Перестройка среди прочих интересных вещей вынесла на своей волне термин "потерянное поколение". Им было принято характеризовать все явления в молодежной среде, которые не вписывались в заготовленные заранее конформистким общественным "здравым смыслом" поведенческие нормативы. Арбатский панк, пьющий из горла "Столичную", и маргинальный интеллектуал, вдыхающий очередную дорожку кокаина; девочки и мальчики, осваивающие бесконечные российские трассы с томиками Керука в качестве пособий, и суровые ребята с повязкой НБП, поверившие Летову и внимающие Анпилову - все шли под эту статью. Принимающие за дверь фатальное окно, и промахнувшиеся мимо того и другого, зато добравшиеся до "Моей борьбы" - для всех находилось место в этой просторной - от аморфности - категории.
Но появляется законный вопрос: отношение потерянности предполагает наличие не только объекта, но и субъекта. И если первый очевиден и многообразен в своих проявлениях, то со вторым дело обстоит сложнее. Кто же потерявший, пребывающий в позиции стабильности, фундированности, из которой он заявляет нам о нашей потерянности. И, видимо, вопрос придется решать в терминах сакраментальной оппозиции "отцы-дети". Только учитывая то, что границы этой оппозиции не совпадают с возрастными. Я вижу сытого юношу в футболке с надписью "Все путем" и не понимаю социолога, утверждающего, что мы с ним родственны по какому-то признаку. И в моих снах я слышу чуть скрипящий голос постаревшего команданте Че - и мое сердце бьется птицей в ладонях.
Потерянное поколений прошло этап стихийного существования. Оно себя исчерпало. Достаточно взглянуть на беспонтовую тусовку наших "хиппи", занавешивающих пустоту своего мирка бахромой фенечек и колокольчиков, чтобы понять это.
Настал новый этап. Этап рефлексии и самоидентифекации. Мы определяем себя не через них - потерявших, и потому мы уже не потерянные. Пусть они теряют свои кредитки и барсетки, мы - стоим в стороне. Мы - не их потеря, потому что никогда не были их собственностью. И мы должны понять, кто мы сами по себе. И для этого надо перевернуть субъект-объектное содержание определения "потерянное поколение". Мы не потерянные, мы потерявшие. Мы действительно что-то потеряли. Мы даже еще не знаем что - но сама потеря неотступно говорит о себе нам, говорит в нас, поет нами... Китеж, Шамбала, Потерянный Рай, Детство Человечества, Город Солнца, Коммунизм - мы еще мечемся от имени к имени, узнавая в них отсветы Того, что бьется в нашей крови, зовущее и недостижимое, нет - недостигнутое. Может быть, это просто Жизнь. Та Жизнь, которая остается по ту сторону, пока мы проживаем свои дни и зовем их жизнью. Living in a real time...
Эманации этого переживания утраты улавливают они - те, кто хочет сделать из него деньги и заодно вернуть нас себе. "Живи настоящим" - и ты, узнавая предмет своих одиноких раздумий, столкнешься с обескураживающей действительностью - тебе просто предлагают купить пленку.
"Будь собой" - но даже самая крутая бутылка с водой не поможет тебе обрести единство с собственной глубиной.
В этих слоганах точный расчет на затрагивание подлинных нужд человечской души и замещение их продуктами буржуазной культуры, культуры потребления. Но мы не ведемся на эрзацы, которые подсовывают нам толстые папики из фирм, думая скормить нам свои сникерсы и влить в нас свою пепси; пиар-фабриканты, моделирующие мифическое Generation x (, ,если угодно), которое еще таинственно-неопределенно, но точно любит жрать и пить, что от него и требуется. А для этого еще - много трудится в конторах этих же папиков. А еще потом - занять их место. И это будет уже конец...
Они чувствуют пустоту нашей потери и понимают, что если они сегодня не заполнят ее дутой резиной своих товаров и идей, то завтра мы опрокинем их мир. Потому что он - тоже дутый. Это свернутый в баварскую сардельку конвеер "работа-деньги-успех-карьера", внутри которого - пустота. Проступающая кошмаром в кафкианских visions, во фрейдистских невротических фантазиях стареющего банкира.
Они хотели включить нас в свой конвейер. Но они обломились. Мы - поколение потерянное. Для них. И мы - поколение потерявшее. Но мы чувствуем эту потерю, а значит - еще можем найти. А они - пусть они и дальше живут в удовлетворенном сознании собственной респектабельности и значимости. Наш путь - to the other side.