Озеро Пловучее

И была тогда суббота.

А надо сказать, что озеро это также равноудалено (а именно, на 11 километров) к западу от центра Владимира, как и городок каменный Боголюьов, основанный князем Андреем Юрьевичем, но с восточной стороны.
Прежде всего, предстояло выяснить, что же такое верста, откуда и чем эти версты мерили. Заглянув в электронную энциклопедию Кирилла и Мефодия, Следопыт выяснил:

ВЕРСТА, русская мера длины, равная 500 саженям (1,0668 км). До 20 в. существовала межевая верста (1000 саженей; 2,1336 км), употреблявшаяся для межевания и определения расстояний между населенными пунктами.

- Ну, теперь все ясно, значит, эти три версты превращаются в шесть с лишним наших родных километров. Откуда же их отмеряли? - задумался Следопыт.

Ему было известно, что интересовавшее его озеро находится поблизости от поселка Мостострой на 10-м километре железной дороги в сторону Гуся-Хрустального.

Если принять во внимание, что западные пределы стольного града ограничивались во времена Андрея Боголюбского Золотыми воротами, за которыми сразу же начинался дремучий лес, следовательно, верст в ту пору было гораздо больше, нежели упоминали уважаемые историки прошлого.

И зачем нужно было его младшему брату Михаилу Юрьевичу выбирать место казни коварных убийц в такой дали от места преступления? Ведь достаточно было переправиться через Клязьму возле Боголюбова, там уйма различных озер: Омшанное, Вышихры, Баковское. А неподалеку, в Давыдовской пойме,

еще дальше - Россохи, Глушица. Последнее находятся как раз напротив Спас-Купалищ - излюбленного места отдыха Андрея Боголюбского. Так нет, надо было тащиться на подводах 11 километров, ведь осужденные (а их было двадцать) не могли идти сами (после жестокого допроса, благодаря которому сохранились мельчайшие подробности этой трагедии, им перебили все кости).

- А, может быть, именно поэтому и провели их через весь стольный град, дабы другим супостатам впредь не было повадно убивать великих русских князей, - сделал смелое предположение Следопыт.

Дела насущные не позволили Следопыту отправиться на утреннем поезде, который отбывал в 8.50 по местному времени. А ведь как удобно: 20 минут, и почти на месте.

Но он никогда не искал легких путей. Купил билет на автобус до Улыбышева, это через одну ж.д. станцию от Мостостроя, и отправился навстречу приключениям.

Однако перспектива возвращаться несколько верст по шпалам показалась ему мало романтичной, и тут он вспомнил, что рядом с Мостостроем проходит южная объездная дорога вокруг Владимира. Он вышел около Садов и отправился по этой самой дороге. Слева, судя по карте, должен протекать ручей Юрик.
- Интересно, в честь какого Юрика он был назван? - подумал Следопыт.
Но вместо ручья там оказалась обширный водоем.
- Видимо, устарела карта, - сделал вывод Следопыт.
Справа, в вышине, над заповедным "Георгиевским лесом", в котором любил охотиться Юрий Долгорукий, медленно парила какая-то птица.
- Явно, не голубь и не ворона, - смекнул Следопыт, - Был бы здесь Нико, он по размаху крыльев определил бы, орел это или беркут.
Двадцать минут пути, и он подошел уже к Клязьминскому мосту. Надо сказать, что пешеходную тропу через мост следовало бы поместить в комнате ужасов: сквозь ржавые ребра арматуры зияли жуткие провалы, в которых серебрились зеленовато-бурые воды реки. Еще два таких же суворовских перехода, и Следопыт заметил еще один мост, то была эстакада над железной дорогой, голубой указатель вещал незадачливому путнику:
"Мостострой 1", "Москва-Уфа 11".
Это означало, что до пункта назначения оставался последний километр, а до северной объездной дороги - 11 километров. Эту дорогу начали строить в те далекие времена, когда был провозглашен лозунг вечной дружбы с Китаем, она так и называлась "Москва-Пекин" и до сих пор ее еще зовут "Пекинкой".

Но додружить успели только до Казани (которая нынче пышно отмечает свое тысячелетие), "вечная дружба" начала давать трещины. Позже дорогу продолжили до Уфы. "Пекинка" уже давно вошла в городскую черту Владимира, поэтому и возникла необходимость южного обходного пути.
Еще один указатель сообщал: "Мостострой 1", "Муром 127".
- Ну, уж нет, сегодня в Муром не пойду, в следующий раз, - зарекся Следопыт.
Белая стрелка на голубом фоне настойчиво указывала направо, на восток, в сторону Владимира, утверждая, что там находится Мостострой.
"Навигация - вовсе предмет не простой", - вспомнил Следопыт и повернул налево, спустившись с высокой эстакады по ржавой железной лесенке.
И так, случилось ему входить в поселок с северной стороны. Улица так и называлась - Северная. На крайней хате слева красовался знаменательный номер "13".

- К чему бы это? - задумался Следопыт.
Из распахнутых окон домов неслись разудалые мелодии: "Русская водка, что ты натворила", "Черный бумер".
Как уже говорилось, была суббота, и народ оттягивался по полной программе. У каждого дома стояли тачки. Мостострой уже давно превратился из места жительства строителей мостов в дачный поселок. Но на улице никого не было.
- У кого же спросить, где это таинственное озеро?
Пройдя насквозь сей безлюдный населенный пункт, Следопыт направил свои стопы в сосновый лес. И, о чудо! Навстречу ему шагал рыбак с зачехленной удочкой и в руке у него была пригоршня сыроежек.
- Это подарок Судьбы! - подумал Следопыт.
- Далеко ли до Пловучего? - спросил он рыбака.
- Да вОт, ОнО - рядОм! НалевО за лесОм.
- Грибов-то много?
- Да нет, сухО, Одни сырОежки.

И, действительно, сквозь сосны проглядывала блестящая поверхность озера. Взяв сосновый посох, Следопыт по бревнышку попытался подойти ближе к берегу. Но, вскоре понял, что так далеко не уйдешь.
- Сними обувь твою, - пробормотал отважный путешественник, разуваясь.
Теплый и мягкий мох проминался под ногами, и ступни погружались в прохладную воду.
- Сухо, - вспомнились Следопыту слова рыболова.

Весь зыбучий берег колыхался, как батут, с легким шорохом пузырились следы. Подойдя к самой кромке воды, Следопыт опустил свой посох темную воду. Ну, конечно, дна не было. Черные глубины озера таинственно молчали.

Однако сновавших тут и там ужей нигде не было видно. Зато по весне им здесь раздолье.
Следопыт пошел вокруг озера по часовой стрелке. С южной стороны он обнаружил остатки костра, рыбьих костей, чешуи, пусой посуды и несколько бревен.
- "Вот местечко Стоянки!" - вскричал Следопыт,"на поляну заботливо глядя".

Далее, с западной стороны, было прекрасное местечко для рыбалки, так и напрашивалась мысль:
- А не закинуть ли здесь удочки?

Запечатлев общий вид Пловучего, Следопыт продолжал свой обход.

С северной стороны он обнаружил странное сооружение. Низенький плетень двумя дугами обрамлял пространство метров пяти в диаметре, оставляя проход по досчатому настилу в сторону берега. Следопыт пересчитал колышки: в одной дуге - 9 (три в кубе), в другой - 16 (четыре в кубе) Сбоку притулилась одноместная узкая скамеечка из одной доски. за плетнем зиял бездоннвый провал. Назначение этих фортификационных сооружений так и осталось тайной для Следопыта.

- Ну, если, неровен час, сюда заглянет князь Андрей, оставлю-ка я ему свою поэму. Пусть почитает, сидя на этой скамеечке, - решил Следопыт, и, упаковав свой печатный опус в два целлофановых файлика, повесил в пакетике на низкорослой сосенке.
Поверхность озера была абсолютно чистой: ни каких плавучих кочек, не говоря уже о замшелых гробах. Только в некоторых местах у берега буйная фантазия могла нарисовать нечто подобное. С той поры минул уже 831 год и деревянные короба давным-давно сгнили, так же как и кости заговорщиков и коварной княгини. Сам благоверный князь Андрей до сих пор покоятся во владимирском Успенском соборе, где в северо-восточном углу стоит саркофаг с мощами святого. Здесь же упокоился и брат его - Всеволод Большое Гнездо.
Внешний облик Андрея Боголюбского был восстановлен по скелетным останкам Михаилом Михайловичем Герасимовым (1907-70), российским антропологм, археологом и скульптором, доктором исторических наук. Герасимовым выполнена обширная галерея скульптурных портретов древнейших и древних людей, а также исторических деятелей (всего свыше 200). Кроме Андрея Боголюбского, среди них портреты Ярослава Мудрого, Тимура и его внука Улугбека, Рудаки, адмирала Ф. Ф. Ушакова, матери Ф. М. Достоевского, Ивана Грозного и его сына Федора Ивановича, Шиллера и др. Реконструкции Герасимова и его учеников находятся во многих музеях нашей страны.
Михаил Михайлович в свое время восстановил облик древнейших обитателей нашей местности, останки которых были обнаружены недалеко от Боголюбова на палеолитической стоянке Сунгирь, с возрастом 25 тысяч лет. А вот совсем недавно археологи копнули поглубже и нашли стоянку еще более древнюю - 70 тысяч лет.
- А если у них хватит упорства, то они, может быть, докопются (как в Африке) до наших пращуров, которым полтора миллиона лет! - предположил Следопыт.

Мох на зыбучих берегах был усыпан неспелой еще клюквой. Солнце уже клонилось к западу.
- Пора возвращаться, - пришла умная мысль в голову Следопыта.
Он вышел на сухое место и, обувшись, отправился в обратный путь. Выйдя из поселка, он заметил еще один указатель: "Мостострой 1", "Владимир 5".
- Вот это уже ближе к истине.
Дорога вначале шла через лес, затем потянулись бесконечные базы и склады, пестрели надписи о скупке цветных и черных металлов. Здесь, вероятно, почил в бозе бронзовый козерог, который в долгое время был достопримечательностью Загородного парка Владимира. Его создатель, очевидно, хотел увековечить память о себе. Но в зыбучих недрах застойного периода уже пробивались ростки частного предпринимательства, и в одну темную ночь от сего творения остался только булыжный постамент.
Последние версты показались Следопыту утомительными, поэтому радость его была беспредельна, когда его нагнал попутный автобус и он плюхнулся на сиденье. Добравшись до города, он пересел на троллейбус, который увозил его навстречу новым тайнам.