из мертвых исчез так же неожиданно, как появился. Официальные контакты были аккуратно зачищены. Сим-карты, подаренные Маргаритой Львовной, неуловимый Петр Иванович с собой не прихватил. Но оставались возможности розыска, которые легальными назвать трудно. Первые встречи Стрелецкого с Марго, вышедшей из отпуска, оказались безрезультатными. Директриса, мало опечаленная пропажей несостоявшегося заместителя, далеко не сразу согласилась войти в положение. Только вовлеченная в процесс Виолетта смогла пробить оборону хозяйки кладбища.
Это, безусловно, стоило немалых денег, но благодарная Маргарита Львовна не только слила паспортные данные беглеца взамен на обещание неразглашения темной истории. Она добавила кучу информации на словах. Вероятно, Марго не сомневалась, что вычислить пропажу по документу озабоченным сыщикам не удастся. Помимо деталей о несомненной причастности Петра Иваныча к литературным порталам и странной тяги к захоронению известного писателя, она снабдила Максима прямо-таки бесценными сведениями. Буквально в последнюю минуту Марго вспомнила, что ее деловой партнер и старинный товарищ мужа регулярно дарит ей новейшие образцы телефонов и компьютеров. Это одно из направлений его бизнеса.
Со слов партнера и товарища выходило, что Петр Иванович прихватил с собой не самый простой ноутбук. Моделька укомплектована дорогостоящей опцией на случай хищения аппаратуры. Конечно, никто не даст гарантии, что упомянутым компьютером по сей день владеет похититель, но... В устройство вмонтирован радиомаяк. При включенном ноутбуке его можно запеленговать, если владеть соответствующим комплексом обнаружения сигнала. И, естественно, специальной программой.
Ушлый продавец оргтехники приуныл, когда понял, что заработать на услуге в данном случае не удастся. Он понимал, что никому не нужен древний ноутбук. Но, почему бы не наказать воришку? Истинных мотивов поиска ему не разгласили. Как и того, что в распоряжении специальных государственных служб давно имеются все необходимые ресурсы для отслеживания местоположения подобных маяков. Зятю достаточно было завладеть серийным номером исчезнувшего устройства. Что он и сделал, узнав о том, что у Маргариты Львовны сохранился паспорт компьютера. Дальнейшее было делом техники и времени.
Они нашли бы его гораздо раньше, если бы Петр не мотался по стране первые месяцы. Или чаще включал ноутбук, когда приехал в Москву. Ему, конечно, неизвестно, сколько денег, времени и нервов было сожжено зятем, пока замкнулся круг поиска. Центром круга стала квартира на Кавказском бульваре, откуда Петр едва не ускользнул.
Однако не это заслуживает особого внимания. Имеющий цель рано или поздно ее достигнет. Непостижимо другое. Петр всегда чувствовал, - буквально всем телом ощущал, - что прикован к ноутбуку невидимой цепью. Ему было намного проще голодать, но повсюду таскать аппарат с собой, чем обменять никчемную игрушку на еду. Почему? Ведь он редко пользовался им в Москве. Но всегда слышал приказ извне: "Не сметь!"
Петр, погруженный в размышления, глядел в окно.
Темнота, разрываемая вспышками фонарей, завораживает. Поезд заметно сбавил ход. Вероятно, скоро станция. Та самая... Последняя серьезная остановка перед долгим перегоном, в конце которого... Встреча с родителями, Глебом и... И Марго. Она должна быть там. Первый визит с тех пор, как он предательски сбежал от нее в неизвестность, испуганный перспективой внезапного контакта с Виолеттой. Боится ли Петр? Вряд ли. Скорее, немного мандражирует. И злится. Конечно, в его положении должно быть неловко и стыдно. Но сама категория стыда в данном случае бессмысленна. Потому, что у Петра на руках очень тяжелые контраргументы.
Обман минус обман равняется нулю. Уравнение без неизвестных.
Маргарита Львовна не просто обманывала Петра Ивановича. Помимо того, что ее мнимое знакомство с вдовой писателя никогда не выходило за рамки минутных служебных контактов на почве ухода за могилой Глеба, она... Она зачем-то выдумала нелепую историю с переносом его могилы в столицу. Петр был поражен, когда узнал, что никакого перезахоронения Виолетта не замышляла!
Это не все. Часто ли болтала Виола по телефону с Маргаритой Львовной?
С какой-такой Маргаритой Львовной? Кто это? Ах, это та руководящая клуша - заносчивая неухоженная тетка с манерами челночницы?! Увольте, господа! О чем с ней можно говорить? О покойниках? Или ее безвкусных нарядах, бюджетных прическах и помпезных украшениях? О контрафактной косметике и крутом "сером" джипе с американским прошлым? Виоле известно, что такие площадки под регистрационные номера на всех штатовских автомобилях. У воспитанной занятой женщины не только нет желания общаться с данным контингентом. У нее просто не может быть времени на подобную чушь.
И еще. Абсолютно необъяснимая подробность.
Петр шокировал Виолетту известием, что директор кладбища была посвящена в тайну переговоров о возможной экранизации произведений Глеба. Марго не только ведала про Голливуд. Она знала, что снимать будет именно "Андерграунд Пикчерз". Откуда? Виола разъяренно втемяшивала в голову Петра мысль, что понятие "коммерческая тайна" в бизнесе не пустой звук. Не дай бог, узнает Максим! Петр согласился с ее доводами, но кто-то из двух женщин лукавил. Одна говорила неправду. Конечно, под подозрением Марго. Ведь она умеет это делать. Это часть ее работы. Но как можно соврать, не имея ни малейшего отношения к существу вопроса? Не зная ничего. Слышала звон? Загадка...
Хотя, не будь того беспричинного вранья, все пошло бы иначе.
А было бы оно лучше? Неизвестно. Одно Петр знает доподлинно. Тогда - перед рывком в Казань - он не чувствовал внутренней готовности вернуться к Виолетте. Его хотели застигнуть врасплох, как нашкодившего щенка. Это было бы пошло и унизительно. Словно взять за шкирку с поличным. Накануне же отъезда из Москвы Петр, вне всякого сомнения, готовился к прыжку в бездну. Не располагая какой-либо страховкой. Дальнейшая жизнь после безрезультатного года пребывания в столице почти не просматривалась. Он убегал в никуда. Машинально стремился навстречу закату... Как же славно, что в тот день ему отчего-то вздумалось с раннего утра включить ноутбук.
Были и еще странные подробности в поведении Маргариты Львовны, о которых Петр с удовольствием напомнит бывшей начальнице. Глубоко порывшись в копилке ощущений из прошлого, он вдруг передумал. А стоит ли? Не многовато чести? Ему и без того слишком часто приходится нести моральные убытки, связанные с отношением Виолетты к скользкой теме. Жена не утратила замашек частной собственницы. Она неоднократно пыталась вести с реанимированным супругом щекотливые дискуссии. Что заставило благоверного так цепко держаться кладбищенского забора? Четыре года! Неужели в деле не замешана женщина? Чрезмерно много обычный бригадир похоронной команды знает и помнит о своей директрисе. Кстати, за какие вообще заслуги Маргарита Львовна организовала бездомному калеке паспорт? Она всем бомжам оказывает подобные услуги, или избранным? Не поделитесь секретом обольщения, уважаемый Петр Иваныч?
Решено! Он принципиально уклонится от встречи с Марго. Ему и так не избежать допроса с пристрастием по возвращении к жене. Виолетта не упустит случая. Дотошная Вилочка изменилась в чем угодно, только не в вопросах ревности. Это выше ее. Она будто наверстывала пристальное внимание к мужу за все годы, пока он находился вне зоны супружеского доступа. И не только по части противоположного пола.
Петр тепло усмехнулся.
Конечно... Так было. Когда-то. Но теперь многое изменилось до неузнаваемости.
Эта черта характера Виолы тоже исчезла в бурном водовороте прошлого. Казалось, никто и ничто не способно перепрограммировать ее взрывную натуру. Даже годы разлуки. Именно паспортные данные мужа послужили основой первого неприятного конфликта. Это произошло на следующий день после незабываемой встречи на Кавказском бульваре. В ее квартире в центре столицы, во время волшебного завтрака с любимой. Когда он сообщил Виоле, что желает остаться Петром Ивановичем Андреевым, жена приняла реплику за глупую шутку.
Как это понимать!? Что за блажь?
Он подставит Маргариту Львовну? Подумаешь, важная птица! Поделом ей! Она совершила преступление! Это по ее милости Сергей торчал на кладбище столько лет! Без документов давно бы вернулся в семью!
Что с того, что придется мыкаться по инстанциям и трепать нервы? Деньги решают большинство неразрешимых проблем. Естественно, последуют неудобные вопросы со стороны правоохранителей и всех, кто причастен к восстановлению человека в прежнем статусе. Это необходимо пережить и забыть.
Ее не вразумляли никакие аргументы.
Как преподнести читателям воскрешение Глеба Параллельного? Никак!
Что делать с авторскими правами? Ерунда, разберемся! Мы не чужие люди!
Как быть с могилой Глеба? Какая разница? Теперь это несущественно.
Реакция желтой прессы?! Не волнует! А если подумать, Вилочка! Тебе нужны беснующиеся всюду папарацци? Истекающие слюной газетчики не упустят толстую жареную утку!
- Вы сознательно это организовали, госпожа Хлебова? Каков цинизм!
- Вот это образчик черного пиара! Прямо-таки могильно-черного!
- Умертвить в глазах читающей публики собственного мужа?!
- На что еще вы способны ради денег?!
- Бездушное чудовище!
Виоле наплевать. Пусть! Ей нужен муж. Да, она подтвердит, что умышленно схоронила постороннего мужика. Это легко объяснить. Была в состоянии аффекта. Остальное - дело адвокатов и юристов. Она готова пережить любое унижение, чтобы расстаться с ореолом вдовы. Она хочет быть замужем. За Сергеем Владимировичем Хлебовым. Точка!
Виола тяжело переносила его упорное нежелание возвращаться в жизнь в роли Сержа. А ему было адски трудно объяснить ей, что это невозможно. Прежнего Сережи Хлебова нет. Для Петра это больше чем аксиома. Его нет, и не может быть! Тот человек, сметенный, будто крошка со стола парадоксальным стечением обстоятельств, навсегда исчез. Слишком много всего налипло тяжкими пластами опыта на мировоззрение Петра, чтобы легко восстать из пепла обновленным фениксом. Перезагрузка личности возможна лишь в кино.
Во-первых, будет кощунственной ошибкой, если память Глеба втопчут в грязь. Это имя носит внук. Разве можно сбрасывать со счетов внуков? А дети? Зачем Светлане доказывать миру, что она не знала о том, что отец не погиб? Во что предстоит ввязаться ее мужу, известному московскому книгоиздателю? Репутация зятя треснет по швам, его навсегда вышвырнут из бизнеса. Как поведут себя заокеанские партнеры из Голливуда? Мы готовы всем этим пожертвовать ради штампа в паспорте, Виолетта Генриховна?
Во-вторых, неужели Виола не понимает, что все эти дома и виллы, дорогущие авто и яхты, батальоны прислуги, - весь этот сумасшедший достаток, к которому она безвозвратно привыкла, - неужели все это не пострадает? Конечно, сгоряча она готова утверждать, что ей ничего не надо, кроме рая с милым в шалаше на окраине Москвы. Реальность способна не просто расстроить. Для женщины, вкусившей гламурной жизни, откат на нижестоящий уровень материального благосостояния означает не банальное унижение. Это равносильно катастрофе. Далее стремительно сшибает с ног лавина моральных ущербов. Достаточно вспомнить, как Виолетта не на шутку рассердилась, когда Петр предложил ей съездить на Красную площадь на метро.
Но вся логика мира, упакованная в высоченную гору доказательств, оказалась бессильна. Даже настойчиво мягкие уговоры Светланы, тщательно проинструктированной встревоженным супругом, не возымели действия. Личное счастье по смыслу есть производная беспощадного эгоизма. Виолетта слишком долго не сталкивалась с такими понятиями, как "нельзя-невозможно-нежелательно". Она давно принимает решения сама.
Клин неожиданно удалось вышибить клином, хотя Виола сразу поставила условие. Тема с повестки дня снята, но временно! Эмоции уступили место более важным и срочным желаниям. Ознакомившись с вердиктом юристов, жена расстроилась. На официальную реинкарнацию требовались долгие месяцы бюрократической волокиты. А Вилочке уже не терпелось ошеломить его владениями и поместьями, включая заграничные. Она не могла ждать, пока закончится оформление вороха сопутствующих бумаг. Да здравствует разумный компромисс! Она согласна подождать. Максим срочно изготовил тестю загранпаспорт, подключив, кого следует. Кто сказал, что в нашей стране не все сделано для блага человека? Это фантастическая держава! Всего за сутки получить официальный выездной аусвайс для несуществующего гражданина? Где еще вам окажут подобную услугу за смешные деньги вне очереди?
Вагон качнуло.
Контрастные мазки теней нарушили статичный полумрак купе.
Снова едем? От сердца нехотя отлегло. Стоянка окончена, Петр по-прежнему один. Ждал ли он попутчиков? Трудно сказать. Нельзя быть на сто процентов в чем-то уверенным, но чутье подсказывает, что на этот раз его уединенное путешествие закончится в том же составе, в каком началось. Это очень неплохо. Возможно, удастся поспать. Но надежда на полноценный отдых слабая. Воспоминания разгоняют сон мельканием шумно-красочных образов. Память с удовольствием расплескивает ярчайшие зарисовки того умопомрачительного медового месяца, растянувшегося почти на год.
Вторая молодость... Как он не взорвался от шквала впечатлений? Европа, Куба, Америка, Гавайи, Австралия... Куда она потащила его после Юго-Восточной Азии? В Китай? Или в Израиль? Нет, старый забывчивый грешник! Израиль был финальной точкой на карте пути...
Петр вздрогнул.
Шум из вагона ударил по расслабленным струнам нервов.
За дверью раздается осторожная возня, пыхтят раздраженные голоса. Новые пассажиры, вероятно, ищут свои места. Снаружи дергают за ручку... Напряжение достигает пиковой величины. Открыть? Бормотание удаляется под звуки волочения тяжелых сумок. Вновь звенит тишина, нарушаемая глухим постукиванием колес.
Петр тянется за полотенцем.
Вагон хорошо топят. Он вытирает с головы крупные капли холодного пота. Нет, Петр Великий... Спать тебе этой ночью не судьба. Не только из-за нахлынувших воспоминаний. Атмосфера полутемного купе, наполненная ожиданием встречи с Глебом и родителями, уже не так тонизирует, как в начале пути. Завтра уже наступает, тьма готовится передать права свету. Эта причина ночного бдения почти не ощущается. Но Петр на клеточном уровне слышит, как его обкалывает шприцами мыслей, от которых ему никогда не избавиться.
...Никогда...
... Пока жив...
...При всем желании...
Если только под гипнозом? И это исключено...
Ведь гипнотизер должен знать причину.
Этого Петр не скажет. Никому...
Об...
...ЭТОМ не ведает ни одна живая душа. Виола не исключение. Она боится спрашивать, хотя что-то чувствует. Но даже ее героического темперамента не хватает. Возможно, потому, что любимая женщина недавно стояла на краю пропасти, отделяющей наш мир от... После входа в предбанник того света у человека заметно меняется отношение к себе, людям и миру. По понятным причинам ее более не тревожат суетные мелочи. Разве важно, какое имя носит любимый человек? Тот, кто спас от смерти. Какая разница, скольких женщин в жизни он успел сделать счастливыми, если это никому не принесло горя? На сверхвысокой частоте взаимопроникновения душ имя теряет смысловую окраску. Но Вилочка никогда не перестанет терзаться вопросом, что послужило причиной столь разительных перемен во внутреннем мире человека. Ибо перестроение личностного мироздания оказалось настолько ядерным, что отразилось даже на внешности Петра. Он как будто переродился. Достаточно заметить, что от прогрессирующей хромоты не осталось не только следа, но исчезли все застарелые шрамы. Любым, даже мельчайшим изменениям, должна предшествовать причина.
Она была?
Да... Она есть...
Но не та, о которой ниже пойдет речь.
Хотя эта, подобно тупому гвоздику внутри ботинка тоже вносит посильный вклад в формирование тревожного настроения бессонницы, прогоняя сон тумаками воспоминаний.
ПРИЧИНА дополнительная. СЕРЬЕЗНАЯ, но почти пережитая.
После головокружительного "свадебного" турне вокруг света они с Виолой приступили к осуществлению творческих замыслов. Она не рассталась с мыслями вернуть Сергея Хлебова, но бизнес не любит ждать. Новым алгоритмом выхода в свет неопубликованных работ Глеба Параллельного семья пока не располагала. Чтобы легализовать Петра, еще до вояжа ему вменили в обязанности быть круглосуточным охранником Виолы. Тусовка нехотя сглотнула новостишку, понимающе переглядываясь. Вдовушка решила слегка встряхнуться на личном фронте? Что ж, пора. Ей не идет облик затворницы. Самые наблюдательные даже отметили, что хранитель тела подозрительно смахивает на покойного муженька. Уж не пластика ли? Сотвори себе? А что такого? Она может позволить...
Зять, успокоенный тем, что угроза его издательскому имиджу и фамилии временно нейтрализована, с упоением взялся за развитие писательского наследия свежеиспеченного тестя. Надлежало срочно подготовить к печати "Определитель желаний". По интернету уже ползли аккуратно вброшенные слухи. Экранизация "Миссии" вступала в решающую стадию. Контракт на продолжение съемок Виола подписала во время путешествия, уговорив Петра заскочить на недельку в Калифорнию. Он с трудом выдержал деловую паузу. Его совсем не тянуло смотреть на то, как из его печатного слова рождаются мультяшные куски будущего фильма. Имея склонность красиво питаться в хороших ресторанах, отнюдь не обязательно заглядывать на кухню, где разделывают мясные туши.
Но Виолетта поразила его бизнес-органичностью и умением красиво вести дела. Откуда в ней это? Она выглядела так, будто всю жизнь жила среди людей, проворачивающих многомиллионные сделки. В ее исполнении все получалось легко, красиво и результативно. Успех сопутствовал ей как тень. Рядом с женой, бегло шпарившей по-английски, он чувствовал себя неотесанным деревенщиной, что, впрочем, не портило его легенду секьюрити. Виола подтрунивала над ним, стремясь немедленно организовать обучение иностранным языкам.
Но Америка была слишком хороша, чтобы отвлекаться на дела и учебу.
С момента приземления в Нью-Йоркском JFK, его писательскую наблюдательность ежеминутно крошило на куски под градом впечатлений. Это нельзя описать словами!!! Даже видеокамера бессильна отразить то, что поражает взрывами удивления в Новом Свете на каждом шагу. Цветные частоколы сверкающих небоскребов в даун-таунах и стерильное благополучие картонных одноэтажных пригородов наталкивали на грустные сравнения. Великолепные продуманные автострады. Необъятные торговые центры, слитые в многоэтажные города. Все выглядит так, как будто построено вчера. Включая мосты над Гудзоном, возведенные когда? В прошлом веке? Или уже позапрошлом?
А какие автомобили!
Никто не ходит пешком даже в супермаркет через дорогу.
Обалдеть! Пешеход воспринимается не иначе, как существо с другой планеты. Или выходец из джунглей... Машин не просто много. Их больше, чем людей. Автобезумие дополняют шикарные мотоциклы и баржеподобные грузовики на трассах. Много новейших моделей, но раритетов тоже хватает. Автомобили - словно по уговору - зеркально чистые. Все. Всегда! Даже после проливного дождя. Потому что в городах нет открытой почвы. А там, где она есть, присыпана измельченной древесной массой, постоянно сбрызгиваемой душиком из временных автоматических поливалок. На случай ветра? Ага! Чтоб не разносило мелкие деревяшки по округе. Вот ведь! Как просто! Могут люди обустраиваться по-человечески, когда есть желание и деньги.
Европа тоже погрела, хотя и абсолютно другими радостями. Старушка оказалась очень милой и гостеприимной, но ощутимо тесноватой. По-домашнему теплая, уютная гномья нора, переполненная символами прошлого. Будто ненароком застрявшая сонным рассудком в рукотворном средневековье. После наших лесостепных просторов тяжеловато втискиваться в угловатые ящички улочек, сдавленных игрушечными домиками и церквушками. Сказка наяву! Пестрая книжка-раскраска! Кругом старинные миниатюрные автомобильчики. Много велосипедов и даже велостоянки предусмотрены. Самокаты не редкость! Никто не переживает по поводу размера и мощности двигателя. Это же Европа, господа! И ресторанчики. Повсюду ресторанчики, барчики, кофеенки... Люди трудятся ровно столько, чтобы со вкусом жить. Здесь ценят дух времени, а не запах денег. В Штатах все наоборот.
После Америки треснувшая от впечатлений голова уже не могла фиксировать все, что прессовало Петра ежедневным катком ощущений. Перелеты сменялись переездами, отели мелькали как вагоны скоростного поезда. Заморские царства и королевства, страны большие и маленькие, шумные города, тихие поселки, укромные деревушки... Разноязыкие люди всех цветов кожи в немыслимых обличьях и нарядах... Праздники и карнавалы, обычаи и традиции, дикое разнообразие еды, напитков, и...
И, конечно, она...
Страстная ненасытная Вилочка на вершине заоблачного блаженства... Особенно запомнилась нежность розоватого сейшельского песка в лучах погружающегося в океан тропического светила... Молчаливые гранитные валуны причудливых форм, рассыпанные рукой Создателя вдоль пляжей острова Ла Диг, куда можно добраться лишь катером или паромом. Невероятной красоты каменные укрытия для влюбленных, точимые ветрами миллионы лет... Потрясающе неземная картина первобытной природы! Ни единого человека на многие километры вокруг.
Сказочный небесный рай на земле людей... Они чувствовали себя Адамом и Евой...
Теплая загорелая кожа Виолы под ладонями... Без купальника... Смеющиеся глаза, горячие губы... Ради этого стоит прожить еще одну жизнь. Им, взахлеб пьющим друг друга, в голову не могло прийти, что над всем этим уже нависла угроза. Уж слишком все катилось гладко и подозрительно безоблачно. Абсолютное счастье без начала и конца. Одно на двоих. Каждый день, каждый час, каждую минуту... Каждую секунду... Каждую...
Разве так бывает, Петр? Тебе ли не знать... Реальная жизнь не часто соглашается с хеппи-ендами человеческих иллюзий. Но даже он со своим неподъемным прошлым, волоча никуда не девшиеся мегатонны лишений и боли, расслабился.
Зачем думать о грустном?
Значит, так суждено.
Вероятно...
Нет! Стопроцентно!! Тысячепроцентно!!!
Он заслужил эту заоблачную нирвану. Виола тоже. Они оба достойны!! Ведь судьба не против, если двое землян получили и продолжают получать то, что принадлежит им по праву...
По праву...
Какому праву? Право - субстанция бездушная. Оно подчиняется сухим параграфам законов и умелой интерпретации фактов. Права не признают совести, чести и достоинства. Им плевать на горе и счастье. Им одинаково чужды и эмоции, и логика. Права - это документы, скрепленные печатями и подписями. Всего лишь бумаги, которые оформляют люди. Чтобы доказать свои права иным людям, у которых этих прав нет. Пока они наслаждались жизнью и друг другом, подготовка бумаг шла полным ходом. Вопреки любви и счастью, вопреки надежде и вере.
Даже вере...
Словно в насмешку над тем, что благодарная судьбе Виолетта не забыла включить в маршрут путешествия Иерусалим. На себя надейся, но Бога не забывай... Петру не забыть той всепоглощающей святой благодати, которая окутала их, словно дыхание божественной вечности в Храме Гроба Господня. Пусть мысленно, но они прошли через запоздалое венчание...
Как могла после такого произойти столь вопиющая несправедливость?!
Во имя чего?!! Куда смотрели небеса, в то время как грязное исчадие ада по имени Денис Бук рождало юридическое воплощение своей патологической алчности? Завистливая гнида, дьявольская тварь, животная сволочь! Убийца по складу мышления, мясник по методам работы, не гнушающийся ничем ради лишнего доллара. Безжалостный робот с калькулятором вместо мозга, идущий к цели по черепам.
Скольких людей он уничтожил в прямом и переносном смысле?
Почему до сих пор топчет землю? Ест, пьет. Как подобная гниль может по утрам цивильно разрезать серебряным ножичком яичницу, играя роль прилежного семьянина? Мило улыбаясь очередной любящей жене и румяным детишкам? Наверное, для них он самый лучший на свете муж и папочка. И - не подлежит сомнению! - г-н Бук всегда будет непогрешимо святым в глазах своей матери. В этом все мамы одинаковы.
"Мой ребенок не способен даже подумать плохо! Мальчик не мог сделать гадость, о которой вы говорите! Пнул кошку?!! Нет! Вы ошибаетесь! Кто угодно, только не мой неповторимый сыночек!"
Покрыто мраком тайны, пинал ли известный литпродюсер Денис Бук в детстве кошек. Возможно, он даже не отрывал мухам лапки. Но этот сверхбогатый влиятельный человек вполне осознанно готовился подмять под себя империю, созданную годами упорного труда. Выстроенную Максимом Стрелецким, Виолой и Светланой на памяти Глеба Параллельного. Денис Бук все продумал и рассчитал. Он никогда не довольствуется частями. Всё или ничего. Тем более, когда его пытаются обмануть или унизить. Не имеет значения, специально или по недомыслию. Реакция всегда одна. Враг подлежит уничтожению, а его собственность и финансы пополняют бездонные закрома Бука.
Как говорится, это всего лишь бизнес, ничего личного. Обижайтесь на себя.
В мудрой пословице на обиженных возят воду. А господин Бук привык отгружать с полей деловых сражений эшелоны контрибуции. Это его работа, его жизненное кредо. Разве можно честным горбом заработать все, о чем мечтается любой кровожадной душонке, возомнившей себя вершителем чужих судеб? Ведь жизнь одна и несправедливо мимолетна. Человек, одаренный холодным финансовым умом, должен использовать беспроигрышные схемы. Только реальная нажива! Эмоции в сторону!
Когда Виолетта получила первую повестку в прокуратуру, все решили, что это дурацкое недоразумение. Нарушение законодательства об авторском праве?! Вы в своем уме? Какие могут быть претензии? Но оказалось, что претензии имеются и весьма серьезные. Вначале никто из семейства даже представить не мог масштабов приближающейся катастрофы. И Виола, и Светлана приняли ту нечистоплотную возню за чью-то очередную попытку погреть руки на факте смерти Глеба Параллельного. Что-то подобное заваривалось и раньше. Внезапно объявляется кто-то, провозглашая себя неизвестным соавтором раскрученного писателя. Естественно, дождавшись того урожайного момента, когда правопреемникам отвалить самозванцу энное количество лопат "зелени" составит меньший ущерб, чем ввязываться в судебную тяжбу.
Именно по этой причине зять Стрелецкий так тщательно и без спешки выстраивал непростые отношения с туманной личностью Питера Хлебного. Подозрительная щедрость виртуального ценителя творчества Глеба могла оказаться ловушкой. Не случайно он решился на коммерческие шаги только после того, как Света уверила мужа, что за всем этим может стоять единственный человек - ее отец. Но самого Макса вплоть до встречи с тестем нередко посещала мысль-страшилка: а вдруг это чей-то продуманный до мелочей план? Его как бывшего сотрудника спецслужб нельзя убедить, что у кого-то на руках всего один алгоритм действий. Тем более, основанный на бескорыстных побуждениях загадочного альтруиста.
Максим давно никого не боится. Не зря бытует мнение, что бывших сотрудников подразделений специального назначения не бывает. Но забывать о том, что на каждую силу действия всегда можно подобрать соответствующее противодействие, тоже не следует. Стрелецкому было не впервой защищать семью от посягательств извне. Это одна из его обязанностей. Если смотреть в глаза реалиям, без его выдающегося вклада в дело раскрутки произведений Глеба, подобное явление никогда бы не достигло своего пика.
Вершины творческого и денежного успеха редко подвластны законам естественного развития. Максим вкладывал колоссальные средства, чтобы утонувшего провинциального писателя в один прекрасный день признали литературной иконой. Он честно трудился, не покладая рук, и вместе с ним пахали две женщины - любимая жена и теща. Позже, когда имя автора начало отливаться фонтанами звонкой монеты и потоками нежно шуршащих купюр, ему приходилось неоднократно охранять эти лакомые ручьи от желающих прильнуть к чужому источнику. Слабая, но очень деловая женщина способна на многое. Однако для пользы дела всегда необходимо вмешательство пусть обычного, но достаточно сильного телом и духом мужчины.
И Светлана, и Виолетта слишком привыкли к каменной стене в обличии не самого обыкновенного мужчины Макса Стрелецкого. Естественно, никто почти не встревожился, когда возникла необходимость вновь отправить его на фронт борьбы за права родственников. И только Петр почему-то почувствовал себя дерьмово. Не потому, что не робкого десятка зять старался не смотреть в глаза, натянуто улыбаясь. Максим, несомненно, хороший актер. Но у Петра свои барометры ощущений, выверенные длительной игрой на выживание.
Многолетняя настройка чутких приборов, конечно, изрядно сбита головокружительным кругосветным туром с вечно молодой Вилочкой, но... Какая-то смутная тяжесть обволокла сердце, с каждым днем плотнее сдавливая легкие. Воздух становился тяжелым и серым. Мозг словно экранировался чувством приближающейся беды. Не простым ощущением неприятностей. Петр слишком долго прожил один на один с собой. Это не запах материальных убытков. И даже не нужды в самом худшем смысле. Нищета пахнет иначе. Петру не хотелось верить накату ужасных предчувствий! Но он безошибочно слышал загробное дыхание смерти. Именно смерти...
Все еще пребывая в роли гостя в живущем по сложившимся без Петра законам семействе, он не понимал, чем и как способен помочь. Слишком долго не понимал. А его никто не просил. Его мнения вообще никто не спрашивал. Жена, вероятно, не усматривала в нем какого-либо потенциального опыта, способного кардинально изменить пагубный ход событий. Или, что тоже не исключено, Виола инстинктивно берегла его, надеясь на себя и зятя.
Дочь, живущая почти автономно, также не стремилась лишний раз затевать ненужные дискуссии. Максим все уладит парой телефонных звонков! Для него это не представляет никакой сложности. Светлана, как большинство молодых женщин, неожиданно удачно выскочивших замуж за принца, безоговорочно верила, что супруг обладает всеми необходимыми ресурсами и связями. Ведь у него всегда все получалось! Наверняка, дело даже до суда не дойдет.
Сам же Максим Стрелецкий непростительно долго скрывал истинное положение вещей. Мало кто из людей, покоривших высоты профессионального успеха и обретших не обычное материальное, а небывало стабильное финансовое благополучие, поспешит обнародовать нелицеприятные подробности деловой автобиографии. Это же так самоуважительно - выглядеть в глазах близких и чужих уникумом, который всего в жизни добился исключительно сам! Только благодаря собственным мозгам, трудолюбию, способностям и интуиции. Без родственных подпорок, посторонней помощи и денежных вливаний извне. Всё сам! Никаких совместных проектов, мохнатой лапы или - как вы могли подумать?! - отжатых фирм и ворованных идей. Всё сам, вот этими руками и светлой головой...
Петр неоднократно подмечал, что зять старательно избегает любых разговоров на темы, касающиеся всего, что могло бы пролить свет на его приход в издательский бизнес. Конечно, закономерности редко обходятся без случайностей. Но никто из Хлебовых не был посвящен в тонкости коммерческой юности Максима. История тщательно замуровала в анналах подсудный факт, что еще до великого пришествия в Россию капитализма, сынок известных в столице родителей имел нелегальную видеостудию. К созданию первого криминального бизнеса приложил руку папаша Стрелецкий, трудившийся в ту пору главой торговой миссии в развитой европейской стране.
Отец правильно сориентировал отпрыска, благословив на учебу в МГИМО. Но Максим бредил электронной техникой и особенно персональными компьютерами, только-только появившимися на рынке. В данном случае завидной скатертью разворачивалась дорожка в службу технической поддержки комитета государственной безопасности страны. Естественно, на международном уровне. Карьера талантливого парня, являвшего собой редкое сочетание технаря и гуманитария, складывалась очень перспективно, но... С исчезновением великого государства отпала необходимость в столь великом количестве специалистов по госбезопасности во всех ее проявлениях.
Конечно, львиная доля коллег по несчастью Максима Стрелецкого шустро самореализовалась в несметных банках, страховых компаниях, фондах и прочих так называемых коммерческих структурах, заполонивших просторы отвернувшейся родины. Ведь вместе с недоразвитым капитализмом на смену арифмометрам и счётам в массовом порядке хлынули компьютеры. Но Максим тем и отличался от всех, что всегда смотрел чуть дальше. Стезя ценного специалиста по высоким технологиям его уже не интересовала.
По отрывочным репликам дочери выходило, что после ухода с государственной службы, Макс, пользуясь родственными связями и контактами в силовых органах, организовал устойчивый сбыт электронно-бытового конфиската. В голодную страну реками текли товары повышенного спроса, а продавцы не утруждали себя надлежащим оформлением таможенных документов. Оказавшись в нужное время в нужной баньке, хорошо подкованный смекалистый компьютерщик пригодился людям, которые по тем или иным причинам не хотели светиться в двусмысленной коммерции. Кривая могла вывести не туда. Но, удачно попав, что называется, в струю, Максим за несколько лет сколотил неплохой капитал, позволивший решить большинство материальных задач.
Когда российский народ по макушку затарился импортным барахлом, естественно, настала пора духовных запросов. Какой же хлеб в отрыве от зрелищ! В то благодатное для легких денег время, можно сказать, вполне случайно познакомились двое новых русских мужчин. Оба они очень чутко реагировали на непредсказуемые рыночные тенденции. Общность интересов постепенно свела вместе искавшего новых денежных возможностей Максима и уже вполне оформившуюся всепогодную бизнес-акулу Дениса Бука.
Бывший десантник и инструктор по рукопашному бою, переведенный после ранения замначфином дивизии, отставной майор Букин когда-то начинал с торговли безакцизным спиртом и табаком. Это официальная версия. Ходили упорные слухи, что стартовая часть его несметного богатства оформилась на афганской наркоте перед самым распадом Союза. Остается зябко поеживаться при мысли о том, какими возможностями и связями он располагал. Неизвестно, что заставило его методично углубляться в несвойственные ему дебри, но Букин обладал безошибочным нюхом на деньги. К моменту встречи с Максимом Стрелецким он целенаправленно вторгался на рынок пиратской продукции. Его интересовало все, что можно дешево купить и дорого продать. Ушлого Букина не надо было убеждать, что намного выгодней иметь собственное производство любого товара повышенного спроса. Желательно подпольное, что неплохо способствует оптимизации налогообложения.
Навыки Максима по тиражированию видеопродукции и ранее наработанные каналы сбыта послужили катализатором делового сближения двух абсолютно разных людей. Приобретенный в спецслужбах опыт компьютерного эксперта вкупе с аппетитами нового партнера позволили быстро запустить массовое производство контрафактных носителей информации. Дырявое законодательство и копеечная себестоимость компакт-дисков, помноженные на повальный спрос вначале на музыку, а затем на фильмы и компьютерные игры, оборачивались для создателей конвейера по штамповке пиратских копий нескончаемым дождем условных единиц.
- Мужчина, откройте! - В мысли ворвался требовательный женский голос со служебным оттенком. Ручка двери несколько раз судорожно дернулась. - Мужчина, вы не спите?!
- Нет! - Петр прислушался. Только сейчас до него дошло, что кто-то ломится во все купе подряд. - В чем дело?!
- Нужна помощь! - ответили из-за двери. - У вас случайно нет инсулина?
Петр щелкнул задвижкой, медленно отодвигая дверь. В проходе топталась незнакомая обрюзгшая проводница. Вероятно, из другого вагона. Лицо сонное и... Наплевательское. Из-за ее спины выглядывает молодая простоволосая женщина в байковом халате, умоляюще пожирая Петра мокрым взглядом. Слева раздавались аналогичные восклицания, шумно хлопали двери купе...
- Инсулина? Нет... - удивленно пробормотал Петр, посмотрев на часы. Без пяти три утра. - А что случилось?
- Вон, у красавицы муж диабетик! - Проводница участливо мотнула головой на попутчицу. - Совсем ему плохо. Ни одного врача в поезде, как назло. А до следующей станции ехать и ехать! Ой, не довезем, чует мое сердце! Прошлой зимой такая же петрушка случилась...
- Давно? - Петр в упор смотрел на молодую женщину.
- Что? - Она не поняла вопроса, озираясь по сторонам.
- Диабет у мужа давно? - тихо переспросил Петр.
- Шестой год... - Женщина беззвучно заплакала. - Третья стадия...
- Что же вы, как дети, мать вашу?! - ругнулся Петр. - Почему без лекарств ездите?
- Уронили сумку, нечаянно... Разбилось все... Ни одной целой ампулы... - Пассажирка, всхлипывая, устремилась за проводницей, которая барабанила в дверь последнего купе. - Извините, ради бога...
- У вас разве не должно быть?! - крикнул Петр вслед проводнице. - Аптечки в поезде совсем никакой нет?!
- Аптечка есть! - отмахнулась та. - Йод, бинты, да просроченные таблетки от головы! Инсулина отродясь не было! Кто нам даст?
Петр задвинул дверь.
Отхлебнув из пластиковой бутылки теплой минералки, устало плюхнулся на полку. Похоже, у людей нешуточные проблемы. Он знает, что вплоть до конечной станции сколько-нибудь серьезных населенных пунктов нет. То есть, надежда на внезапное появление доктора со всеми необходимыми медикаментами весьма слабая. В этих заповедных местах даже сотовая связь не работает на многие десятки километров пути. Теоретически, поездная бригада может связаться по радио с ближайшей больницей или любым поселком. Где-то же должен быть инсулин! Должен... Если задаться целью, можно успеть найти. Но на практике события разворачиваются куда более предсказуемо. И очень быстро... Время наверняка пошло на минуты. Не зря в глазах спутницы больного читался панический ужас. Диабетическая кома поражает человека стремительно и необратимо. Единственное спасение - вколоть умирающему дозу инсулина. Это именно тот нелепый случай, когда стоимость лекарства приравнивается к цене человеческой жизни...
А ведь он почти заснул.
Если бы не эта беготня по вагону...
Петр, закинув руки за голову, не без труда запустил прерванный ход воспоминаний. О чем он думал? Вернее, о ком... О бывшем инструкторе десантного спецназа, майоре Букине... Ныне это известный не только в России, преуспевающий литературный продюсер, господин Денис Бук.
Когда у человека маловато денег, ему абсолютно безразлично, каким способом их можно заработать. Его также совершенно не волнует, что подумают соседи, если он неожиданно подгонит к дому новенькую иномарку взамен полумёртвой восьмилетней "лады". Неважно, как отреагируют родственники, вдруг приглашенные на новоселье в пахнущую евроремонтом, набитую новейшей техникой и мебелью четырехкомнатную квартиру в кирпиче совсем близко к центру. Ведь вчера вы прозябали в однокомнатной хрущебе на окраине. Договориться с собственной совестью всегда легко, пока зловонное дыхание нужды еще явственно доносится из прошлого, заставляя остервенело тратить, - буквально расшвыривать деньги, - призывая мстить за недавнее унижение бедностью.
Но если финансы в вашем мире с некоторых пор измеряются исключительно в шести- и семизначных цифрах в зарубежном эквиваленте, в один далеко не прекрасный день вам жутко захочется не только их самих, и того, что они дают. Быть просто богатым человеком становится уныло и привычно. Нестерпимо захочется статуса и общественного уважения. Ведь быть фантастически богатым, но искренне почитаемым членом общества намного приятнее, чем слыть барыгой с темным прошлым. Это кризисная точка любого миллионера. А если еще вчера о вас как о миллионере никто понятия не имел, то вдвойне обидно. Вам-то давно кажется, что вы с рождения обладаете горами хрустящей зеленой "капусты".
Пресытившись собственно деньгами, а вернее сказать, их количеством, Денис Букин не случайно проявил интерес к Максиму Стрелецкому. Дело в том, что сам Максим переживал аналогичные настроения, отличающиеся разве что масштабом притязаний. Максу тоже наскучило банально заколачивать солидные деньги. Он привык ни в чем себе не отказывать. В Максиме-бизнесмене постепенно созревал начинающий меценат. А чуть ранее, повинуясь веяниям столичной моды, он попробовал себя в роли писателя. Его небольшой авторский интернет-раздельчик на "самостреле" даже пользовался определенным читательским вниманием. Но свой литературный уровень Максим оценивал вполне трезво. Заниматься шлифовкой стиля и доводить пробные опусы до читабельной кондиции некогда. Бизнес не дает возможности уделять достаточное время писательству. Он графоманил скорее для себя, чем для кого-то. Для релаксации, так сказать. Чтобы гармонизировать дисбаланс в работе полушарий головного мозга. Конечно, мечтал когда-нибудь издать мемуары отставного сотрудника спецслужб, во что верил слабо. Но, наблюдая, как иногда прорываются к деньгам и славе неизвестные широкой публике талантливые авторы-выскочки, он периодически задумывался. Максим не завидовал, это смешно! Этими, с позволения сказать, деньгами он едва ли мог закрыть текущие потребности. Но что касается славы...
Здесь имеет смысл чуть задержаться, господа. Тот, кому посчастливилось своими руками и мозгом явить миру нечто соизмеримое, предположим, с "Beatles" или "Гарри Поттером", сам пожизненно становится частью этого явления. Существуют определенные правила и нерушимые законы, трактующие орбиты движения людей-звезд, а также их спутников. Утвержденные постулаты восприятия человеческого успеха. Это язык символов, молча одобренный большинством. Тот, кто зажег звезду, навсегда освещен ее огнем. Высокопоставленные правители, монархи и даже диктаторы почитают за честь лично прикоснуться к яркому свечению. Ведь о правителях забывают на следующий день после их ухода. Тепло звезды может греть людей спустя тысячи лет после того, как ее не стало. И даже подонок, затушивший великое сияние гения, обожествленного человечеством, также навечно связан узами известности с тем, кого он уничтожил в поисках легкой славы.
Максим тщательно отслеживал всех начинающих авторов, подающих надежды. Но четкого плана у него не было. Он плохо представлял, каким образом инициировать тонкий непредсказуемый процесс, отнюдь не обещающий гарантированных результатов. Перспектива вбухивать деньги в потенциальных гениев слегка отпугивала. Все-таки они не с неба упали, его заработанные денежки. На это ушли годы жизни и потрачены немалые усилия. Максиму не хватало опыта и нужных связей. В то же время он уже знал, что свято место долго пустым быть не любит. Все его значимые достижения, начиная от видеостудии и заканчивая цехом изготовления пиратских копий, дались в руки по единственной фундаментальной причине. Макс очень вовремя садился на тему, демонстрируя на деле, как работает эффект золотой жилы. Первопроходцы всегда рискуют, но именно они получают тонны самородков. Тяжелые слитки достаточно аккуратно выковырнуть из породы, поскольку их видно за версту. Остальные подражатели, обливаясь потом и кровью, тщетно пытаются намыть жалкие горсточки золотого песка. Суча ногами, расталкивая толпы конкурентов...
Это удачливому предпринимателю Максиму Стрелецкому объяснять не надо.
Но даже его профессиональную хватку сравнивать с бульдожьими челюстями Дениса Бука глупо и некорректно. Почти в тот самый вечер, когда авторская страница Глеба Параллельного готовилась принять в свое лоно окончательную редакцию первой части "Своей Чужой Миссии", по странному совпадению в одном из ресторанчиков на Новом Арбате неспешно поглощался деловой ужин. Точнее, уже переваривался в желудках двух явно преуспевающих мужчин. Статус определялся по одежде, манерам и дорогим аксессуарам напоказ - портфели, органайзеры, калькуляторы, авторучки. И, конечно, новейшие мобильные телефоны с нерусифицированной клавиатурой, которые еще не поступили в продажу. Впрочем, посетителей иного калибра заведение не принимало.
Одним из ужинающих был приятной наружности высокий, уверенный в себе молодой темноволосый человек в белом костюме, известный официантам как Максим. Ухоженный, но не лощеный, в завидной спортивной кондиции. По внешнему виду не старше тридцати лет. Он внимательно слушал собеседника, иногда прикладываясь к фужеру бордо. Нарочито расслабленно откинувшись на спинку кожаного кресла, посетитель, тем не менее, демонстрировал признаки хорошо скрываемой нервозности. Его состояние выдавали едва заметные движения ступнями. Если бы не новенькие бежевые туфли, издающие от трения по начищенному паркету характерные предательские звуки, его можно было рассматривать как лицо, которому результат разговора абсолютно безразличен.
Напротив, попыхивая сигарой, восседал необъятный господин чуть менее двух метров ростом. Его могучий, но уже полнеющий организм, неформально облаченный в темно-синий пуловер и черные брендовые джинсы, не вызывал двоякого толкования. Квадратная голова на мощном столбе шеи почти не имела растительности, довольствуясь коротеньким седым ежиком. Несмотря на стильный шейный платок в крупную сиреневую полоску в нем безошибочно угадывался либо бывший спортсмен, либо отставной военный. Однако для действующего служаки этот примерно сорокапятилетний мужчина с колючим взглядом бесцветных глаз вел себя чрезмерно вальяжно. На людей он производил неизгладимо отталкивающее впечатление. Тому способствовали брезгливое выражение щекастого лица, обозначившийся второй подбородок, выпирающий бочонок живота. И инстинктивное патологическое стремление любым способом демонстрировать личное превосходство над окружающими. Слишком многое в нем кричало в пользу того, что этот далеко не бедный дяденька уже давно строит отношения с обществом отнюдь не по уставу. Но, отдавая должное его самоконтролю, с тех пор, как он представляется Денисом Буком, человека, живущего "по понятиям", разглядеть в нем пока не удавалось никому.
В том числе Максиму Стрелецкому, подъехавшему в тот летний вечер на очередную деловую встречу с многообещающим партнером. Ужин, продолжающий серию дискуссий относительно вероятного спонсирования "самострельных" звёзд, близился к завершению. Максим знал, что торопить ситуацию нельзя. Г-ну Буку надо дать выговориться. Будучи старшим по званию, он любит сам подводить итог встрече. Но дело не только в субординации. Максим никогда не навязывал Буку своего мнения, когда дело касалось вложения денег в неизведанные направления.
Зачем?
Чтобы впоследствии принять на себя финансовую ответственность за вероятный провал? Уж лучше лишний раз внять разглагольствованиям самодовольного компаньона, вовремя подкручивая маховичок принятия нужного решения. Максим предусмотрительно запасся терпением, зная, что три четверти времени уйдет на прослушивание лекции по основам коммерческого успеха и способам достижения великих целей. Эти семинары он успел выучить назубок.
Человек, не имеющих глобальных притязаний, подобен насекомому. Все, кто плывут по течению жизни как бревна, представляют собой обычный социально-биологический мусор. Миром правят те, кто наиболее ясно представляет свои замыслы. А масштаб целей ограничен лишь средствами их достижения и размерами нашего мира, то есть, буквально габаритами земного шара. Очень доходчиво и поучительно.
Стараясь изображать неподдельную заинтересованность, Максим вполуха слушал философские тезисы Дениса Бука, послужившие когда-то основой его великого завоевательного бизнес-похода. Он почти убедил себя в том, что этим вечером решение о раскрутке кого-либо с "самострела" недозревший литпродюсер Бук вряд ли примет. Хотя, кое-кому из перспективных ребят не мешало бы уделить срочное внимание. Если автора перехватят более дальновидные конкуренты, история не простит. И сам себе Максим этот грех тоже никогда не отпустит. Чутье подсказывает, что тот непредсказуемо пишущий мужичок, за которым он пристально наблюдает с января месяца, вполне годится для пробного воспламенения литературных звезд.
Рисковать своими деньгами не хотелось. Идеален вариант, когда стартовые вложения осуществляет кто-то другой. К примеру, партнер, у которого абсолютно иные финансовые возможности. Именно так начинался совместный пиратский бизнес. Для Бука три-четыре сотни тысяч долларов в любом случае не великая потеря. Но это не означает, что следует бездумно подталкивать его к срочным шагам. Затащить жадного бизнесмена в спонсоры крайне трудно, но возможно, если понимаешь его внутреннее устройство. Главное - ни на секунду не забывать, что даже самая продуманная комбинация всегда может потерпеть фиаско. За которое совершенно не хочется нести ответственность.
Стрелецкий терпеливо ждал, слушая.
Бокал давно высох. Официант тактично поймал взгляд, предлагая долить вина. Максим отрицательно мотнул головой, наблюдая, как двигается кадык Бука, проталкивая в бочкообразное туловище третью бутылку французской горной минералки. В этой человекообразной обезьяне многое раздражало, но Максим старался не показывать виду. Хотя очень трудно не стрелять глазами в отчетливый длинный шрам на горле под правой скулой. Довольно неприятный рубец, словно некто пытался отрезать Буку голову. Сам он объяснял природу изъяна операцией по удалению гнойного зубного абсцесса. В старые добрые времена с хворыми военными людьми не церемонились. Особенно там, где до ближайшей цивилизованной больницы несколько сотен верст лету. В том числе над вражеской территорией.
- Вот, например, ты, Максим! - Бук на секунду отвлекся, проводив глазами пустую бутылку в руке официанта. - Ты наверняка считаешь себя выше других, ведь так?
- С чего вы взяли? - шутливо улыбнулся Макс. - Я обычный человек. Из простой семьи. Мама всю жизнь библиотекарем. Папа - служащий в главке.
- Ага! - Бук стеклянно ухмыльнулся. - Только библиотека та имени Ленина, а служба твоего отца протекала в основном за границей. Проще не бывает.
- Откуда вам известно?! - улыбка сползла с лица Максима. - Я вам не говорил...
- Люди много чего не сообщают о себе. - Бук посерьезнел. - Но я предпочитаю знать о деловых партнерах все. Ты многое честно рассказал, но мне этого не достаточно.
- Недостаточно? - Максим облокотился на стол, придвигаясь ближе к собеседнику. - Недостаточно для чего?
- Для принятия соответствующих решений, - задумчиво пояснил Бук. - Владеющий информацией владеет миром. Но, я готов поставить миллион зеленых, Максим, ты никогда не думал о том, чтобы владеть миром. Даже отдельно взятой страной. Хотя, в глубине души ты позиционируешь себя довольно высоко. Гораздо выше, чем приличествует твоему сегодняшнему положению, личным притязаниям, и, - уж прости за прямоту! - твоим способностям. Я подозреваю... Нет. Точно знаю! В силу молодости и отсутствия нужного опыта ты искренне полагаешь, что...
- Что? - напряженно выдохнул Максим, не дождавшись продолжения. - Что я полагаю?
- Что ты гораздо круче меня, - спокойно закончил Бук. - Что ты молодой высоколобый интеллектуал, а я дряхлеющий тупой службист с одной извилиной. Что за такими как вы будущее, а нам уже чистят местечко на свалке новейшей российской истории. Ваше барское высочество заждались на международных рынках, а наш холопский удел бесконечно лопатить навоз дома. Вы уже подыскиваете виллочки на Лазурном бережку и прицениваетесь к яхточкам б/у, где еще не выветрился запах чьей-то звездной мочи. А наша участь до конца дней жрать паленую водку с тухлым шашлыком на когда-то купленной на последние гроши полусгнившей дачке в дальнем Подмосковье. Разве я не прав?!
- Денис... - Максим старался выдержать прямой насмешливый взгляд партнера. - Если вы пригласили меня для того, чтобы поучить жизни...
- Ты способен уничтожить человека ради достижения цели? - неожиданно перебил Бук.
Максим Стрелецкий понял, что прошедший вечер можно считать безрезультатным. Бывший вояка седлал любимого конька. Придется опять выслушивать, скольких живых людей благословленный когда-то отечеством майор воздушного десанта Букин лично задушил, пристрелил в честном бою и насмерть истыкал армейским тесаком. Не считая тех, кому не успел отрекомендоваться, скашивая пулеметным огнем из летящей на бреющем вертушки. Тема не новая и порядком наскучившая. Максим считал ниже своего достоинства напоминать этой случайно разбогатевшей горе мышц, что не так давно сам служил отнюдь не в стройбате.
- Сейчас ты скажешь, что в конторе вас тоже учили убивать! - Бук словно читал мысли. - Мол, в случае необходимости ты бы смог. Это не одно и то же, Максим! По необходимости людям иногда приходится жрать трупы. Но кому приспичит глотать мертвечину, если можно каждый день красиво трапезничать в солидных кабаках, подобных этому?
- Денис, предлагаю закончить, - сухо заметил Максим, задержав взгляд на своем новом "роллексе", к которому еще не привык. - У меня много дел.
- У меня больше! Закончим, когда я посчитаю нужным! - Раздраженный Бук всем корпусом подался вперед. - Твоя проблема, Максим, в том, что ты, по сути, не перестал быть штатским, хотя и подарил несколько лет жизни комитету. Гражданское мышление никогда не выпустит твои мозги за рамки сопливого гуманизма. Только армия дает реальный боевой опыт, с которым можно соваться в настоящий бизнес. Знаешь, почему? Потому что бизнес - это та же война. Не только в нашей стране. Рано или поздно ты столкнешься с необходимостью принятия решения - уничтожить или оставить в живых. Неважно, кого. Конкурента или должника. Кредитора или сотрудника правоохранительных органов. Того, кто много знает, или... Или бабку, которая не желает продать тебе квартирку под офис в нужном переулке. Да какая разница, кого?! И не важно, сколько! Если результатом этого уничтожения будут хорошие бабки, ха! Целые народы уничтожались за деньги, чего уж там лясы точить об одной бабке?
Максима передернуло. Бук и раньше частенько вызывал стойкое отвращение кроваво-натуралистичными спичами, демонстрируя презрение к ценности отдельно взятой человеческой жизни. Но всему должна быть мера.
- Убить бабку за хорошие бабки! - утробно заржал Денис Бук, не обращая внимания на окружающих. - Какой славный вышел каламбур! Извини, Максим. Вижу, ты со мной не согласен. В этом, собственно, вся суть и закопана, молодой человек. И разница между нами. Тот, кто прошел настоящую бойню, понимает, что жизнь человека сама по себе ничего не стоит. Но если чьей-то жизнью умело распорядиться, можно срубить приличные дивиденды. Это жестоко и цинично, я понимаю. Но все великие победы в прошлом и настоящем человечества одержаны именно так. Да что говорить! Вся наша страна на человечьих костях стоит со времен Петра Первого. Знаешь, почему? Потому что любой успешный правитель, прежде всего кто? Бизнесмен! Как сейчас модно говорить, предприниматель! Да! И самый дешевый ресурс в его положении - это, прежде всего, люди! Если он потеряет пядь земли своей державы, его имя предадут анафеме. Но если за эту пядь он положит половину населения страны, его увековечат, как спасителя. Цель всегда оправдывает средства! И не только на войне.
- Зачем сравнивать? - Максим почувствовал злость. - Это разные категории...
- Разные? - Бук насупился. - Хочешь бесплатный урок деловой этики? Кто в мире является историческим примером наиболее успешного бизнеса? Я имею в виду страну. Безусловно, Америка, Максим! Штаты! Образчик демократии и учитель всех остальных народов! Всё для человека! Но эта страна поднялась на олимп мирового лидера по широкой ковровой дороге, устланной трупами индейцев! Сколько коренных жителей было уничтожено, чтобы засияло великое солнце американской мечты? Южная Америка не исключение! Целые континенты целенаправленно превращены в кладбища ради денег! Да что континенты! Земной шарик давно бы продали, если бы нашелся покупатель! Есть еще вопросы, молодой человек?
Максим не знал, что ответить.
Бук, как всегда, использовал запрещенный прием.
- Нет вопросов! И быть не может! - резюмировал Букин, приблизив к глазам именные "командирские" с дарственной надписью отставного министра обороны. - Я тебе стараюсь глаза открыть на жизнь, да у тебя слишком много розовых очков в запасе. Вот ты зачем в книгоиздательство решил податься?
Стрелецкий опять медлил с ответом.
- Можешь не говорить! - иронично подмигнул Бук. - Я тебе скажу! Конечно, ты хочешь красиво зарабатывать и стать известным человеком. Тихонько мечтаешь войти в литературную историю и пополнить когорту российских меценатов? Хочешь подарить человечеству нового Хемингуэя, скромно топчась неподалеку? Да еще и создать вчерашнему голодранцу приличные условия жизни? За твой счет!
- Что в этом плохого? - резко спросил Максим.
- А что хорошего?! - вопросом на вопрос парировал Бук. - Чтобы потом молиться на его дохнущий талант?! Трястись в ожидании шедевра в череде бездарных опусов? Считаться с его запросами и амбициями?! Зачем?! Есть закон ипподрома! Ставишь на лошадь - снимаешь выигрыш! Чем больше резвых лошадок, тем больше вероятность заработать. Я не собираюсь, Максим, взращивать отдельно взятых звездюков, цепляясь за единственного и неповторимого творца, будь он Толстой в квадрате. Я не позволю крутить себе яйца, когда его поманит соседнее издательство. Ведь я тоже люблю деньги! Мне, как и тебе, по горло надоело слыть обычным коммерсантом. Я положил себе максимум три года, чтобы стать литературным продюсером с мировой известностью. Мировой! Я это сделаю! Но мне плевать на тех, кого я буду раскручивать! Они для меня, а не я для них. Это мой рабочий скот, мои плантации! С миру по баксу - вот идеальный принцип обогащения. А загнанных лошадей...
- Давайте поговорим по делу, - сказал Максим. - Я планировал сегодня заехать на производство...
- По делу? Разве я против? - Бук неожиданно повеселел, приступая к мороженому. - У меня отличная новость! На производство тебе, уважаемый Максим, отныне ездить не требуется. Не далее, как вчера, я продал бизнес. Уверен, что крайне выгодно. А главное - вовремя. Денежки уже упали на мой кипрский счет. Источники в Думе уведомили, что очень скоро туго закрутят гайки по части нарушения авторских прав. Соответствующий законопроект готовится к обсуждению. Максим, нам в любом случае пришлось бы избавляться от той помойки, если мы идем в издательство книг! Тебе ли не знать, что такое деловая репутация!
- Почему не посоветовались со мной? - Максим нахмурился. - Насколько я помню, это наш совместный бизнес.
- Конечно, совместный, - недобро усмехнулся Бук. - Звонил я тебе, но ты трубку не взял, а время не терпело!
- Когда звонили? Во сколько?
- Максим, потрудись вспомнить, кто вложил бабки в цех? - Лицо Бука окаменело.
- Вы. - Стрелецкий заметно смутился.
- Именно! - Денис Бук перешел в атаку. - Я рисковал сотнями тысяч баксов, а ты!?
- Я проделал всю работу... - попробовал отразить натиск Максим.
- Эту работу мог проделать любой спец! - Последняя ложечка мороженого исчезла в пасти Бука. - Лю-бой!
- Я не любой! - Максим вспыхнул.
- А кто спорит! - Бук смягчил тон. - Поэтому я и сотрудничаю с тобой. Любой сроду не получил бы у меня тридцать процентов от продажи бизнеса.
- Тридцать?! - неприятно поразился Максим. - Но у меня половина акций!
- Была! Но ты же не хочешь вкладываться в рискованные проекты?! - Бук развалился в кресле, ковыряя во рту зубочисткой. - Инвестировать опять мне. А ты... Как ты это сказал? Проделаешь всю работу. Я прав?
- Давайте обсудим... - Максим пожалел, что не заказал десерта.
- Зачем время тратить? - широко улыбнулся Денис Бук. - Схема отлажена.
- То есть... - с облегчением проговорил Стрелецкий. - Вы готовы рассмотреть потенциальных кандидатов?
- А чего тянуть? - Глаза Бука вновь обрели бесцветность. - Пора делать ставки. Думаю, надо начать с Глеба Параллельного. Чем-то мне импонирует этот сукин сын. Очень своеобразно марает бумагу...
У Максима Стрелецкого округлились глаза.
- Вы... Вы читали Глеба Параллельного?!
- А ты думал, майор Букин только стрелять, да морду бить горазд? - Денис Бук наслаждался произведенным эффектом. - Нет, дорогой! Знаешь, чем еще хороша армия? Не только обилием дармовой рабочей силы. В армии, Максим, если ты хорошо пристроен, у человека масса свободного времени. Я до сих пор вспоминаю добрым словом библиотеку округа. Какие там были книги! Кладезь! В РСФСР и половины найти было невозможно. А в республики везли все лучшее! Заботились, так сказать! А что вышло?! Жаль, не все труды успел пролистать до переброски в Афган. Знаешь, почему надо читать умные книжки? В некоторых в понятной форме изложено то, до чего не все успевают самостоятельно додуматься за целую жизнь, Максим. Ты думаешь, я сам до всего дошел? Всем хорошим в себе я обязан... Русскому алфавиту!
- Вы меня не перестаете удивлять! - Максим старался говорить искренне.
- Сейчас ты удивишься еще больше! - осклабился Бук. - Короче! Я готов вкладываться в книгопечатание. Извини, Макс, на всякий случай я заранее прощупал тему. Без тебя. Уж очень скользкий рынок. Люди предложили. Я не отказался. Поучаствовал, так сказать, на паях. Хотел быть уверенным. Пробные шары внушают уверенность. Деньги там есть! И немалые, я нюхом чую! Время работать самостоятельно. Готовь бизнес-план! И набросай-ка письма кандидатам в нашу конюшню! От моего имени. Этому - Параллельному - в первую очередь. Информацию об издательских контактах и протеже найдешь в почте завтра утром.
- У меня нет слов! - Максим не верил ушам. - Авторы не подкопаются! Кажется, это называется референц-лист? Вы теперь не просто спонсор, а настоящий литературный продюсер?
- Именно, Максим! - удовлетворенно крякнул насытившийся Бук. - На-сто-Я-щий! На сто процентов! Подделки меня не интересуют! Официант! Будь добр, счет!
ГЛАВА 2
Стрелецким никогда не руководила алчность.
Он не был жадным, в отличие от Дениса Бука. Его терзал другой грешок. Фундамент нового партнерского успеха в самом начале закладки стремительно покрывался трещинками гордыни Максима. Издательский бизнес всегда принадлежал интеллектуалам. Быть компаньоном маскирующегося под культурную элиту Бука день ото дня становилось все более тяжко и противно. Когда основа делового союза цементирована нелегальными сверхприбылями пиратского бизнеса, укрощать в себе богемные замашки нетрудно. Но как только деньги мостят заветную тропинку к вершинам славы, признания, и личной эксклюзивности, двоим на узком маршруте становится тесновато. Эксклюзив редко облачен в коллективные одежды.
Раскол был закономерен.
К моменту решающей встречи со Светланой Максим созрел для одиночного плавания.
Несколько стартовых экспериментов на издательском поприще в паре с набирающим продюсерский вес Букиным окончательно убедили, что в этом бизнесе главное - отыскать талантливого автора. Конечно, неизвестного и голодного. Но креативно мыслящего и заметно больного на голову. Лучше, если авторов будет несколько. Но лишь для того, чтобы время от времени сталкивать творцов бронзовеющими лбами, не давая, извините, зажираться и диктовать условия.
Стрелецкий, будучи на генном уровне относительно порядочным человеком, сразу же отверг ипподромную концепцию Букина, гласящую, что лучший лимон тот, который еще не выжат. Возможно, отставной спецназовец более начитан в силу того, что судьба подарила слишком много часов вынужденного безделья в свободное от защиты родины время. Но вряд ли гора накачанного мяса пыталась складывать из слов русского языка даже коротенькие предложения, заполняя белизну листа бумаги или пустоту экрана монитора. О таких понятиях, как вдохновение, ему вряд ли вообще приходилось задумываться. В этом Макс не сомневался. Не обязательно все познавать в сравнении. Очень многое плавает на поверхности.
Максим обладал верой в себя и терпеливо ждал, наблюдая, как Бук энергично тасует колоду из свежих и подкисших талантов. Коммерческий опыт, читательская эрудиция и просто чутье подсказывали, что все "кони", на которых поставил Бук - серые бесталанные пустышки. Это лишь добавляло неверия в проект и порождало сепаратистские настроения. Стрелецкий почти ежедневно фильтровал рубрику новостей "самострела", но портал не спешил радовать не только меценатов, но и читателей.
Иногда Максим рассеянно обегал глазами раздел Глеба Параллельного, чтобы вновь убедиться, что один из первых кандидатов на публикацию окончательно прекратил выдавать на суд чтецов новые произведения. Автор как будто затаился, если не предполагать худший сценарий. На официальное предложение, высланное по электронной почте еще в сентябре от имени литпродюсера Бука, он не отреагировал. Это значило, что второго шанса ему не дадут. Так записано в уставе издательской службы, утвержденным комендантом Букиным. Один автор - одно приглашение. Бук никого не упрашивал и никому не создавал особых условий.
Отчасти это развязывало руки.