Аннотация: Истории о детских, подростковых и юношеских годах Славки Салеева... Переход в иные ипостаси: 1 / 3 / 4 / 5 / 6 / 7
ИПОСТАСЬ ВТОРАЯ: РЕБЁНОК, ПОДРОСТОК, ЮНОША
Мой друг Славка Салеев, как ни странно, тоже был маленьким. Глядя на него нынешнего, сказать так совершенно определённо почти невозможно. Это примерно - как утверждать по знаменитой фотографии Альберта Эйнштейна, будто он произошёл от волосатого орангутанга Зигфрида из Гамбургского зоосада конца XIX-го века. Хотя, с точки зрения банальной эрудиции, отрицать сей знаменательный факт со стопроцентной вероятностью никак нельзя.
Сейчас Слава, по паспорту - Ислям, уроженец города Мелекесса, что в Ульяновской области, частенько рассказывает мне о своём детстве и отрочестве. Некоторые из его историй довольно забавны, занимательны и поучительны. Попробую передать их в печатном виде со слов и согласия автора.
Итак, передаю слово своему другу Славке.
ПРИСКАЗКА
- Люблю я посещать места моего детства, там каждый старый заулок о чём-то тебе говорит. И пусть застроено всё давно так, что не узнать без длительного анализа, но то и дело выглянет из-за многоэтажек какое-нибудь дерево, которое я сам и сажал в девятьсот мохнатом веке во время субботника, посвящённого началу учебного года... И тогда, тогда пронзит сердце лёгкая грусть, от которой хочется снять очки и достать из кармана носовой платок.
А вот здесь когда-то был деревянный магазин, и возле него сидели на ящичной таре бабульки, торговавшие семенами подсолнуха. Денег на такое баловство родители не давали, и приходилось идти на хитрость. В этом пацанам очень помогал однажды разбитый термометр, за который кто-то уже получил по полной программе целую задницу синяков от папашиного брючного ремня. А ртуть-то никуда не делась - вот она, в баночке.
Брали мы двушки (монеты достоинством в 2 копейки, жёлтого цвета из сплава меди и цинка, по размеру почти соответствовали десятикопеечной монете серебристого цвета, изготовленной из никелевого сплава прим. автора) в ртути замачивали, а потом затаривались у старушек семечками. "Посеребрённую" двушку вполне можно было принять за десять копеек, если не присматриваться. Только одна торговка почуяла непорядок. "Ребятки, это медаль, что ли"? - спросила. Ну, а мы, понятное дело, сквозанули огородами, чтобы не догнали, и долго потом на этой улице не светились.
_ _ _
1.МАЛЬЧИШ КИБАЛЬЧИЧ*
- Помнится, когда я учился классе, наверное, в третьем или даже четвёртом, появилась у нас в школе мода стрелять из поджиги. Знаешь, что такое поджига? Расскажу, как её делали мы, мелекесские пацаны с рабочих окраин.
Берёшь медную трубку, загибаешь один конец и сминаешь его пассатижами или ударом молотка, потом этот расплющенный конец забиваешь в обработанную деревяшку, которая служит в дальнейшем казённой частью. Затем вытачиваешь в трубке, в поперечном направлении, канавку треугольным напильником, такую, чтобы в неё укладывалась спичка, но только-только, плотно очень. В середине канавки "цыганской" иглой протыкаешь маленькое отверстие, а внизу устанавливаешь скобу для фиксации "хвостовой" части спички (головка должна располагаться как раз напротив микро-отверстия в трубке), обычно из гвоздя. Всё, поджига готова.
Теперь её осталось зарядить. Заряд производится со стороны ствола и забивается шомполом. Сначала смесь пороха и серы (со спичечных головок), потом вата, заменяющая пыж, следом дробь или шарики от подшипников, а затем - снова ватный пыж.
Далее...
...прилаживаем спичку, чиркаем ею о коробок и производим выстрел с вытянутой руки. Если руку не вытягивать, то увеличивается риск получить травму лица, поскольку бывали случаи, когда трубка разрывалась прямо в процессе стрельбы. Особенно опасно было иметь дело с бездымным порохом. Но, слава богу, ни у кого из нас такого наполнителя для поджиги не водилось.
Отменно-прекрасно стреляло это импровизированное оружие, если пускать в ход его боевые качества не сразу после зарядки, а спустя день-два. Пороховая смесь за это время скоксовывалась внутри медного ствола, и получался выстрел очень громкий, почти как из настоящего ружья. Именно с целью эффективного использования своего оружия (как ты понимаешь, поджига у меня была) я, туго забив заряд в ствол своего "винчестера", сразу же укрыл его под матрас вместе с мешочком, в котором порох для зарядов хранился. Ну, думаю, приду завтра из школы, сразу же побегу за огороды, чтобы пальнуть по воронам, которых обычно много крутилось возле свалки.
Уж не знаю, каким образом, но к утру поджига перекочевала в наволочку. Возможно, перед сном я любовался своим сокровищем, а потом неудачно под матрас спрятал, да ещё и заспал. Эта ошибка стоила мне глубоких человеческих переживаний вместо предполагаемого удовольствия, на которое я так рассчитывал.
Стоял конец сентября. Дождь, холодно. Идём мы с пацанами после школы домой. Вижу, из нашей трубы дым валит, как при пожаре. Чёрный-чёрный. Будто рубероид горит. Что сказать, предчувствие сразу хреновое.
Так и есть. Только я за порог, маманя мне сразу в лоб зарядила. За что, мол, эни, кричу? Она не отвечает, а только методично меня бельевой верёвкой по заднице мутузит тяжёлой рукой передовика социалистического производства.
Оказывается, мама нашла мою поджигу, когда бельё перебирала, чтобы в стирку отложить. Рассмотрела её, приняла за что-то ненужное, и непонятную штуку в печь бросила. А ещё и мешочек с самодельным порохом - селитра и древесный уголь, смешанные в пропорции "фифти - фифти". Затопила, чтобы к стирке приготовиться. На одну чугунную конфорку поставила ведро с водой, на другую кастрюлю. Третья - пустая. Знаете, какие на печках конфорки? Точно, наборные из литых колец, не при их Властелине будет помянуто.
Так вот, Колечки разлетелись, будто ступени ракеты, отделяясь в предписанный законами физики момент. Хорошо, что ведро стартовало несколько менее удачно, чем позволила б себе какая-нибудь легкомысленная кастрюля на её месте. Та бы точно подпрыгнула до потолка. Ну, а ведро всего только опрокинулось, вода пролилась... иначе бы пожара не миновать...
Однако выволочкой дома дело не ограничилось. Тут ещё дама одна классная нарвоучительно пальчиком сделала книксен вокруг моего носа... и участковый смастерил пару намёков, что, дескать, поставит меня вскорости на учёт в детской комнате нашей родной милиции...
Кибальчич, как я помню, в тюрьме свою ракету проектировал. А я хоть и на свободе, хоть и не ракету... но пострадал ничуть не меньше, если соотнести степень наказания за содеянное сообразно возрасту. Я же малолетком был... да и царь к тому моменту уже не занимался деспотизмом, "Народную волю" по стенке деревенской избы не размазывал...
Но несмотря на свою техническую продвинутость, я очень долго верил в сказки...
* - герой (он же автор) истории имеет в виду КИБАЛЬЧИЧА, НИКОЛАЯ ИВАНОВИЧА (1853-1881) -- изобретателя, автора первого русского проекта реактивного двигателя и летательного аппарата для полетов людей, социалиста-революционера, народовольца, умельца, изготавливающего бомбы для проведения террористических актов.
_ _ _
2.ГУСИ-ЛЕБЕДИ
- Сравнялось мне тогда лет, пожалуй, что - семь. Не то уже закончил первый класс, не то только собирался в школу идти. Горячее приволжское лето. Каникулы. Все мои старшие братья-сёстры с утра пораньше на речку убегают, то рыбалить, а кто и просто без особой цели: искупаться, поваляться на горячем песочке, покурить втихаря в кустах, чтобы взрослые не увидели.
Старшие меня обычно не будили, чтобы потом ответственности за малого не нести. Никому же из нормальных пацанов не понравится с мелюзгой целый день возиться, вместо того, чтобы заняться нормальными мальчишескими делами.
Просыпался я, как придётся, быстро съедал, что мать на столе оставляла: кашу с молоком или пару яиц варёных и чай. Особо не разъешься - бедно жили, - но мне тогда и не нужно было.
После нехитрого завтрака выбегал я на улицу и шёл искать соседских пацанов - моих ровесников. Место встречи изменить было нельзя уже и в те неправдоподобно далёкие времена. Собирались на пруду у кривой берёзы и решали, что делать дальше: к кому в огород забраться - гороху надрать или малины, во что играть - в ножички, расшибалочки, "штандара-мёртвого", лапту или в партизан, куда пойти - в лес или на речку.
В тот июльский день я точно так же, как обычно, бежал вприпрыжку по тропинке, ведущей к пруду. Вот уже и к самой воде спустился. Смотрю, а там гуси гуляют с окрестных дворов. И, что самое для меня интересное, несколько маленьких гусят. Видно, недавно вылупились. Ну, я, немедленно схватил прутик и к ним. Поиграть с юным поколением животных и птиц для детей вполне естественно.
Но тут всё гусиное семейство обернулось ко мне, распахнуло крылья и принялось судачить своим шипящим языком... Ш-ш-ш-матри, мальш-ш-ш-иш-ш-шка... наших деточек ш-ш-штукнуть хош-ш-шет. Так мне представлялось, по крайней мере. А что, спрашивается, могло возникнуть в мозгу пацана, который всё ещё верил в волшебные превращения и сказочные обстоятельства?
Так вот, сначала пошипело всё пернатое семейство, а потом группа из трёх-четырёх гусей во главе с самым большим тёмно-серым вожаком кинулись ко мне с ужасающим гоготом.
Я немедленно сделал правильные выводы и пахучий от избытка нахлынувших чувств вылетел пулей на тропинку. А гуси не отстают. Крыльями себе бежать помогают и не скрывают агрессивных намерений. Тут бы мне свернуть в рощицу, гуси тогда бы наверняка бросили преследование, а я не догадался... и не по малолетству, а от страха, от которого ноги меня несли со скоростью вылетевшего из-под сапога гренадёра шелудивого котёнка.
А тут ещё одно жуткое обстоятельство: гуси, выбравшись на ровное место, принялись взлетать. Прямо вот так приподнялись на лапах, зашипели и полетели. Тут уж моему ужасу не было предела. И до этого был напуган, а когда летящих преследователей увидел со стороны изрядно промокшей от избытка чувств кормы, и вовсе мне крышу гусиными крыльями смахнуло. Оглядываюсь... самые настоящие гуси-лебеди. Как в сказке. Заслонили солнце. Шипят нагло так: "Не уйдёш-ш-шшшш! Не спрячеш-ш-ш-ся! Шшша-лиш-ш-ш-шшшш".
Затылком чувствую воздушные потоки, которые они во время своего полёта поднимают. Вот-вот унесут к Бабе-Яге в логово на курином фундаменте. Страшно было так - словами не передать.
По дороге долго меня гуси гнали. Пока не свернул я на обочину. Нет, не догадался. Просто из сил выбился и упал в кусты. Ну, что сказать - текло с меня изо всех отверстий от страха. Если сначала только обмочился, то когда себе Бабу-Ягу представил и полёт к ней, то тут уже прорвало плотину по полной.
Я и сейчас высоты боюсь, свыше метра - к Ихтиандру за справкой обращаюсь, ну, блюю, то есть, а тогда-то и подавно... Нет-нет, не смейтесь, от страха высоты по большому мне не хочется. Тогда, впрочем, тоже не хотелось... но пришлось. Никогда больше за всю свою жизнь такого унижения не испытывал.
Эни меня дома больше часа потом успокаивала да отмывала дегтярным мылом, покуда в себя не пришёл.
Но через месяц я отомстил гусям за пережитый страх и унижение. Из рогатки каменюкой вожака приласкал из кустов, когда он в пруду по зеленоватой от ряски воде скользил, будто белый теплоход по морю. С первого раза попал, веришь-нет. Шея сразу набок, глаз закрылся, а гусь - знай себе, плавает. Ну, точно, как в тире. Только там мишень вся разом опрокидывается, а здесь же только голова.
И так мне гуся жалко стало, что я сразу заревел белугой, рогатку бросил и домой побежал. К вечеру вроде бы успокоился, но тут соседи пригласили родителей на гусятинку в честь какого-то семейного праздника, и я снова впал в состояние вселенской несправедливости. За что? Почему именно я так примитивно и подло расправился с вожаком?
Иногда этот убиенный и съеденный гусь является ко мне во сне, и я буду нимало не удивлён, если на Страшном Суде этот роковой выстрел из рогатки закроет передо мной райские врата, где так и не дождутся меня прекрасные гетеры.
Но бывали и сладкие дни...
_ _ _
3."ДУНЬКИНА РАДОСТЬ"
- Мама, эни (по татарски), была очень строга с нами, детьми. Наверное, даже не от того, что любила нас мало, просто жизнь была суровой и скудной. Иногда, правда, крайне редко, она баловала младших братьев и сестёр, конфеты покупала. Ну, да какие, собственно, конфеты - подушечки "дунькина радость", как правило, слипшиеся в большой невразумительный комок.
Помню, сестра увидела как-то раз, что мама прячет кулёк с нехитрыми сладостями на голландке. Дело летом было, печку эту не топили. Место для нычки удобное: с высоты детского роста не разглядишь. Позвала меня сестра и говорит: "Давай-ка, мы, Ислям, по конфетке достанем. Эни не заметит. Кулёк-то вон, какой, большой. Я бы тебе и говорить не стала, потом бы угостила, да мне одной не суметь, высоко". Провокация ей удалась. Много позже, когда прочитал я у Зощенко рождественский рассказ, где Лёля и Минька объедают угощение с праздничной ёлки, мне очень живо представился наш с сестрой поход за конфетами. Будто с нас Михаил Зощенко иллюстрацию эту списал.
Поставили мы две табуретки одну на другую. Сестра держит их, чтобы не упали, а я лезу, как монтажник, на верхотуру. Вниз стараюсь не смотреть. Для меня ж высота - первый враг. А тут ещё фантазия разыгралась - вот так раз!
Пацаны из старших классов рассказали. Посреди Пизы, город такой в Италии, стоит башня. И наклонено это сооружение чудесным образом, чтобы туристов заманивать. Наверху у башни есть смотровая площадка, откуда хорошо обозревать итальянские окрестности бывшей Древнеримской империи.
И тут в моём богатом воображении мальца, недавно как раз изучившего античный мир горделивых латинян, вырисовывается этакая странная картина: будто туристы гуськом карабкаются на изрядно покосившуюся башню, а потом опадают с самого верха, как спелые груши на сильном ветру. Да, ребята, пизануться с наклонённой башни, судя по всему, не такое уж и приятное занятие.
Стараюсь об итальянском городе с чудным названием не думать, в руках себя держу. Вот уже и цель недалеко.
Чтобы конфеты нащупать, пришлось на цыпочки привставать. Тут, наверное, я сильно верхнюю табуретку качнул. Сестра не удержала, я сверзнулся на пол, аки ангел, из рая изгнанный. Лежу, ору благим матом. Рядом сестра плачет - зашиб я её в полёте. А весь пол усеян "дунькиной радостью". Все обозреваемые окрестности в кристаллах сахарного песка. Казалось, вот оно счастье, хватай конфеты, да ешь. Но не до едьбы нам было. Эни вот-вот прийти из магазина должна. Некогда разлёживаться и себя жалеть. Веником всё смели в кучу. В кулёк кое-как сложили и в тайник запихнули, практически - забросили. Не до гигиены было - конфеты, разумеется, потеряли свою первозданную чистоту, но деваться-то некуда.
Что говоришь? А потом не ели? Как не ели? Ели, конечно, чтоб не заподозрили нас сестрой в намеренном злодействе. Хрустели песком, уже не сахарным, и ели. Только сестра всё возмущалась, что продавщица такой грязи дала... Но не очень настойчиво, иначе бы мама пошла в магазин и, кто знает, не открыла бы она тогда нашу тайну.
Что ты сказал? Тайное становится явным? Вот-вот, и я про то же.
Но не всегда всё так удачно протекало. Иногда тайное и в самом деле становилось явным, и вот тогда...
_ _ _
4.ВАМ ВЗЛЁТ!
- Любил я с пацанами в футбол гонять между домами и огородами. Жил-то на окраине Димитровграда, там, где частный сектор силился оправиться от хрущёвских налогов на частное подворье. Но это сейчас пригород. А тогда, в моём детстве, наш посёлок ещё отдельно стоял, и в Мелекесс автобус рейсовый ходил. Что значит, что за Мелекесс? Так Димитровград до 1972-го года назывался.
Название, говоришь, странное... Не без этого. Особенно, ежли задом наперёд прочитать... да ещё на татарском языке.
Собственно, город-то таким был долгое время, что напоминал своим видом глухую провинцию ненавистного самодержавия. Вместо тротуаров везде (кроме, пожалуй, центра) прохудившиеся дощатые панели. Асфальт на дорогах - огромная редкость, всё больше мостовая... Нет, не из брусчатки. Обычный бутовый камень раскрошенный. Летом пыль, весной и осенью грязная жижа. А зимы-то снежной и нет почти. Одним словом - полный Мелекесс.
Но сейчас не о том, о футболе.
Поле для игры представляло собой по форме косопузую трапецию, немного вспученную в центре и по углам. Таким образом, мяч всегда стремился самопроизвольно укатиться в сторону каких-либо ворот, если не держать его в ногах. Со всех сторон наш импровизированный стадион ограничивался забором от соседских домов. Сбоку же поля имелся узенький проход, который выводил на улицу. Он также был сжат штакетинами забора. С виду деревня деревней, а находилось-то всё это спортивное великолепие практически в городской черте.
Играть на таком поле было крайне неудобно, поскольку мяч то и дело улетал в огород к соседям, и кому-то из игроков приходилось перелезать через забор. Хорошо, если никого из хозяев в это время не было дома, или когда урожай находился в собранном виде, а иначе всё могло закончиться и не совсем весело. Любить в ту далёкую пору соседских детей умели крепко, даже уши порой не выдерживали этакой-то симпатии.
Впрочем, данное членовредительское обстоятельство ещё не так сильно нас беспокоило. Ради игры и сохранения мяча на ботиночной шнуровке, купленного в складчину, можно было б, и потерпеть физическое насилие и унизительные крики взрослых, которые словно бы сами никогда не были детьми и не носились по дворам с криками и улюлюканьем. Да-а-а... что там говорить - приходилось сносить и не такое, не зря же нам с самого раннего возраста внушали, что советский человек после первой не закусывает, как бы тяжело ему ни приходилось.
Однако был ещё один фактор, безусловно, влияющий на игру, который портил всё. В одном из углов поля нагло расположился деревянный домик, каких сейчас уже почти и не найдёшь на дачных участках народонаселения страны. Нынче всё иначе, по-европейски. А тогда - патриархально, с рубленым сердечком на дверях неказистого клозета.
И вот этот самый клозет сильно нам, футболистам, мешал, поскольку занимал значительную площадь на взгорке, как раз на том самом пятачке, где было удобно поставить ворота, вместо того чтобы притулять их в низинке: там таилась гнусная сырость, и произрастал рогоз - растение-мечта для каждого мальчишки среднего возраста. Из его, рогоза, стебля можно плести корзины, делать прочные верёвки, а молодые корни употреблять в пищу... Как-нибудь расскажу тебе, как мы с пацанами пекли на костре лепёшки из муки, полученной путём толчения корня рогоза, но история нынешняя не о том...
Туалет был, собственно говоря, ничей. Когда-то давно его построил кто-то из соседей, что называется, на нейтральной территории для общего пользования. Им, вообще-то, и пользовались, но достаточно редко, поскольку благосостояние советского народа выросло до таких фантастических высот, когда каждая семья могла себе позволить индивидуальный домик для отправления известных потребностей отхожего свойства (спасибо Ю.М.Лужкову за подаренное выражение). В связи с этим раз в два-три года полагалось вызвать ассенизаторскую машину, чтоб управляющий ей золотарь произвёл чистку "авгиевых конюшен".
Ты говоришь, что городской столичный голова никогда не употреблял термин "отхожего свойства", а только что-то про аммиачную направленность в подъездах рассказывал с высокой трибуны? Что ж, соглашусь с тобой... и не соглашусь. В деталях ты, безусловно, прав, Рабинович (ласковая транскрипция, прим. автора), а, в общем и целом... отнюдь! Но не станем отвлекаться на мелочи.
Так или иначе, а в чью-то бесшабашную голову, не исключаю, что и мой разум, угнетённый разного рода домашними проблемами (в многодетной семье не всегда младшего жалеют все без исключения ассоциированные члены клана, скорее, наоборот).
Ой, чуть не раскололся раньше времени.
Так...
...вот...
Решили мы взрослых склонить к добровольному акту коллективного трудового подвига. Не понял, ещё? Ну, раз они, взрослые, никак не хотят убрать старый туалет, поскольку он им не мешает, то необходимо сделать так, чтобы это пришлось сделать по той или иной веской причине. Не мытьём, так катаньем...
Тьфу, опять чуть не проговорился, не добравшись до самого главного.
А какая может быть причина, чтобы убрать сортир с нейтральной территории? Правильно, переполненность выгребной ямы, не приглашать же ассенизаторов на чистку не принадлежащего никому туалета, в самом деле. За чей, позвольте узнать, счёт? Жили же, сам знаешь, тогда небогато. Вряд ли бы кто-то захотел благотворительностью заняться, если, конечно, провокатором не выступает сама великая держава, склоняя к покупке облигаций, во избежание скачка цен... В плановом хозяйстве планово отнять деньги у населения - планово-плёвое дело.
Но я отвлёкся. На чём остановились-то? Ага, чтобы взрослые добровольно убрали сортир с нашего футбольного поля, нужно... что? Ты умный, я знал. Верно, переполнить подземные закрома. А как это сделать, если до краёв ещё очень и очень не близко. Так нам разведка доложила. А ей можно было доверять, поскольку она фонариком с тремя сменными цветными стёклышками (атрибут пехотного офицера или геолога того времени) осветила ароматные внутренности общественного места. Осветила в стиле "Прожектора перестройки" задолго до выхода в эфир первого выпуска этой программы.
Итак, как говорится, краёв не видать. А время-то идёт, а мы же взрослеем. Скоро и в футбол играть не захочется. И как же тогда быть с лозунгом товарища Сталина про счастливое детство?
Но с другой стороны, сам посуди, что могли сделать с десяток мальчишек от семи до двенадцати лет для ускорения процесса и быстрого достижения своей цели? Что ты говоришь? Мы про это тоже сразу подумали, но после того, как целую неделю, позабыв домашний очаг, ходили задумчиво скорбеть в место общественное, то поняли, ничего наша затея не стоит. То ли оттого, что калорийность питания в те времена не была такой изрядной, то ли аппетит у пацанов был неважный, только прибылей особых в подземном хранилище мы не добились.
Между тем, и родители волноваться начали, отчего это их возлюбленные чада вдруг перестали "по большому" дома ходить. Согласись, если бы они встретились друг с другом (я родителей имею в виду) и поговорили, то легко бы нашу хитроумную комбинацию выбили потом из самой нестойкой задницы при помощи ремня, а, лучше всего, крапивы.
Определённо, назрела смена стратегии, как подумал бы маршал Даву, переходя с жареных каплунов на мороженую конину с обочины старушки-истории где-нибудь на старой Смоленской дороге.
И что?
Мы соображали недолго. Озарение пришло в одночасье. И опять не берусь утверждать того, что мысль сия пришла не ко мне в голову. Итак... Мальчишеское воображение и кое-какой житейский опыт позволили нам сделать нужный вывод.
(Помнишь, Димыч, песню Трофима, "Аристократия помойки" или что-то в этом роде? Там ещё первый куплет так весело начинается: "Тушите свет, попёрло быдло кверху, как будто дрожжи кинули в дерьмо"? Вспомнил? Вот-вот, именно...)
И вот в чём он заключался. Если мы сами не в силах решить свою задачу, то необходимо сделать так, чтобы лица незаинтересованные в проекте подключились без нашего на то провокационного участия, по собственной воле. А ещё лучше, чтобы силами природных катаклизмов всё спроворилось. Идея понятна?
Ага, только кажется вам, батенька, что не может детский ум подростков хрущёвской закалки родить нечто такое, отчего все взрослые в округе кинутся убирать никому не мешающий туалет в стиле "услада на пленэре"? А вот - может. Может, уверяю почтеннейшую публику!
И что же мы придумали? Сейчас расскажу.
Целую неделю наша компания вела себя дома подозрительно образцово. Думаю, что ты правильно всё понял. Действительно, зачем заранее привлекать внимание к действиям, за которые вряд ли кто похвалит, раскройся наши планы по чьей-то злой воле, либо по недомыслию. Что-что? А ты думаешь, достать дрожжи в то полуголодное время пацанам с окраины маленького волжского городка было просто?
Собирали этот катализатор нашей операции понемногу: в меру сил, возможностей и плутовских способностей. Сам понимаешь, приходилось же из-под носа не всегда беспечных родителей тащить стратегический продукт. Ну, да... Как же! Откуда мы могли знать, какое количество дрожжей нам поможет в решении общественной футбольной проблемы? Чем больше, тем лучше, сами же догадались.
А-а-а... ты не совсем понял, что мы задумали? Поясняю, что называется, для тех, кто в штольнях. Взбодрённые дрожжевым брожением продукты человеческой жизнедеятельности, по нашим понятиям, должны были слегка подняться и создать эффект переполнения стека, если пользоваться компьютерной терминологией, в окрестностях футбольного поля. Судя по всему, такой момент истины просто обязан был разбудить, если не Герцена, то царя Авгия и всех соседей непременно.
И ведь разбудил... и ещё как!
Но не стану сам себе дорогу перебегать. Каждому овощу свой Мичурин. Каждому Мичурину свой шесток...
Дрожжи по крупицам собирали в большой пакет из газеты, в какой в те незлопамятные времена любили заворачивать атлантическую малосольную сельдь, пряники, сухари и сушки. Прошла неделя, и тут мы поняли, что уже пора. Внезапно. Интуитивно. Поняли! Критическая масса достигнута. Полураспад гуаноидных отходов жаждал возгонки. Процесс просто обязан начаться и возбурлить... Причём нельзя было медлить, ибо родители вот-вот могли обнаружить недостачу, и тогда полный кирдык... ховайся... глына... мертвы пчэлы не гудуть... А у мамы, я уже говорил как-то, рука тяжёлая, ей не коня, слона на скаку... А распластать мою задницу по лавке для неё - так это вообще полный замечательный презент, вроде новогоднего. Для поднятия жизненного тонуса.
Собрались всем своим коллективом с самого с ранья, скинулись по очередной порции дрожжей, уже последней, и направили стопы в квадрат "икс", где общественный туалет старославянской вязью старался помешать проникновению прогрессивных футбольных веяний на территории, неподалёку от которой родился великий космополит прошлого века по фамилии Ульянов.
Пересыпать содержимое пакета в стиле "расцвет социализма" в скворечный вход деревянного сортира труда не составило. Оставалось затаиться в кустах и ожидать результата, не привлекая к себе внимания взрослых.
День выдался тёплый, двери в туалет закрывались плотно. Не было никаких сомнений, что затея наша по очистке футбольного поля от ритуального здания общечеловеческого культа удастся в полной мере. Стояли, сбившись в кучу, как, наверное, стоят конструкторы, отправляющие в полёт своих питомцев где-нибудь на Байконуре. И точно, теперь только сообразил, деревянное строение напоминало своей слегка покосившейся в сторону неизведанности Вселенной устремлённостью какой-то космический аппарат внеземной формы. Ключ на старт!
А на стартовом поле поддымливало и подванивало. Но мы подходить не спешили, ожидая, когда попрёт через верх, издали. Кому это нужно, чтобы попасть в число подозреваемых, если заметят лица непосвящённые? А угодишь в число подозреваемых, вовек не отмыться. В переносном, разумеется, смысле. О прямом его, смысла, толковании и думать не хочется.
И вот свершилось. Мы все к тому времени уже домой пообедать успели сбегать. Мимо тёти Вали и дяди Гриши, неспешно окучивающих картошку у себя на огороде, как раз напротив стартовой площадки гуаноносителя "Засланец-1". Внимания на нас взрослые не обращали, только изредка поводили по сторонам взволнованными ноздрями, и что-то говорили о народных приметах. Дескать, если дерьмом пахнет, то это к дождю. А на небе ни облачка. Как сейчас говорит молодёжь, солнце жгло не по-детски. Им бы барометр... дяде Грише с тётей Валей...
Ах, да, перехожу к развязке. Знаешь, когда Томас Эдисон делал первую запись на фонограф про овечку Долли, он даже представить себе не мог, как задолбает всё население планеты другая Долли, исполняющая финскую полечку со всевозможных носителей, главным образом, с мобильных телефонов. Вот так и мы не могли предположить, как феерически закончится наша затея с дрожжами.
Ах, не Долли, а Мэри, и не овечка, а баран? Больно грамотный, что ли, капитан запаса Иванов? А полька-то всё равно задолбала. Или станешь оппонировать?
Одним словом, дерьмо взошло почище всякого теста. Хоть пироги пеки! Мало этого: образовавшиеся в процессе возбуждения газы скопились под деревянной конструкцией "места гнездования" и сорвали верхнюю, видимую часть фекального айсберга с мёртвой точки. Сам же понимаешь, что настоящего фундамента у таких произведений архитектуры, как правило, никто никогда не предусматривал. А ещё соприкосновение с сырой землёй снаружи и со стороны выгребной ямы (с сырыми отходами человеческой жизнедеятельности) делали конструкцию стен окружения непрочной, вызывали гниение досок. Вот и получается, усилий для отрыва верхней и нижней частей сортира, много не требуется.
Так или иначе, вскоре наш ракетоноситель, подрагивая в жарком летнем мареве вонючими боками, приподнялся над землёй, так тогда показалось, произвёл отделение нижней, загруженной выше номинала ступени и заскользил под горку, скрежеща ломаемыми досками, вырываемыми с корнем гвоздями, оставляя за собой жалкие фекальные следы жутко неприятного оттенка.
Мы и ахнуть не успели, как аппарат неземного применения "Фекал-2" вторгся на территорию огорода дяди Гриши и тёти Вали, предварительно выломав не слишком монументальный забор. Если бы ты слышал, какие загогулистые конструкции умеет выстраивать дядя Гриша, измазавшись в дерьме. Это сказка! Необузданный полёт фантазии шкипера, на ногу которого опустили трёхтонный якорь! Сказки Шахерезады! Разглагольствования учёного Лукоморского кота в нетрезвом состоянии духа! Проверка бойцами ОМОН самого бандитского казино в пределах большого кавказского кольца столицы! Песня смерча, срывающего крыши не только со зданий!
Но мы с ребятами не стали наслаждаться этими руладами димитровградского соловья, местами, разбойника. Все быстренько разбежаться по домам. Успели, правда, заметить, что на месте старта безобразно бурлит пузырями отвратительная бурая жижа с устойчивыми ароматами цивилизации.
Тётя Валя дядю Гришу не поддержала, просто блажила, что вот ужо она заставит "этих засранцев" уважать чужой труд. Она, мол, и в милицию... и родителям, и в школу, и в Политбюро...
Однако ж, не зря говорят в народе, что ОНО обязательно всплывёт... Как в тот раз меня мама охаживала бельевой верёвкой, никогда не забуду. Лучше бы я сразу родился взрослым.
Забор дяде Грише помог мой батя поправить, а нелегально проникший на его территорию домик он, дядя Гриша, присовокупил к своей личной (не дай бог, не частной!) собственности в качестве боевого трофея, разобрал на доски и затем использовал для починки курятника. Только зря он так сделал. Яйца с той поры у них с тётей Валей никто из местных не покупал. Брезговали.
А яму от сортира взрослые, конечно, засыпали, и теперь мы могли играть в футболе без опасения, что мяч угодит в раскрытую ветром дверь незатейливого деревянного строения с кокетливым скособоченным сердечком, вырубленным на уровне глаз присевшего на насест человека.
Да-а-а, не мытьём, так катаньем. Воистину. Добились своего. Таким образом, с футболом всё в порядке. Но на этом наши мальчишеские интересы не ограничивались. Была же ещё и рыбалка...
_ _ _
5.НЕРУ ИЗ ВОЛЖСКИХ ПРЕДМЕСТИЙ
- Своё прозвище "Неру" Равиль получил по имени знаменитого борца за независимость Индии Джавахарлала Неру, исповедующего ненасильственный приход к власти. Класса до восьмого парень учился с моим брательником в одной школьной параллели... Потом ушёл куда-то в ПТУ, но поговаривали, что Неру там долго не задержался - выгнали его за пропуски занятий.
С той поры Равиль предпочитал работать время от времени, подённо, разгружая машины вместе с мужиками на какой-то оптовой базе. Неру трудился лишь тогда, когда кончались деньги на самое необходимое. А требовалось ему не так и много: ел он чуть побольше воробья, что твой китаец в неурожайный год - "горсточка риса в горячей руке, цитатники Мао шелестят", портвешок пил дешёвый, а "травку" курил только ту, что доставалась ему в качестве комиссионных за распространение небольших партий, в основном - среди учащихся ПТУ. Там клиентура самая надёжная, самая постоянная. Обычно при деньгах. Хоть и невелика стипендия, а всё же - свои личные деньги, не мамины-папины, отчёта не требуют, как правило.
Одевался Неру эпатажно, особенно для нашего провинциального городка. Узкие брюки-дудочки канареечного цвета в крупную зелёную клетку, из-под которых всегда видны красные носки, заношенные до состояния перкали - они светились насквозь так, что можно было различить буйную растительность на лодыжках Равиля. Вероятно, другой подобной пары носков у Неру больше не было, и оттого они застирывались буквально до дыр.
Летом Неру ходил в ковбойке и жилетке с вытертой шёлковой грудью, явно с чужого плеча, а зимой - в обычной телогрейке.
Иногда брат затаскивал меня в гости к стиляге Равилю. Тот жил вдвоём с матерью, которой всякий раз не оказывалось дома, когда к сыну кто-то приходил. И у Неру была своя, совершенно отдельная комната - большая редкость в то время. Там-то впервые я и узнал, что такое "джаз на костях" и проникся божественными звуками музыки Чака Берри, трубы Армстронга, голоса Эллы Фицжеральд.
А уж, какое было наслаждение копаться в старинных фолиантах с иллюстрациями, защищёнными бумагой, похожей на папиросную, не передать, слов нет. Книги эти беспорядочно валялись у Неру по всей комнате, пизанясь кособокими стопками там и сям. Богатство это досталось ему от отца, который уехал в столицу на заработки, там и сгинул. Впрочем, Неру данное обстоятельство не очень угнетало. Он был фигурой самостоятельной, примером для подражания не только несоюзной молодёжи, но и самых активных комсомольцев. Последние, правда, привыкли скрывать свои истинные чувства. Такое было время, не мне тебе объяснять.
Мы, пацаны младшего школьного возраста, очень любили, когда Неру заглядывал в наши края на окраине Димитровграда, сам-то он жил где-то в центре. В такие дни старшие парни, уже подростки, разрешали нам покрутиться рядом с собой. Таково было обычное требованье Неру к "свободным народам доброй воли". Особенно было здорово, когда летом огромной компанией отправлялись, как сейчас говорят, на пикник.
Уходили на пустынный берег Черемшана, купались, ловили рыбу и раков. А вечером пекли картошку на углях, старшие пили "портюшу", курили "травку", а мелким пацанам - ни-ни, исключительно чай или какао с коржиками. Только, разве что, дадут нам пару раз дёрнуть обычную беломорину - вот и весь неформат. Ты спрашиваешь, откуда такое роскошество - какао с выпечкой? Объясню. Если Неру недавно получал расчёт за погрузочно-разгрузочные работы, то обязательно всех угощал. Пацанов младшего возраста - в первую очередь.
И так мы могли сидеть на берегу почти до полуночи, покуда не приходили родители и не разгоняли восхитительный "джем-сейшн" при помощи ненормативной лексики и нормативного ремня из кожзаменителя, такой легко можно было купить в любом галантерейном магазине, и никакая "Педагогическая поэма" близко не стояла!
Но пока нас не начинали загонять по домам, можно было полежать, глядя на звёзды и вести непринуждённый разговор о девчонках и о том, что скоро, буквально вот-вот, в город приедет специальная комиссия, чтобы набрать здоровых и умных пацанов в космонавты.
Но самое интересное начиналось в тот момент, когда Неру брал гитару и как бы нехотя принимался исполнять композиции собственного сочинения. Песни те казались мне очень необычными, даже - шедевральными. Некоторые фрагменты помню до сих пор. Самая знаменитая из песен была ярко выраженным образчиком советского плакатного искусства. Миролюбивое прозвище Неру никак не соответствовало воинственному настрою этого протяжного воя под гитару, но никто из больших отроков с уже полученным неполным средним, кто мог бы уличить Равиля в несоответствии имиджу лидера индусского народа, делать это не спешил.
Да, кстати, вот послушай. Куплет этот мне казался тогда, во времена моего детства, чем-то невообразимым, смелым, вдохновенным, предвестником новой, невероятной, сказочной... взрослой жизни. Чем-то никак не меньшим, чем полёт Гагарина. Оцени сам.
Ракета меж-континентальная,
лети в Америку, лети.
Многоступенчатая, дальняя.
Ракета, мать её етти!
И другая песня из репертуара Неру меня поразила. В ней был некий девиз той свободе поведения, которой не было практически нигде, если в этом месте оказывались взрослые. Там, в мире на свою беду выросших детей, вечные собрания, митинги, демонстрации. А здесь... вольный дух, товарищество, настоящее счастье. И Неру, хоть и не пацан уже, но не стал скучным, не превратился в вечно недовольного жизнью запойного пролетария. Взрослый, но совершенно не вписывающийся в рамки уложений, которые в школе завуч обухом в наши тупые головы вколачивал с марксистской прямотой и ленинским прищуром в глазах.
А ведь текст-то такой, в сущности, дурацкий и ёрнический.
Два дня мы похмелялись,
на третий день нажрались,
а на четвёртый - просто волком вой...
Интересно, когда-то эти слова казались мне картинкой из какой-то незнакомой и прекрасной жизни, которая ждёт меня в будущем. Когда я уеду из родного города навсегда. Что ж, позднее случалось мне переживать нечто подобное, и даже не раз случалось, как ты понимаешь. Но никогда я не мог достичь того состояния лёгкой возвышенности, в которое впадал нетрезвый Неру, исполняющий свои пассажи на расстроенной гитаре.
Позднее, когда мне было лет, кажется, тринадцать, Неру куда-то пропал. Болтали, что его задержал пограничный наряд при попытке перехода "рубежей нашей великой Родины", а потом Равиля осудили на длительный срок. Но подтвердить или опровергнуть это известие никто не мог. Вот так ушёл из моей жизни стиляга Равиль по прозвищу Неру. Ушёл, но многое оставил в душе впечатлительного парнишки.
_ _ _
6.ЧЕРЕМШАН
- Всё детство моё связано с речкой Черемшан. И летом, и зимой она под боком. Летом рыбу в ней ловим, зимой снег расчистим и на льду в хоккей гоняем. Ну, что ты, без коньков, конечно. Коньки, настоящие, которые на ботинках, по тем временам - безумная роскошь. Правда, были ещё "двухполозки" - коньки, которые можно к валенкам привязать при помощи шнуровки, - но на них ездить по бугристому льду очень тяжко, можно лодыжки запросто повредить. Так что проходили наши хоккейные схватки с командами, обутыми, главным образом, в валенки.
Черемшан - звучит красиво. Не оттого ли, что по его берегам обильно растёт дикий чеснок - черемша? Или на то есть другие причины?
Местные названия, вообще говоря, бывают иногда забавными. Вот, например, в Димитровграде плотву называют не сорожкой, как принято на Волге, а синтёпкой. И никто не знает, отчего такое закадычное и доброе заглавие у этой рыбки невеликой.
А с ним, с этим названием, у меня почему-то всегда ассоциируется картинка из детства.
Река Черемшан неподалёку от города протекала. Маленькая, узкая, почти ручей, но местами и вполне себе - водная артерия: вброд не переправишься.
Помню: мостик деревянный. Мы с пацанами только что закончили 9-ый класс. Рыбалка. Прикорм и всё такое. Выпили малость для куража - что за рыбалка всухую? Рыбалка без спиртного - рядовое мероприятие, а с водкой - деяние культурное. Но на водку обменять складчину для школьных завтраков никогда не получалось.