|
|
||
Копирование человека - это техническая операция по синтезу его (человека) полной атомарно-молекулярной копии. В технологическом плане она считается одной из самых трудноосуществимых. В самом деле, нужно за конечное не слишком продолжительное время поэтапно слой за слоем воссоздать тело конкретного Homo Sapiens с точностью до молекулы, причём тело живое, в котором осуществляются процессы жизнедеятельности. Сложность и стоимость обладающего подобными возможностями оборудования сопоставимы с аналогичными параметрами легкого гражданского звездолёта. Собственно, и технологии в нём применяются фактически те же. Используются и антигравитация, и сверхсветовые скорости и гиперпространство. Внешне копировальный агрегат являет собой изрядных размеров - не менее 18 метров длиной и 16 шириной - конструкцию, большая часть которой приходится на вращающийся барабанообразный модуль. Внутри этот модуль разделён на два сектора - кластер сканирования и кластер синтеза, в первый из них помещают исходную матрицу, иначе говоря, объект копирования (копируемого гражданина), во втором же как раз и происходит многопоточный многоуровневый последовательный синтез конечного продукта, то есть копии исходной матрицы. В предварительную стадию копирования барабанный модуль переводится в безмассовое состояние, раскручивается до скорости света, после чего запускается процесс синтеза, в течение которого на разных его стадиях скорость вращения многократно меняется со световой на сверхсветовую и обратно, так как синтез осуществляется с использованием в полной мере и релятивистских эффектов и особых свойств гиперпространства. Длительность копирования в зависимости от объёма тела воссоздаваемого человека составляет от 1636,08 до 1636,92 секунд (чуть больше 27 минут), при этом по часам самого человека проходит не более 18 минут - сказывается релятивистский эффект замедления времени. Энергические затраты на процесс синтеза значительны, вследствие чего здания с копировальным оборудованием как правило не присоединены к единой городской энергетической сети, а запитываются от собственного внутреннего реактора. Существуют технологические ограничения на параметры копируемых объектов. Стандартные синтезирующие агрегаты рассчитаны на снятие копий с людей ростом не более 207 см и весом до 124.44 кг. Не рекомендуется копирование лиц с имплантами (см. раздел о киберпластике), с вживлёнными симбиотами или биочипами (см. соответственно разделы о симбиотах и о киберорганике).
История появления технологии копирования не отличается оригинальностью. Изначально её разрабатывали военные. Она была им интересна по многим причинам: и как источник неограниченного числа обученных боеспособных солдат, и как способ наводнить свои ряды элитными бойцами-суперпрофессионалами (теми, что в народе зовутся суперагентами), и как возможность избегать в военных конфликтах человеческих потерь в общегражданском смысле этого выражения, гарантируя возвращение в семью и общество всякого погибшего на поле боя. И как страховка от потери высшего командования вследствие диверсий или несчастных случаев. Копирование не слишком оправдало возложенных на него военных надежд. Практика показала, если павшего солдата заменяют копией, очень редко его семья не распадается, более чем в 80% случаев возникает отчуждение между ним и его родными, последние прекрасно осознают, что реально их близкого человека нет, что он умер, часто они даже присутствуют на его похоронах, и особенно странно бывает, когда и воссозданный дубликат усопшего участвует в траурной церемонии. Кроме того, процесс снятия и хранения необъятного числа данных - молекулярной карты тела, если применяется ко всем военнослужащим, финансово очень затратное предприятие, да и сама процедура копирования недёшева. Если же отправлять воевать копии, а оригинальные экземпляры граждан оставлять наслаждаться мирным бытом, результат получается ещё хуже. Подобные воины слабо мотивированы принимать участие в боевых действиях. Ведь им некуда возвращаться после службы - их семья уже не их семья, они словно потеряли разом всех близких, а вместе с ними и дом, деньги, положение в обществе. Многих это и вовсе ломает, заставляет действовать неадекватно, опасно, неуправляемо. По поводу "суперагентов" трудно сказать, насколько успешным применительно к ним оказалось копирование. Очень уж трепетно военные относятся к секретности в данной сфере. Существует мнение, что боец элитного подразделения - человек исключительной самодисциплины, воли и патриотизма, благодаря чему его копии ни на йоту не утрачивают ни мотивацию ни желание продолжать службу. Так ли это на самом деле, обывателю доподлинно неизвестно за отсутствием заслуживающей доверия информации в СМИ. Лишь в части страховки от потери командования можно уверенно констатировать полный успех. И Глава Империи и высший генералитет регулярно сохраняют молекулярную карту своих тел на случай форс-мажора. В мирное время оным считается насильственная смерть (теракт, убийство), в военное - всякий не связанный с естественными причинами уход из жизни (к примеру даже несчастный случай). Будучи уничтоженными, эти лица восстанут из мёртвых и вновь приступят к исполнению своих обязанностей уже через несколько часов. Правда прецедентов в истории империи, надо признать, пока ещё не было.
Так или иначе ныне копирование человека мало у кого ассоциируется с армией. Зато оно имеет чрезвычайную востребованность в гражданской сфере. Во-первых, оно позволяет снимать копии с высококвалифицированных специалистов мирных профессий, что даёт поистине гигантский экономический эффект. Во-вторых, рынок дешёвой рабочей силы в дополнение к фантомам (фантом - виртуальное псевдоразумное существо, способное к интеллектуальной деятельности, считается технической формой жизни, подробней см. раздел о фантомах) и роботам пополняется людьми. Для империи это крайне важное обстоятельство, люди могут передавать друг другу опыт, учиться один у другого, между роботом и человеком такой обмен невозможен в принципе, между человеком и фантомом затруднён по многим причинам. Там где в труде нет или слишком мало людей, как правило прекращается всякое развитие и совершенствование трудового процесса. Империя считает данную тенденцию достаточно опасной и видит в применении копий неплохой способ снизить её негативный потенциал. Недаром копировальная индустрия дотируется правительством, из казны оплачивается фактически 75% расходов технической части её затрат (под технической частью подразумевается стоимость производства, техобслуживания и ресурсообеспечения биосинтезирующего оборудования). Впрочем, благодаря высокой экономической отдаче от использования копий, расходы на дотирование компенсируются за счёт увеличения налоговых поступлений, так что для государства оно скорее выгодное вложение, чем финансовое бремя.
Неспециалисты часто копирование называют клонированием и наоборот, однако с точки зрения биоинженерной терминологии это неверно. Клонирование - совершенно иная технология, несоизмеримо более дешёвая и столь же несоизмеримо менее эффективная. От копирования она отличается прежде всего тем, что предполагает воссоздание человека не молекулярно, а всего лишь генетически, причём в стадии одноклеточного эмбриона, то есть требует последующих вынашивания, рожания, выращивания, воспитания и обучения. Если копия, появляясь на свет сразу взрослой, обладает всеми теми же личностными качествами, что и её исходная матрица, имеет те же воспоминания, тот же жизненный опыт, те же навыки, умения и таланты, клон, даже когда достигнет возраста своего исходного прототипа, ни в коей мере не станет идентичной тому личностью, будет иметь совсем иные собственные индивидуальные жизненный опыт, воспоминания и умения. Да и внешность у них окажется схожа не полностью, на глаз разницу может и не заметишь, но приборы идентификации (см. раздел об идентификации человека) смогут различать их без труда. Всё дело в эпигенах - особых генах, срабатывающих случайным образом и влияющих и на внешние и на внутренние параметры организма в процессе его роста и взросления. При одной и той же ДНК у разных людей они сработают по-разному, что обязательно проявится в особенностях строения тела и психики, поэтому клон никогда не будет абсолютным подобием клонируемого лица, как не бывает двух абсолютно одинаковых близнецов. Кроме того, сама среда обитания, окружение человека, его воспитание - всё это во многом определяет особенности его развития - и физического, и интеллектуального, и духовного. Таким образом можно утверждать, что клон является копией своего исходного прототипа лишь условно. В какой-то степени клонирование гениальных людей имеет перспективы, однако длительность процесса выращивания вкупе с неординарностью задачи воспитания гения делает эти перспективы сомнительными. С позиций экономики в клонировании нет никакого практического смысла.
Создаваемые для рынка труда копии граждан - несвободные существа. У них всегда есть владелец, юридическое или физическое лицо - их собственник. Почему такая форма отношений допускается в современном обществе и не считается аморальной или неэтичной, вы узнаете чуть ниже.
Копирование позиционируется как технология, имеющая высокий потенциал опасности, прежде всего криминального характера, но так же и прочих, вплоть до угрожающих благополучию и безопасности империи. Самый простой пример криминального применения - извлечение важной информации. Усыпив гражданина на пол часа можно снять с него копию, и он даже не догадается об этом, ничего не заподозрит, никто не будет знать о существовании его неоригинального экземпляра, не станет разыскивать оный, и у преступника будет сколько угодно времени на выпытывание из того нужных сведений. Несложно представить и более продвинутые схемы: если тем же способом скопировать важное корпоративное или государственное лицо, склонить дубликат к сотрудничеству и подменить им оригинал, перед проделавшим подобное откроются поистине внушительные перспективы, это подарит ему управляемую фигуру во властных структурах или агента с высокими возможностями в недружественной конкурирующей компании. Ну а в самом экстремальном варианте воображение рисует что-то вроде армии - откопируй многократно безбашенного фанатика, хорошо обученного террористическому ремеслу, либо элитного бойца секретного подразделения - мастера-убийцу на все руки, и ты получишь реально могучую силу. Нельзя не признать, что потенциал таких угроз во многом надуман, что и подменить человека, особенно если он действительно важная персона, очень непросто, и армию создать весьма затруднительно, и ещё сложнее экипировать, вооружить, но даже и вооружив и экипировав, всерьёз надеяться противопоставить орды "мастеров-убийц" регулярной армии империи с её боевыми звездолётами и всей прочей военной мощью - чистой воды безумие. Тем не менее, нельзя не признать и иное: раз подобное технически возможно, несомненно появятся и люди, попытающиеся претворить эту возможность в жизнь, как только дивиденды от её претворения превзойдут затраты на неё и риски, с ней связанные. Империя не считает опасность надуманной и не сидит сложа руки в надежде на авось. Ей введены строгие правила, регулирующие и регламентирующие всю околокопировальную деятельность, и созданы государственные надзорные органы, контролирующие исполняемость указанных правил всеми сторонами копировального бизнеса, каковыми являются: изготовители биосинтезирующего оборудования, рекрутские фирмы (подбирают перспективных оригиналов, согласных копироваться), биокопировальные компании (производят конечный продукт копирования, т.е. копий), торговые компании с лицензией на операции купли-продажи с дубликатами, копируемые оригиналы, копиевладельцы и сами копии.
Основой безопасного копирования прежде всего считается надёжная защита копировальных агрегатов от несанкционированного использования. Каждая единица данной техники ставится на учёт в госорганах и находится под их жёстким контролем начиная с момента изготовления и до самой утилизации, в её электронные модули глубоко интегрированы устройства регистрации, фиксирующие не только всякий акт копирования, но и личность копируемого и его физическое состояние (в сознании он или нет, присутствуют в его крови препараты, влияющие на способность сознавать, или не присутствуют), информационный обмен между этими устройствами и имперскими надзорными органами осуществляется непрерывно. Технологическая сторона копирования засекречена, пытаться воспроизвести её негосударственным структурам запрещено, а криминальные и иные выгоды от синтеза людей не так очевидны, чтобы мегакорпорации, располагающие достаточными финансовыми и интеллектуальными ресурсами для разработки собственных сходных технологий, пошли бы на столь дорогостоящие изыскания, рискуя подвергнуться репрессиям со стороны властей. Высокие энергетические затраты и прочие особенности физической стороны процесса копирования, включая искажение пространства и генерацию гиперпространства, позволяют выявлять акты копирования детекторными устройствами даже со спутников с орбиты, экранирование биокопировальных помещений от детекторов возможно, но сложно реализуемо, кроме того, наличие зданий с областями пониженной детекторной проницаемости вероятнее всего будет выявлено и вызовет оправданный интерес у служб имперской безопасности. Намеренно не производится копировальное оборудование, способное хранить или загружать данные о молекулярной структуре тела человека - копирование всегда осуществляется "вживую", когда данные снимаются с исходной матрицы непосредственно в процессе синтеза её дубликата (единственное исключение - "страховочный" агрегат для "воскрешения" военного руководства). Это служит надёжным препятствием созданию копий путём незаметного дистанционного сканирования граждан и последующего использования сканограмм их тел вместо них самих в качестве исходной матрицы.
Вторым важным аспектом безопасности копировальных технологий выступают правила копиепользования и копиевладения. Их достаточно много, но первое из всех - это требование к удалённости копии от её исходной матрицы. Биокопировальные фирмы всегда располагаются в центральных секторах империи (сектором называют область космоса, включающую в себя одну или более звёздных систем с хотя бы одной заселённой планетой), тогда как основные потребители их живой "продукции" - периферия, отдалённые сектора и планеты на стадии колонизации. Копия обязана быть отправлена из сектора, где синтезирована, в течение двух недель, и путь обратно ей навсегда закрыт. Строгого запрета на посещение ею планет любых других секторов не существует, однако региональные власти имеют право взимать налог за пребывание копии на их территории, и те что в центральной части империи, всегда его взимают, причём размер налога так же определяется местными законами, и он именно таков, чтобы выдавить большинство представителей неоригинальной братии из своих планетарных пределов - центросекторальные планеты сплошь перенаселены, лишние рты в лице искусственно созданных людей второго сорта им вовсе не в радость. Некоторые полагают, пространственная разделённость копии и оригинала нужна чтобы у злоумышленников не было ни шанса подменить второго первой в преступных целях. В действительности же, благодаря распространённости средств наблюдения, средств идентификации (см. раздел об идентификации) и детекторов правды (см. раздел о ДП) трюк с подменой слишком уж сложноосуществимое и легковыявляемое деяние. Только в художественных фильмах его и увидишь, в жизни вряд ли - нереалистично. Правило разделённости служит скорее для спокойствия общества и комфорта граждан, избавляя решившегося на копирование обывателя от вероятности повстречаться с неоригинальной версией себя на родной планете. И всё же оно усиливает и безопасность, этого нельзя не признать. К слову, уже через пол года с момента копирования копия и оригинал расходятся внешностью столь существенно, что приборы идентификации начинают уверенно различать их (хотя на глаз они остаются неотличимы гораздо дольше, порой до 5-10 лет).
Многие из прочих правил копиепользования тоже имеют отношение к безопасности и важны для неё. Вот их примеры. Копии и её исходной матрице запрещено пытаться контактировать друг с другом. Копии не могут давать показания в суде, если речь идёт об обстоятельствах прошлого в бытность их оригиналами. Взятие таких показаний считается уголовным преступлением. Позволяется единовременное существование только одного дубликата имперского гражданина, то есть повторный может быть снят с него лишь после гибели предыдущего - исключения допускаются, но они связаны с преодолением таких мощных бюрократических препонов, что случаи, когда разрешение на синтез дополнительного экземпляра действительно было получено, можно пересчитать по пальцам. Копий надлежит подвергать коррекции поведения, минимизирующей их способность к агрессии и негативным эмоциональным состояниям (об этом см. ниже). Запрещено копировать женщин - по многим причинам, в том числе потому что их эмоциональный аппарат требует гораздо более тонкой коррекции.
Термином "коррекция поведения" принято обозначать достаточно широкий спектр явлений из самых разнообразных сфер человеческой деятельности от педагогики до психологии и психиатрии, от дрессировки до программирования и роботостроения. В каждой сфере он подразумевает нечто своё. Индустрия копирования человека в этом плане не исключение. В ней "коррекцией поведения" называют принудительную искусственную модификацию психоэмоционального аппарата копий особым образом - таким, чтобы те во-первых, утратили способность испытывать страдания, неизбежные в их новом статусе несвободного подневольного существа, и во-вторых, представляли минимум угроз любого характера для своего владельца и всех прочих окружающих. Данный вид коррекции осуществляют преимущественно химическим путём, посредством внедрения в организм так называемых ремодуляторов поведения - сложноструктурных псевдогормональных препаратов, основное назначение которых - модифицировать вариативность возможных состояний психики и изменять размахи амплитуд этих состояний (ремодулировать их). Проще говоря, ремодуляторы позволяют приглушать одни психоэмоциональные состояния (например, страх, горе, депрессию) и усиливать другие (счастье, умиротворённость, любовь, воодушевление и т.д.). Тонкая лёгкая ремодуляция не сказывается на личностных качествах человека, не трансформирует его в иную личность, но делает его жизнеустойчивее и счастливее - слегка усиль у страдающего от частых депрессий субъекта ощущение радости, чуть-чуть приглуши амплитуды негативных эмоций, и вся его депрессивность сама собой сойдёт на нет, он станет склонен к заметно большей позитивности в своих настроениях, суждениях и оценках, оставшись при этом тем же узнаваемым для всех его знакомых индивидуумом со всеми особенностями своего характера, поведения, персонообразующих черт. Однако для копий лёгкие формы ремодуляции не подходят. Качество их жизни таково, что требует существенных воздействий на психоэмоциональный аппарат. Применяемые к ним ремодуляторы относятся к разряду деструкторов - медикаментов, полностью подавляющих определённые состояния психики. В частности, главными компонентами корректирующих средств для них являются деструкторы негативных эмоций, деструкторы агрессии и деструкторы полового влечения. Под воздействием смеси из этой троицы дубликат не может грустить, впадать в уныние, тоску или депрессию, испытывать подавленность, обиду, горе. Не может чувствовать себя несчастным. Так же не может он раздражаться, сердиться, злиться, входить в ярость. Не может ненавидеть кого бы то ни было. Но и любить он тоже никого не может. Хотя вполне сохраняет способность поверхностно питать чувство дружбы или привязанности. Здесь требуется внести несколько уточнений:
Понятно, что столь радикальная модификация психоэмоционального аппарата, как деструкторная, не может не отразиться на человеке, как личности, в целом. Копия под действием коррекции меняется, и весьма существенно. И если поначалу эти изменения касаются в основном лишь её неспособности пребывать в негативных состояниях, делая её доброжелательнее, дружелюбнее, спокойнее и удовлетворённее, со временем, привыкая к ограниченному набору своих эмоциональных ощущений и своему новому статусу, начинает меняться и сам её характер, её личностные черты, тенденции в её суждениях, побуждениях, мотивациях, оценках тех или иных внешних событий и реакции на них. Она превращается в этакую упрощённую недоличность - данную трансформацию называют процессом деструкторной деградации личности, а его окончание - стабилизацией оного процесса. Считается, именно момент стабилизации есть завершение адаптационного периода, когда копия становится по-настоящему копией. Отмечают, что наряду с дружелюбностью и удовлетворённостью она приобретает заметно больший потенциал эгоистичности и эгоцентричности в своём поведении - сказывается неспособность любить кого-либо. Кроме того, ответственный за указанную неспособность деструктор полового влечения неизбежно приводит к радикальному понижению уровня тестостерона в крови, что в свою очередь становится причиной целого ряда сопутствующих постепенных изменений как ментального так и физического характера (то есть влияющих и на личностные черты и на параметры тела). Полностью утрачиваются лидерские качества (если копия таковыми обладала). Зачастую усиливается предрасположенность к полноте. Лицо как правило приобретает некоторую женоподобность, хотя и не настолько выраженную, чтобы приравнять его к женскому. Нередко на лице уменьшается растительность, иногда становится тоньше голос. Несколько ухудшаются способности к ориентации в пространстве и логическому мышлению. Фактически человек превращается в существо, которое можно назвать условно бесполым, в нечто вроде промежуточного звена между мужчиной и женщиной. Снижаются волевые свойства его характера, сходит на нет мужество - делать из него воина всё равно что из бумаги ружьё. Однако копии высокопрофессиональных бойцов - спортсменов, телохранителей, офицеров спецподразделений и т.д. - под действием коррекции обычно сохраняют значительную часть своих боевых качеств. Это объясняют отсутствием у профессионала страха, и соответственно потребности в мужестве и воле, и отсутствием у него взаимосвязи проявления агрессии с агрессивными состояниями. Для него дать ближнему своему по фейсу (для спортсмена-единоборца) или отнять у него жизнь (для офицера-спецназовца) - всего лишь рабочий момент, вызванный "производственной" необходимостью, банальная ситуация. Ему незачем ненавидеть объект своей агрессии и непривычно испытывать неуверенность или страх при исполнении агрессивных действий. Тем не менее, скорректированный профессионал нескорректированному не конкурент, он эффективен лишь против слабо обученного противника. Интересна реакция копии на боль. Побочным последствием действия деструктора негативных эмоций является утрата контроля над собой в моменты, когда таковые эмоции неизбежны, а реакцию на боль деструктор нейтрализовать не может. Вкупе с низким уровнем тестостерона это приводит к тому, что большинство копий неспособны терпеть сильную боль в принципе, многие из них рыдают от неё, как малые дети, бесконечно горько и жалостливо. Но, лишь боль утихнет, и через 12 секунд они уже вновь полны жизнерадостности. В этом ключе стоит опять же упомянуть профессиональных бойцов. У спортсменов, привыкших к рукопашным схваткам - единоборцев, боксёров и т.д., болевой порог обычно занижен, для них боль от удара - часть их работы, им и в голову не придёт, что её надо бояться или трагически реагировать при её ощущении. В результате, будучи скорректирован, подобный боец нередко способен продолжать схватку даже если пропустит удар. Однако от наказаний вроде порки и прочих болевых ощущений непривычного характера эти бойцы точно так же ревут рёвом, как и все другие копии.
Исследования особенностей трансформации поведения людей, подвергшихся глубокой деструкторной коррекции, показывают, что наравне с приглушением агрессивности, обретением удовлетворённости обстоятельствами жизни и утратой мужественности копия претерпевает изменения и в некоторых иных качествах своего характера. Прежде всего, отмечают усиление её усердия в монотонном труде и исполнении прямых указаний на фоне снижения желания думать и проявлять собственную инициативу. Другими словами, у неё повышается терпеливость, но возрастает пассивность, её не утомляет делать одну и ту же однотипную работу, но утомляет принимать самостоятельные решения. Она может вполне эффективно заниматься интеллектуальной деятельностью, если и до копирования осуществляла таковую, но там, где нет явно прописанных алгоритма, методологии, формулировки, правил, инструкций, позволяющих достичь результата, где не указан чёткий путь к его достижению и надо просто сделать выбор, положившись на интуицию, на личные предпочтения или хотя бы даже на везение и случай, у неё возникают затруднения. Она плохо учится новому, хотя достаточно хорошо оперирует опытом и знаниями, накопленными в бытность оригиналом. Найти революционное решение, породить прорывную идею, выработать стратегию, радикально отличающуюся от всего предыдущего - тут вряд ли стоит на неё надеяться. Она ведомый, а не ведущий, исполнитель, а не лидер. Поэтому скорректированная копия гения превращается в блёклое подобие своего оригинала, тогда как простой рядовой служащий, став дубликатом, можно сказать расцветает как работник, будучи в состоянии намного превзойти свою исходную матрицу в компонентах усердия, трудолюбия и старательности. Тем не менее нельзя не заметить, блёклый гений всё равно гений, его полезность для владельца несомненно на порядок выше, чем от "расцветшей" посредственности. Другое дело, что далеко не каждый гений позволит снять с себя копию, а жаждущих заработать лёгких денег на копировании посредственностей пруд пруди. Но и от негениев пользы может быть много. И не только в физическом труде или в работе с людьми. Известно, что среди копируемых значительный процент приходится на учёных, причём в массе своей абсолютно рядовых, заурядных, не снискавших себе славы, репутации "блестящего ума" или хотя бы "подающего надежды". В рутинных исследованиях, которых в науке всегда хватает, копии средней руки специалистов вполне эффективны, их использование приносит заметные выгоды компании-владельцу, занимающейся собственными научными изысканиями. Таким образом можно говорить о новом уникальном ресурсе, появившимся на свет исключительно благодаря копированию - интеллектуально-исследовательской дешёвой рабочей силе, каковую не в состоянии толком заменить ни робот ни фантом, потому что первый недостаточно разумен, а второй излишне виртуален и для проведения исследований в реальной среде нуждается в технически сложном дорогостоящем дистанционно управляемом инструментарии.
Важным мотивирующим, стимулирующим и стабилизирующим средством для скорректированной копии являются телесные наказания. Она всегда довольна жизнью, недовольной её может сделать лишь боль. Посему назидательные нетравмирующие побои в отношении дубликатов вынужденно не возбраняются и практикуются весьма широко. Однако практиковать их разрешено только людям, получившим имперскую лицензию на подобный род деятельности, без таковой максимум, на что имеет право копиевладелец, это изредка дать подопечному оплеуху, подзатыльник и т.п. Обычно если копия действительно серьёзно проштрафилась, хозяева вызывают профессионального экзекутора, который и производит причинение телесных страданий - в основном применяется порка, хотя она не единственный санкционированный способ физического воспитательного воздействия, существует целый ряд допускающихся законом равноценных, предлагаемых клиентам на выбор, к примеру, в некоторых регионах в спросе удары палкой по пяткам. Свои услуги экзекутор предоставляет платно, что избавляет копиевладельцев от желания наказывать живую собственность слишком часто или из-за мелких провинностей. Помимо боли есть и иные виды ощущений, способные вызывать у копии негативные состояния - такие как холод, голод, жажда - но они в слабой форме не могут преодолеть действие деструкторов, а в сильной не допускаются законом - людей, включая и неоригинальных, запрещено морить голодом или отправлять без одежды на мороз, за такие деяния хозяева рискуют понести ответственность вплоть до уголовной. Мотивацию копии можно так же усиливать и поощрениями. Большее количество или повышение качества еды, подарки, деньги на мелкие расходы, улучшение условий проживания и труда, разного рода развлечения, от музыки и фильмов до посещения парков и аттракционов - всего этого она умеренно хочет, так как становится ещё более удовлетворена качеством жизни, ещё более довольна. Любопытно отметить, что вкусы и предпочтения дубликатов меняются вследствие коррекции. Например, почти до нуля падает у них интерес к фильмам и песням романтической направленности и заметно возрастет к комедиям, гораздо в меньшей степени, чем до копирования, нравится им острая пища, зато увеличивается тяга к сладкому, они проявляют очень мало энтузиазма в спортивных состязаниях, но сохраняют значительную его часть противоборствуя в виртуальных играх, изменяется характер демонстрируемых ими болельщицких эмоций - они менее активно выказывают радость, когда любимая команда выигрывает, и без всякого разочарования насмешливо критикуют игроков, когда проигрывает. И т.д.
Коррекция поведения считается исключительно важным элементом индустрии копирования, без которого копии не смогли бы получить столь внушительную востребованность в империи. Фактически её позиционируют как технологию, в плане значимости равноценную технологии собственно копирования. Оснований для такой позиции целых два. Первое - личная безопасность. Довольный жизнью лишённый агрессии дубликат не представляет угрозы для окружающих несмотря на свой ущербный социальный статус, в котором ему абсолютно нечего терять. Люди могут эксплуатировать его не опасаясь за свою жизнь и здоровье. Второе - спокойствие в обществе. Благодаря коррекции затруднительно говорить об использовании труда копий, как о деянии безусловно жестоком, аморальном, негуманном, варварском - копии не страдают от всего с ними происходящего, посему обыватель воспринимает их не более, чем как то, что они и есть - искусственными существами, созданными служить человеку подобно тем же роботам, просто особенность этих существ в том, что они обладают памятью и личностью людей, с которых были скопированы.
Имперский гражданский правовой кодекс определяет коррекцию поведения, как необходимое условие безопасного цивилизованного гуманного копиевладения. Согласно закону, копий запрещено лишать корректирования за исключением случаев, когда владельцу удаётся получить на это официальное разрешение от властей. Получить таковое крайне сложно, дорого и связано с прохождением множества процедур бюрократического и иного характера, наиболее трудновыполнимой из которых представляется успешное преодоление копируемым лицом специальных психологических тестов, доказывающих его повышенную психологическую и эмоциональную устойчивость с целью гарантировать, что оное лицо, оказавшись в роли пожизненного невольника, не будет слишком страдать и представлять угрозу для окружающих. Нескорректированная копия регулярно раз в пол года обязана проходить освидетельствование у психиатра, налог на неё, как на собственность, на порядок выше, чем у скорректированных собратьев, а если она совершает акт невынужденной агрессии по отношению к кому-либо, ответственность за это она разделяет со своим владельцем. Легко догадаться, нескорректированная копия - большая редкость.
Приблизительно у 0,89% людей наблюдается нестандартная реакция на приём стандартных видов корректирующих препаратов для копий, что проявляется либо в повышенной либо в пониженной чувствительности к препарату. Как правило нестандартная реакция слабло выражена, но у каждого десятого из указанного процента её отмечают, как сверхчувствительность или сверхнечувствительность. В первом случае у скорректированного лица любая отрицательная эмоция очень быстро трансформируется чуть ли не в эйфорию, в ощущение большого счастья. Во втором приём корректоров практически совсем не отражается на состоянии и поведении человека. И там и там выход находят в индивидуальном подборе корректирующих средств и их дозировки. Подбор обойдётся гораздо дороже стандартных препаратов, что владельцев копий естественно не вдохновляет, при этом если случай выявленной сверхчувствительности они могут оставить без внимания, поступить так же со сверхнечувствительностью им не позволяет закон - они обязаны как минимум поставить о ней в известность местные органы по надзору за копиями. Те в свою очередь должны провести разовое бесплатное психиатрическое освидетельствование дубликата и вынести вердикт о вариантах его дальнейшего содержания: допускается ли его эксплуатация в слабо скорректированном состоянии, или его надлежит немедленно доскорректировать, иначе он будет изъят и изолирован. Часто торговые компании бесплатно заменяют копию, если та неожиданно для приобретателя оказалась с ярко выраженной нестандартной реакцией, а большинство из них стараются выявлять "нестандартников" ещё до копирования или хотя бы в процессе подготовки своего живого товара к продаже.
Наиболее распространены следующие способы осуществления коррекции дубликатов:
Какому из способов коррекции в каких случаях отдаётся предпочтение, определяется конкретными обстоятельствами - в первую очередь экономической целесообразностью, но так же и личными предпочтениями надзирателей или хозяев.
Вследствие мощнейшего воздействия, оказываемого корректорами деструкторного типа на психическую деятельность, очень скоро к ним развивается исключительно сильное привыкание, принимающих их становится деструкторнозависимым. Это значит, прекращение коррекции гарантирует ему длительную жесточайшую глубокую депрессию, сочетающуюся с приступами раздражительности, и иногда ярости, возможны нервные срывы, неадекватное поведение и попытки суицида. Крайне обостряется реакция на негативные проявления внешней среды, каждую мелкую неудачу человек переживает как личную трагедию. Требуется около месяца, чтобы психическое состояние приблизилось к норме, и до полугода для полного восстановления. Вот почему контроль за регулярностью приёма копиями корректоров высок, а ненадлежащие исполнение своих обязанностей по обеспечению их скорректированности грозит хозяевам серьёзными санкциями или даже конфискацией подопечных. Впрочем, особых проблем в данном аспекте копиевладения не наблюдается. В компаниях, где практикуется использование труда дубликатов, регулярность корректирования - часть производственного процесса, мелкая рядовая процедура, вменённая в обязанности определённого работника или службы безопасности в целом, её незамысловатость в сочетании с простотой внешнего контроля за её исполнением и масштабом возможных последствий при халатном отношении к ней выступают гарантами отсутствия здесь каких-либо нарушений. Лица, содержащие копий в частном порядке, легко могут следить за уровнем препарата в крови последних посредством обычного мед-сканера, благо он есть практически в каждом доме. Да и сами дубликаты - надёжные контролёры своей скорректированности, психоэмоциональная ломка от её прерывания слишком мучительна, чтобы дела обстояли иначе. Саботаж в приёме корректоров среди них крайне редок.
В официальном представлении копия носит название "биосинтет", или в более вычурном развёрнутом варианте "биосинтезированный гражданин". Так же на сухом языке бюрократии её порой именуют "продуктом биокопирования". Однако и "копия" с "дубликатом" тоже общепринятые выражения, просто они несколько контекстны, вне разговора о биокопировальной индустрии могут означать что угодно другое. Но они общеупотребимы - как самостоятельные термины, а не уточнения к неким другим существительным, они всегда подразумевают именно созданного посредством биокопирования человека - когда вы говорите "копия", и не поясняете, копия чего, всякий современник описываемого периода поймёт, что речь идёт об искусственно произведённом на свет биосинтезированном лице. В дополнение к этому в письменном виде нормы официального языка допускают обозначать копию аббревиатурно как "W" (во множественном числе "Ws"). Будучи добавлена в написании перед именем, буква W позволяет указывать на неоригинальность конкретного индивидуума, например "W Петров" или "Ws Иванов и Сидоров". Вот пожалуй и весь список терминов, применяемых согласно устоявшимся языковым канонам - в деловых документах, на официальных переговорах, в имперских новостных ресурсах вы не найдёте ничего иного. Однако есть ещё жаргонные выражения, к которым люди тяготеют в быту или узкопрофессиональной сфере.
За свою особенность быть всегда и всем довольными к копиям в народе пристало наименование "плиздман" (от английского "pleased-man"). Поначалу так называли лишь те из них, кто скорректирован, но процент нескорректированных в их общей массе столь несущественен, столь микроскопичен, что очень скоро обыватель перестал придавать ему хоть какое-то значение. Ныне понятия "плиздман" и "копия" считаются полными синонимами. Отношение к слову "плиздман" разнится в разных регионах, где-то оно применяется в качестве рядового обозначения, где-то считается излишне грубым, презрительной кличкой, в иных даже имеет статус неприличного выражения, неприемлемого в порядочном обществе. В любом случае оно исключительно бытовой разговорный термин, в официальном обращении не употребляемый. Культурные люди предпочитают "плиздману" слова "биосинтет", "копия" и "дубликат", не озабоченные своей культурой наряду с этим пользуются так же вариантами "дубль", "дуб", "клон", лица, склонные к грубости, частенько опускаются до совсем уж сомнительных эпитетов вроде "смерд" или "тварь", и даже до таких, которые автор не может привести здесь из цензурных соображений. Работающие в копировальном бизнесе специалисты, профессионально привыкшие чётко различать скорректированных и нескорректированных дубликатов, при общении между собой первых называют PM (аббревиатура от "Pleased-Man", говорят "пиэм" или "пим"), вторых же обозначают как NPM (от "non-pleased-man", или в русской транскрипции "нанплиздман"), ещё не успевшие обрести коррекцию на их языке SNPM ("still-non-pleased-man"), а если стадия коррекции неизвестна или подчёркнуто не важна в контексте разговора, говорят о копии "Double" ("дабл"). В гражданской среде слово "пим" так же вошло в массовый обиход, как наиболее пристойная и информативная из бытовых форм наименования неоригинальных собратьев. При этом учёные-языковеды отмечают, указанное слово активно вытесняет все прочие синонимичные названия именно в тех регионах, где дубликаты широко применяются - на периферийных планетах. Жители центральных секторов склонны в данном случае к языковому консерватизму, отдавая предпочтение привычным традиционным "копии", "дубликату", "плиздману" и "биосинтету".
Безусловно, копировальная индустрия породила не только наименования для своего конечного продукта. Пополнился словарный состав граждан и некоторыми иными понятиями. Например, слово "ремы" ныне употребляется повсеместно как краткое название препаратов ремодуляции поведения. Его используют для абсолютно любых ремодуляторов, не только тех, что предназначены для коррекции копий. Однако появилось оно именно благодаря массовому распространению дубликатов, сделавшему массовой и потребность в модифицирующих поведение медикаментах. Наряду с термином "коррекция" в отношении копий часто применяют многие другие бытовые и жаргонные синонимичные выражения, например "деструкция", "глушение", "ремодуляция", "модификация" и т.д., правда столь широкое речевое разнообразие всё же характерно в основном лишь для работников сферы копировального бизнеса. На периферии про дубликатов чаще всего говорят "ремнутый" или "реманутый" - первое более констатация скорректированности, чем что-то ещё, второе придаёт этой констатации уничижительно-оскорбительный оттенок. Само копирование, как процесс, граждане нередко называют "пимизацией", иногда обыгрывая это слово с разнообразными приставками - говорят, "его распимизировали" или "отпимизировали", и т.д.
Имеется своё собственное наименование и у оригинальных людей, используемое в случаях, когда нужно чётко обозначить их оригинальность. В пику "биосинтезированным" копиям они маркируются как "бионатуральные", или в сокращении "бионаты", либо синонимичным выражением "nomade" (в русской транскрипции "ноумэйд"), которое допускается использовать и как приставку (nomade-Вася, ноумэйд-гражданин). Ещё в быту "nomade" часто сокращают до жаргонного "nomad", с определённым шутливым намёком, что оригинал не "mad", т.е. адекватен, так как не находится под действием деструкторной коррекции поведения. Ну и конечно слово "оригинал" тоже в ходу, просто как и "копия", оно контекстное, вне разговора о копировальной индустрии может означать что-нибудь другое. Добавим, и "бионат" и "оригинал" в биокопировальной терминологии имеют два смысловых оттенка. В первом они указывают на натуральность ("бионат" - тот кто порождён матерью, а не копировальным агрегатом, "оригинал" - "первоисточник", исходный экземпляр человека). Тогда как во втором подчеркивают гражданский статус, подразумевают полноправного гражданина империи. В настоящее время оба они используются в прежде всего именно для указания статуса - и в быту и в официальном языке их применяют только в этом значении, в отрыве от первого.
Как известно, копия - не искусственное существо, а лишь искусственно созданное. Пусть она и создаётся с единственной целью - служить человеку, и в оном качестве вполне равнозначна для него таким безусловно искусственным созданиям или псевдосозданиям как робот и фантом, в отличие от них про неё никто не говорит, что она не жива, не разумна, не способна чувствовать. Всем ясно, с биологических позиций это такой же Homo Sapiens, хоть вследствие коррекции чувствует он несомненно меньше, чем нерукотворные его собратья. Вот почему дубликаты, по сути приравненные в представлении имперского общества к служебному инструментарию или ресурсу, тем не менее наделены правами, во многом подобными гражданским. Фактически государство признаёт их как своих граждан с особым статусом. На них не распространяется право на личную свободу, избирательное право, ограничены их права на неприкосновенность, на медицинское обслуживание, на обращение в судебные и иные инстанции. В остальном для империи они ничем не отличаются от бионатов. Кажется, в чём же заключено это "остальное", если они столь многого лишены? И всё же так или иначе и бесправными их не назовёшь, просто у них с гражданским правом несколько более сложный формат взаимоотношений. Они не свободные, но они граждане, закон защищает их в рамках их правового статуса.
Как и для всякого живого существа, главным для копий считается право на жизнь. Которым они тоже наделены - их нельзя безосновательно лишить жизни, основанием для лишения может стать только решение судебных органов. Однако здесь есть парочка характерных моментов. Во-первых, утрата дееспособности, серьёзная болезнь или просьба владельца, обусловленная причинами неразглашения конфиденциальной информации, вполне достаточные причины для вынесения им смертного приговора. Во-вторых, за уголовные преступления судят их намного строже, чем обычных граждан, и при обвинительном вердикте пути у них практически всего два - либо каторжные работы, либо поездка в один конец в дезинтеграторий (т.е. опять же смерть) в случае, если осуждённый признан опасным для окружающих, способным причинять людям физический вред. Плюс ко всему, решения по ним принимает как правило не гражданский суд, а трибунал при местном имперском органе по надзору за копиями. Трибунал отличается от суда тем, что ему не нужна чёткая доказательная база для вынесения приговора - если судья уверен в виновности неоригинального подсудимого, он может признать того виновным даже на основании этой своей внутренней уверенности. Присяжные для заседаний трибунала не привлекаются, как и адвокаты защиты. Лишь когда копиевладелец ценит свою собственность достаточно, чтобы начать судиться за неё самолично, дело будет рассматриваться по всем правилам в гражданской судебной инстанции с адвокатской защитой и присяжными.
Безусловно, список прав дубликатов не ограничивается лишь единственным пунктом. В действительности он довольно обширен. У них есть право на пищу, воду, одежду, воздушную смесь для дыхания и сон в количествах, достаточных для поддержания нормальной жизнедеятельности. Необеспечение им этих основополагающих нужд грозит хозяину серьёзными уголовными неприятностями. Так же запрещено истязать их, подвергать пыткам, применять к ним физическое насилие любого характера за исключением видов наказаний, задекларированных в имперском правовом кодексе. Наказания запрещается производить лицам, не обладающим подтверждённой дипломом экзекуционной подготовкой (для копиевладельцев) или лицензией на экзекуторскую деятельность (для тех, кто осуществляет таковую за деньги в отношении копий, не являющихся его личной собственностью), не допускается подвергать дубликатов телесным воспитательным процедурам безосновательно, безо всякой причины, правда причины для "процедур" определяются самим копиевладельцем. Всякая копия, считающая свои права серьёзно ущемлёнными или нарушенными, имеет право обратиться в органы по надзору с жалобой на хозяина, препятствовать подобному её обращению строго возбраняется, однако если изложенные ей факты будут признаны несостоятельными, её накажут, совершенно бесплатно и с таким пристрастием, что ей навсегда расхочется беспокоить государственных чиновников своими пустячными надуманными проблемами. Страдающие от физических недугов и не получающие должной медицинской помощи дубликаты могут подать в органы по надзору прошение о своей дезинтеграции. Предоставлять им медпомощь или нет - вопрос, в теории зависящий всецело от воли копиевладельца (исключением являются случаи инфекционных и передающихся паразитических заболеваний, здесь непринятие лечебных и карантинных мер чревато для собственника разнообразными последствиями от штрафа до тюремных нар - чем опаснее и заразнее болезнь, тем жёстче наказание). Вот только на практике, если страдания копии столь сильны, что деструкторы не в состоянии нейтрализовать их, неоказание медицинской помощи может быть интерпретировано властями как истязание или жестокое обращение, грозя перспективой отправиться за решётку, посему разумный хозяин в меру лечит своих подопечных, а когда лечение слишком накладно, ничто не мешает ему добровольно отказаться от прав собственности на них, передав те имперским надзорным органам. Ещё у дубликатов есть право на регулярное, не реже одного раза в месяц, мытьё, на не менее двух часов праздного времени в сутки, на достаточное пространство для проживания и сна - хотя достаточными для них считаются объёмы заметно более скромные, чем к примеру для тюремных заключённых. На медицинское освидетельствование не реже одного раза в год. И т.д. и т.п.
Из всех прав копий наиболее любопытным представляется их право на реоригинализацию. Суть его в том, что у каждой из них теоретически существует шанс вернуться к нормальной жизни, снова стать имперским гражданином и оригиналом. Определено четыре условия, при выполнении которых в отношении конкретного биосинтезированного индивидуума он в глазах закона перестаёт быть дубликатом, обретая статус полноценного члена имперского общества:
Сложнее всего из перечисленных выполним пункт 2 (считаем, что пункт 1 не подлежит выполнению, он всецело в ведении проведения). К дубликатам оригинальные имперские граждане относятся по большей части с презрением, посему родственники редко испытывают потребность в возвращении мертвеца столь сомнительным образом, тем более, когда сами присутствовали на похоронах и хорошо осознают, что возвращенец совсем иной человек, так как "не иной" лежит в могиле. Но даже если они всё же готовы искренне принять его, далеко не всегда к этому готовы их друзья, коллеги, знакомые. За их спинами наверняка начнут шептаться, шушукаться, возможно их станут сторониться, избегать, не будут приглашать в гости, на празднества и вечеринки. Перспективы превратиться в изгоев не добавляют энтузиазма в принятии решения о реоригинализации. И всё же... Известны случаи, когда опасающийся гибели человек намеренно шёл копироваться, чтобы у семьи была возможность снова обрести надёжного кормильца или защитника, если страшное всё-таки случится. Или даже для гарантии безопасности - не всякий недоброжелатель рискнёт уничтожить врага, зная что тот вернётся в виде копии и обязательно отомстит. Трудно сказать, насколько часто факты подобных мщений имели место в действительности, но в литературе и фильмах они избитая тема, произведений, где они взяты за основу сюжетной линии, достаточно, чтобы мстящий реоригинал воспринимался обывателем не иначе, как вполне реалистичный персонаж. В целом число вернувшихся к нормальной жизни через реоригинализацию копий исключительно микроскопично, статистические данные показывают, в среднем за год во всей империи их не набирается и десятка. Поэтому реоригинализация хорошо известна обывателю именно благодаря популярности её, как темы художественных произведений, в жизни пресечься с реоригиналом шансов не намного больше, чем повстречать снежного человека - разговоров про них сколько хочешь, а видеть никто не видел.
В неформальном общении термин "реоригинализация" люди предпочитают замещать более простыми для вербального воспроизведения выражениями. Например, словом "репиминг" или его аббревиатурой "РПМ". Массовая культура в качестве синонима реоригинализации привычно эксплуатирует образ воскрешения, дополняя его уточняющим "из копий" - то есть в фильмах про реоригиналов говорят не иначе как "воскрес из копий". Из фильмов же пришло бытовое название реоригинала - "ванбин". Известно, что сериал, впервые использовавший идею возвращения погибшего главного героя через реоригинализацию, снискал в своё время большую популярность у зрителя, а звали этого героя в этом сериале Ванг Бин, отсюда и берёт начало наименование "ванбин", как нарицательное имя для всякого реоригинала. Буква "г", изначально присутствовавшая в русском его варианте, со временем исчезла; считается, виной тому влияние английского языка, в котором "g" пишется в слове "vangbin", но не слышна в произношении.
Наряду с реоригинализацией есть у копий и ещё одно достаточно неординарное право, заслуживающее упоминания. Это право на незамедлительное возвращение в исходное до копирования состояние, иначе говоря, на полную дезинтеграцию на атомы, если пожелание подвергнуться таковому будет высказано ими не позднее, чем через 6 минут после окончания процедуры своего синтеза. Считается, так дубликатам обеспечивается свобода выбора, им позволяют самим решить, находят ли они для себя возможным существовать в своём новом статусе или это для них неприемлемо. При всей кажущейся сомнительности подобной альтернативы, выглядящей с позиций логики пустой формальностью и жестокой насмешкой над бедными биосинтетами - ведь копия живого создания вместе с жизнью обретает и инстинкт выживания, всему живому присущий - в действительности неоригинальные экземпляры гордых имперских граждан регулярно предпочитают смерть унизительному подневольному бытию. Характерно, что наиболее склонны к этому дубликаты людей, копирующихся впервые, то есть ещё не имеющих опыта копирования. Если последующие копии выбирают дезинтеграцию лишь в 0,95% случаев - менее чем в одном из ста, для первой копии цифра на порядок выше, достигая значения в почти в 8%. По мнению психологов причина такого феномена кроется в посткопировальном шоке - житель центральных секторов, не сталкивающийся с дубликатами вживую, привыкший относиться к ним с пренебрежительной брезгливостью, оказывается не готов принять реальность, где сам он есть объект своего презрения, слишком уж неожиданной та для него становится. Только что он был бионатом и предвкушал, как получит дармовые деньги за совершенно пустячную процедуру, и вдруг обнаруживается, получить-то он получит, причём по полной, но это будут вовсе не деньги, а лишь ужасная судьба невольника и жизнь в теле ущербного искусственного существа. Для повторной копии факт своей неоригинальности уже не является столь неожиданным. Благодаря непосредственному присутствию при синтезе в качестве исходной матрицы оригинал имеет возможность наблюдать своего двойника, видеть его шоковое состояние, хоть сколько-то осознавать, что тот чувствует. К тому же картина с другим собой в напуганном лишённом воли сломленном состоянии слишком болезненна для мужского самолюбия. Она не может не отложиться накрепко в памяти. В сумме это становится достаточным опытом, чтобы уже начиная со второго экземпляра дубликаты в шок не впадали, относились к происходящему более здраво и в ситуации "быть или не быть" выбирали всё-таки первое.
Как уже говорилось выше, обыватель в большинстве своём питает презрение к дубликатам. Делает он так потому что воспринимает их более примитивной разновидностью человеческого существа, воспринимает вполне заслужено, ведь они лишены ряда очень значимых людских качеств, в них нет лидерства, нет мужества, нет целеустремлённости, они в значительно меньшей мере способны чувствовать и совершенно неспособны любить. Факт, что указанная примитивность вызвана искусственно-принудительными средствами, ничего не меняет. Она данность, которую глупо отрицать или не признавать. При этом важно отметить, презрение общества к копиям не сопровождается негативно-враждебным отношением, их не ненавидят, их просто считают людьми второго сорта, или даже третьего, недолюдьми, промежуточной формой между человеком и роботом. Причину подобной терпимости специалисты в области социальных наук находят прежде всего в отсутствии выраженной конкуренции между дубликатами и людьми. Если робот и фантом слывут соперниками человека, способными вытеснять его в труде, копия в глазах общества претендует на эту роль в существенно меньшей степени. Во-первых, её труд часто задействуется там, где условия непривлекательны для граждан империи, на чёрной, вредной или выполняющейся в тяжёлых условиях работе. Либо рутинной или малоперспективной, утомительно однообразной с отсутствием надежды на карьерный рост. Тот же дубликат-учёный, умеющий грамотно обращаться со сложным высокотехнологичным оборудованием и проводить лабораторные изыскания - прекрасный помощник для всякой научно-исследовательской организации, однако оригинальный учёный не станет по этому поводу бить себя кулаком в грудь и кричать, что биосинтет отнимает у него кусок хлеба. Оригинал попросту не захочет на такую должность, а если захочет, скажут, он слабый специалист, не способный на большее. Да и времена, когда дубликаты могли вытеснять nomade-учёных, давно прошли, в настоящий описываемому момент копия-лаборант - такой же инструмент научной лаборатории периферийного сектора, как и всё остальное. Во-вторых, есть ещё копии высококлассных специалистов разных профессий, но они всегда штучный товар, к тому же равноценные им оригинальные суперпрофессионалы никогда не останутся без работы, спрос на них велик, прочим же трудно возмущаться, если неоригинальный конкурент объективно гораздо опытней и грамотней, да ещё и вкалывает задарма. Плюс ко всему, часто к копии-суперпрофи прикрепляют ученика-бионатурала для перенятия опыта, это позволяет компаниям воспитывать свои высококвалифицированные кадры малыми средствами. Общество весьма одобряет такой способ обучения, находя в нём одну из наиболее полезных сторон копирования. В третьих, для работ, где человека можно заменить роботом или фантомом, наниматель вероятнее всего предпочтёт техническое существо биосинтезированному - так меньше мороки, ниже ответственность, да и попросту дешевле. Это перераспределяет вес социального давления на общество между биосинтетами и носителями искусственного интеллекта в пользу последних. В четвёртых, копии редко привлекаются на низкооплачиваемую работу, востребованную низшим социальным слоем, самым скорым на негативную экспрессию. Их надо кормить, одевать, обеспечивать помещением для сна и отдыха, спальным местом, приходится надзирать за ними, отчитываться перед чиновниками из имперских надзорных органов, платить за каждую налог. Всё это суммарно выльется в расходы, ставящие под вопрос целесообразность замены низкооплачиваемого nomade-работника беззарплатным неоригинальным эквивалентом. В пятых, существуют определённые сферы трудовой деятельности, куда бионатуральный трудовой контингент не привлекается вовсе - так исторически сложилось, дубликаты давно полностью вытеснили его оттуда (в периферийных секторах) и в настоящее описываемому время ни одному жителю периферии и в голову не придёт полагать, что он мог бы выполнять такую работу, предложи ему её даже за хорошее вознаграждение, согласиться для него будет попросту унизительно. В результате у нас остаётся лишь "в шестых". Да, есть профессии, в которых копия способна составить серьёзную конкуренцию оригинальным собратьям, провоцируя этим, пусть и микроскопический, но рост безработицы и социальной напряжённости. А значит, и почва для ненависти тут имеется. И всё же граждане традиционно и вполне обоснованно переносят акценты своего негативного отношения за подобные беды именно на технические существа, на роботов и фантомов. Просто потому, что социальное давление последних на общество намного сильнее, они гораздо шире распространены. Взять хотя бы фактический запрет на содержание биосинтетов в центросекторальных звёздных системах. Тех, где делают всю политику, где квартируются все основные СМИ, во многом формирующие общественное мнение. Где живут наиболее богатые и влиятельные люди, и помимо них ещё добрая половина человечества. То есть речь идёт буквально о том, что половина населения империи знает о дубликатах только понаслышке, воспринимая их скорее как персонажей фильмов и книг, чем в каком-либо ином качестве, и видя в них не соперников, а лишь возможность заработать лёгкие деньги на копировании.
Ничтожность потенциала негативных настроений в обществе, связанных с копиями, в значительной мере зиждется и на практически полном отсутствии конкуренции между ними и оригиналами в романтической сфере. Робот может вытеснять человека из амурных отношений с другим человеком, служить заменой любимой/любимого, заменой семьи (см. раздел о личных роботах), копия же вследствие коррекции попросту неспособна ни на какие отношения, да и внешность её, в отличие от робота - идеально выглядящего существа, не располагает к таковым (вдумайтесь только, биосинтеты - ныне единственные представители Homo Sapiens, подверженные внешностному старению, седине и морщинистости, проблемам с весом, облысению, ведь их презентабельностью и омоложением хозяин, вполне очевидно, не слишком озабочен, часто они косматые, грязные, оборванные, воняющие, некоторые родители ими реально пугают детей, и пугаться есть чему. "Роскошный" вариант для романтических воздыханий, не правда ли? Говоря простым языком, ничего кроме отвращения у женщин они не вызывают. Даже те, кто скопирован недавно и ещё сохраняет лоск, присущий оригинальности, всё равно уже ассоциируется с сообществом мерзковатого на вид неоригинального отребья и потому заставляет дам брезгливо кривить носик). Объективности ради следует признать, личного робота покупают именно с целью подмены им объекта романтического общения, то есть в буквальном смысле робот никого не вытесняет, а лишь занимает пустовавшее вакантное место, позволяет расширить вариативность выбора партнёра, предоставляет альтернативу - если ваш любимый человек находит невозможным более продолжать с вами отношения и ищет спасение от одиночества в обществе бездушной машины, наверное это ваша вина, и машина тут ни причём. Как бы там ни было, факт в том, что дубликат такой альтернативы не предоставляет вовсе, не может рассматриваться в качестве романтического конкурента, благодаря чему градус неприятия к нему в обществе ниже, чем мог бы быть в ином случае, и ниже чем к роботу. Разницу легко почувствовать хотя бы на примере роботхейтеров ("роботхейтер" в дословном переводе означает "роботоненавистник", подробней о них см. в разделе о роботхейтерах). Роботхейтеры - это общественное движение, пропагандирующее недопустимость замещения человека в труде, и тем более в общении, человекоподобной техникой, радикальные их ответвления отстаивают свои взгляды в том числе криминальными методами вплоть до физического уничтожения роботов. В отношении копий ничего подобного в империи не наблюдается. Несомненно, определённую роль тут играют и вполне прагматичные причины. Копий достаточно сложно ненавидеть, потому что ненависти к ним очень трудно давать выход. Агрессия против робота не будет интерпретирована в обществе как жестокость или бессердечие (исключение составляют роботы живого класса), против дубликата же она будет расценена таковой безусловно и не вызовет ничего кроме осуждения. Аналогичная ситуация и в ответственности за неё перед законом. Уничтожь робота, и придётся всего лишь выплачивать владельцу за порчу имущества. Несанкционированное причинение вреда здоровью пусть и искусственно созданного но вполне человеческого существа сулит те же уголовные последствия, что и за причинение ущерба здоровью полноценного имперского гражданина. Ещё у копий есть коррекция поведения. Это так же не вдохновляет на агрессию против них. Во-первых, коррекция как проблема проявляется в их чрезмерно бурной реакции на боль. Она слишком шокирует обывателя. Ударишь дубликата, и тот разревётся как дитя, отчего ударившему станет стыдно, а окружающим неловко. Во-вторых, она ставит агрессора в тупик бесперспективностью попыток унизить неоригинальных собратьев словом. Суть унижений в том, что человек должен почувствовать себя униженным, уязвлённым, обиженным, облитым грязью, только тогда они достигнут своей цели, копия же благодаря коррекции не даёт на них никакого эмоционального отклика, она не способна обидеться или расстроиться, как её ни оскорбляй, ей всё равно, что вы там говорите в её адрес, вы можете распаляться, брызгать слюной, исходить желчью, блистать остроумными язвительными колкостями, она останется спокойна и безмятежна как младенец, словно вы пустое место, а то и просто отвернётся от вас и займётся своими делами. В результате единственное, чего добьётся злопыхатель, это выставит себя в глупом свете, ведь со стороны всем будет казаться, что его демонстративно не уважают, не принимают всерьёз, что объект его нападок относится к нему как к чему-то мелкому малозначительному. Граждане, недолюбливающие дубликатов, обычно предпочитают их просто не замечать, игнорируют. Реализуют свою неприязнь к ним через презрение и высокомерие. В результате внося этим свою немалую лепту в копилку терпимости, потому как нетерпимость всегда выражается в действии, а не в бездействии. И всё же, хочется ещё раз подчеркнуть, главная причина гораздо большей терпимости общества к копиям в сравнении с роботами определённо в том, что копии заметно менее конкуренты людям, чем роботы. Во всяком случае, так утверждает современная социологическая наука. И у нас нет оснований ей не верить.
Несмотря на сосредоточенность копий в периферийных регионах империи и практическом отсутствии их в центральной её части, существенных отличий в отношении населения периферии и центра к ним не наблюдается. Есть свои мелкие особенности, выражающиеся, как мы уже указывали чуть выше, даже в языковых аспектах, в терминологии копирования и т.п., но в целом разницы практически не обнаружить. Зато, как ни странно, она достаточно явно обнаруживается у среднестатистического гражданина империи в зависимости от его гендерной принадлежности. Как показывают межслоевые социологические исследования, женщина в целом воспринимает дубликатов более негативно, чем мужчина. Если для последнего они обычно просто малозначимые объекты, недостойные внимания, представительница прекрасного пола нередко испытывает к ним чувства сродни отвращения и неприязни. Объяснение этому социологи находят в трудовой конкуренции: биосинтеты плохо способны проявлять мужские черты характера, у них не столь явно выражена так называемая "мужская логика", соответственно им сложно претендовать на рабочие места там, где данные качества необходимы, то есть женщине они составляют большую конкуренцию, заставляют её чувствовать себя менее социально защищённой. Впрочем, не все согласны, что причина именно в этом. Специалисты в области социальной психологии видят её в том, что слабый пол не подлежит копированию и потому никак не ассоциирует себя с копиями. Психологи говорят, главное здесь, дубликат для женщины - дурная пародия на мужчину, он выглядит не совсем как мужчина, ведёт себя не по-мужски, ещё более бесчувственный, ещё хуже способен её понять, совершенно не воспринимает её как женщину и не реагирует на неё, как на женщину, невнятное неестественное неприятное неэстетичное бесполое существо, с которым затруднительно общаться и в обществе которого неинтересно и некомфортно пребывать.
Значимым достоинством копий, отличающим их от всех прочих мыслящих искусственных созданий - от роботов и фантомов - указывают их абсолютную безопасность в цивилизационном плане. Считается, роботы разумного типа потенциально представляют угрозу для человечества, потому как хоть и маловероятен, но принципиально не невозможен такой сценарий, при котором они со временем смогут самоорганизоваться в подобие самостоятельной цивилизации и предпримут попытку военными или иными средствами избавиться от людей, как от главных своих конкурентов за место под солнцем. С фантомами та же проблема. Пусть они и виртуальные существа, но и у них есть теоретические шансы колонизировать реальный мир, скажем, посредством радиоуправляемой техники. А значит и они опасны. Утверждать, что опасность исходит и от дубликатов, что и они способны в теории организовать свою параллельную цивилизацию, естественно, было бы чистым безумием, ведь они и человек с биологических позиций есть один и тот же вид. И хотя среди накопленных за века продуктов массовой культуры можно обнаружить и книгу и даже снятый по ней фильм, повествующие как некий гражданин, имея в личном распоряжении биокопировальный агрегат, создал миллиарды своих аналогов, построил их силами в глубоком космосе собственную империю и попытался завоевать и обратить в рабство все заселённые людьми звёздные системы, никто такие выдумки всерьёз не принимает. Напротив, биосинтеты считаются исключительно полезными для человечества, способствующими ускорению развития цивилизации и росту её потенциала.
Переходим к вопросам, характеризующим отношение общественности к дубликатам лишь косвенно, но тоже очень важным для понимания, каково оно и почему оно именно такое. Первый из них, это конечно же вопрос нравственности. Выше мы уже упоминали коррекцию поведения и то, как она снижает остроту морального груза общества при всей схожести копиевладения с рабовладением. Здесь мы добавим к сказанному пару моментов. Разговоры об этичности копирования и торговли получаемой посредством него человеческой продукцией ведутся можно сказать с начала времён, с тех самых пор, как миру была явлена первая копия. Но явлена она была в эпоху войн за объединение империи и незнающих никакого разумного предела межкорпорационных конфликтов, осуществлявшихся по всем направлениям, от пропагандистского и разведывательно-шпионского до диверсионно-террористического, и даже в виде открытых военных противостояний. Действенных инструментов сдерживания корпораций и контроля над ними тогда наработано ещё не было, и людям технология биосинтеза казалась надеждой на какой-то выход, как возможность спасения родных хотя бы через их воссоздание, возможность восстановления семей, потерявших близкого в войне или теракте, как инструмент обессмысливания политических и диверсионных убийств важных персон. В этом плане копирование оказалось неэффективным, однако оно дало исключительный эффект в пополнении высококвалифицированной рабочей силы, потерянной в результате боевых и террористических действий. В кризисные годы разгара войны за объединение империи принятое правительством волевое решение, вводящее практику производства копий, как меру противодействия нехватке специалистов на рынке труда, обеспечило столь мощный толчок имперскому ресурсно-экономическому потенциалу, что, говорят, именно это предопределило неизбежность победы над сепаратистскими звёздными системами. Легко догадаться, после такого стало непросто находить желающих зарабатывать политические очки на речах о неэтичности и неправильности копировальной индустрии. Взаимосвязанные с ней дебаты на тему этики периодически ведутся в имперском парламенте и поныне, но ведутся они крайне вяло, и скорее имеют источником инерционность бюрократической машины, чем реальные потребности населения. В целом общество привычно считает, возможно не без влияния государственной пропаганды, что раз дубликат не страдает, никакого ущерба общественной морали здесь не наносится, так как ущерб ей наносят именно страдания ближних, обществом игнорируемые; копия не есть человек в полном смысле этого слова, потому что создана искусственно, создана с определённой целью - служить человеку, в служении её основанная функция, без которой её существование теряет всякий смысл, а значит сравнивать копиевладение с рабовладением некорректно, раб - это представитель людского рода, лишённый свободы, копия же - это рукотворное изделие, порождённое именно для неволи, говорить о её свободе столь же глупо, как о свободе роботов или игрушек, к тому же у раба нет никаких прав, а у неё их полно, включая право на жизнь, на обеспечение всем необходимым для нормальной жизнедеятельности, на защиту от жестокого обращения. Если наделить робота воспоминаниями и личностью человека, он не станет от этого менее роботом, пусть даже будет считать себя живым, разумным и сознающим. То же и с дубликатами. Они всего лишь дубликаты - существа сродни роботам. Есть же биороботы - вполне живые твари, и никто не говорит, что эксплуатировать их жестоко или неэтично.
Казалось бы, ведущую роль в расстановке акцентов при формировании воззрений общественности на копиевладение должны играть люди художественного искусства, ведь как известно, именно они во многом ведают моралью социума. Они поднимают серьёзные и болезненные вопросы, показывают и дают почувствовать через свои произведения, что хорошо, а что плохо, учат состраданию посредством развёрнутой демонстрации страданий своих персонажей. И они живут этим, обдумывают, анализируют, обыгрывают в сюжетных сценах каждый день. А значит их взгляды на рабство не могут быть никаким иными кроме осуждающих, в какой бы форме оно не практиковалось. Но вот не наблюдается такого. Занятная уникальность копировальной индустрии в том, что возможности зарабатывать на себе очки и репутацию морального гуру она не предоставляет. К примеру, захоти какой-нибудь писателишка или режисёришка показать всю глубину мучительности бытия несчастных биосинтетов, правдиво сделать это у него не будет ни шанса. Ну как показать в фильме, что копия страдает, если она НЕ СТРАДАЕТ. Совсем. Ни капельки. В какие неоригинальные глаза не загляни, они совершенно довольны жизнью. Или как минимум излучают спокойствие и удовлетворённость обстоятельствами происходящего с ними. Кроме того, дубликаты с их деструкторной деградацией личности слишком примитивны и потому попросту неинтересны в качестве героев произведений читателю-зрителю.
Второй из важных для нас косвенных вопросов касается отношения общественности к копированию приложительно к людям, идущим на таковое за деньги. Пропаганда и реклама преподносят копировальное донорство не только как выгодное, но и как общественно значимое дело: если гражданин позволяет себя скопировать, это ответственный гражданин, то есть приносящий пользу обществу, не являющийся лишь паразитом на нём, лишь потребителем его благ. Культура, не осуждая практику эксплуатации копий, не осуждает и тех, кто зарабатывает на сдаче дубликата, ей интересны психологические моменты - внутренняя борьба с собой при принятии решения, копироваться или нет, страх увидеть себя со стороны и одновременно любопытство, побуждающее познать свою суть и таким способом, осознание того, что ты уже не уникален во вселенной, потому что есть ещё один, полностью подобный тебе - всё это тематика, которую она обычно обыгрывает, давая пищу для размышлений эстетам и интеллектуалам. Массовая культура предпочитает психологии цинично-прозаические вопросы быта, отражая в фильмах весь спектр возможных вариантов положительных и отрицательных последствий соприкосновения человека с технологиями производства второго себя. Городские легенды и слухи волнуют умы байками, как некто страшно разбогател, получив за свою копию безумные деньжищи, или наоборот, был перепутан с той после синтеза и страдал в неволе, пока она бессовестно наслаждалась плодами его труда, его бытом, его жизнью. Добавим к этому исключительную нечастость околокопировальных волнений в повседневности человека, ведь мы помним, что единовременно в мире допускается существование лишь одного дубликата имперского гражданина, дубликаты же далеко не так сильно подвержены смерти "от невыносимых условий", как предполагает насмотревшийся бюджетных фильмов обыватель, всякий из них в теории может прожить и 20 лет, и 30, и 50, а если хозяева сочтут его ценность достойной затрат на омоложение, так и гораздо дольше вплоть до трёхсотлетия (об омоложении см. раздел о продолжительности жизни); то есть даже когда рекрутские компании находят некоего субъекта перспективным для копирования и способны заинтересовать его финансовой стороной вопроса, копироваться он сможет в среднем не чаще чем раз в 32 года - именно такую цифру статистка приводит в качестве наиболее характерной продолжительности бытия биосинтезированных людей.
В результате получаем, что среднестатистический гражданин относится к копировальному донорству неопределённо и достаточно спокойно, как к чему-то несущественному в своей жизни, у чего есть как положительные так и отрицательные стороны, а какие из них перевешивают, чёрт его разберёт, да и кому это интересно. Конкретный отдельный не среднестатистический гражданин может смотреть на копирование совершенно по-разному: с осуждением, неодобрением, отвращением, негодованием (вызванным, чего тут греха таить, обычно ревностью или завистью к тем своим более удачливым коллегам и знакомым, кто "вытянул счастливый билет", получив за снятие дубликата достойный гонорар), опаской, интересом, как на волнующее приключение, хороший способ заработать лёгких денег, счастливую случайность, доказательство своей значимости, возможность дать выход своим патриотическим устремлениям, почувствовать себя полезным членом общества, и т.д. Главное здесь, у большинства всё это вовсе не принципиальная позиция, она легко меняется под действием обстоятельств, человек может брезгливо плеваться, слыша как его сосед похваляется проявлением своего патриотизма (а заодно и размером полученного за копию вознаграждения), и тут же с готовностью и радостью бежит в биокопировальную фирму сам, забыв все свои казавшиеся столь твёрдыми убеждения, если предложение стать донором поступило наконец и ему. В целом в обществе факт своего копирования принято относить к событиям умеренно интимного характера, о которых излишне не распространяются. Впрочем, сорвавшие на нём куш случается и хвастают этим напропалую, словно выигрышем в лотерею, для высококлассных специалистов сумма копировального контракта ещё и индикатор их профессионализма, позволяющий впечатлять знакомых и удостоверять свою состоятельность, незаменимость и востребованность на рынке труда работодателю.
Если порыскать по бесконечным спискам реестра имперской регистрационной палаты, содержащим полный перечень всех официально представленных на территории империи общественных движений и организаций, среди оных обнаружится целый ряд и таких, что так или иначе связывают свою основную деятельность с копировальной индустрией. Одни из них выступают в защиту дубликатов, призывая наделить тех большими гражданскими правами, другие требуют полностью запретить практику копирования, как аморальную, есть и те, что борются лишь за ограничение использования труда копий в целях увеличения числа рабочих мест для оригинального населения. Однако всё это крайне малочисленные объединения, никакой сколь-нибудь заметной роли ни в общественной ни, тем более, в политической жизни империи не играющие - обыватель не слишком разделяет их идеи, к тому же ни для кого не секрет, зачастую подобные структуры состоят в финансовых отношениях с профсоюзами и производителями роботов, а так же за мзду выполняют заказы одних фирм по дискредитации других, то есть служат инструментом недобросовестной конкуренции. Единственное, где фактор их влияния всё же просматривается - это в условиях содержания биосинтетов. Известно, в регионах, имеющих отделения организаций, защищающих права копий, копиевладельцы в целом лучше обращаются со своим живым имуществом из опасения стать объектом преследования правозащитников.
Рассказ о внешностном образе копий мы пожалуй начнём с их одежды. Исторически сложилось, что она содержит области с особой раскраской, сигнализирующей о принадлежности носящего к дублированной братии. Было время, когда обряжать так живую собственность строго предписывалось имперскими нормами ответственного копиевладения, ныне же это скорее лишь дань традиции и правило хорошего тона для копиевладельца. Полностью из свода норм положение об одежде не исчезло, однако перестало быть обязательным, будучи изменено в части описания характера исполнения с "надлежит" на "рекомендуется", что подразумевает отсутствие административных санкций за нарушение. Подобная либерализация не только способствовала упрощению эксплуатации труда биосинтетов, но и привела к большей гармонии в их взаимоотношениях с гражданским обществом. Всё дело в определённой разнице взглядов на возможность выявлять их визуально, наблюдаемой у граждан империи в зависимости от места проживания. Население центральных секторов, где повстречать дубликата на улице - большая редкость, в массе своей не находит ничего положительного в том, чтобы тот выделялся из толпы, мозоля всем глаза. Житель периферии, напротив, привык зрительно легко отличать третьесортных неоригинальных представителей человеческой расы от прочих людей и не желает здесь что-либо менять. Поэтому специальная одежда - характерный атрибут именно копии, обитающей в провинции. Причём лишь такой, кто может посещать общественные места - бизнесмены с периферии предпочитают не раздражать народ и муниципальные власти несоблюдением правил негласного этикета, но если биосинтет работает и живёт в пределах некоего предприятия, будучи изолирован от глаз стороннего обывателя, стилем его наряда незачем и заморачиваться. Интересно, что виртуальные среды, когда они общедоступны, в полной мере считаются полноценными общественными местами, и на них так же распространяются все нормы ответственного копиевладения включая норму об одежде. В официальных документах спецраскраску вещей для дубликатов принято называть "служебной окраской" или "W-окраской", в быту же её обычно именуют пим-цветом, а одежду, ей украшенную, соответственно пим-одеждой или, в шуточном варианте, "пимжамой", "пимжаком" и т.п. Согласно специальному дополнению к имперскому правовому кодексу, служебной окраской считается узор, состоящий из ярко-оранжевых и чёрных, или ярко-жёлтых и тёмно-синих треугольников, последовательно чередующихся по цвету и соединяющихся рёбрами в единые неразрывные геометрические фигуры, как правило в полосы, прямоугольники или окружности. Общая площадь участков ткани, содержащих такой рисунок, в кодексе не оговаривается, указано лишь, что они должны быть достаточными для уверенного распознавания с расстояния не менее 15 метров и должны присутствовать как спереди так и сзади.
Конкретно во что будет одета копия, зависит от много: от функций, которые она исполняет, от места работы и места квартирования, от ценности её для владельца, от личности владельца и взглядов оного по поводу нарядов своего подневольного персонала. Скажем, прислуживающий миллионеру дубликат в статусе доверенного лица (тот, кому удалось завоевать расположение хозяина и стать для него "своим") вполне может носить дорогущие костюмы, пошитые на заказ, конфигурируемые, функциональные, такого качества, что иногда и не снились его оригиналу. Тогда как неоригинальный чернорабочий на какой-нибудь забытой богом ферме или убогом малом предприятии скорее всего будет обряжен в тряпьё, рваное, грязное, не факт что без убойного запаха пота и мочи. В массе своей от одежд копий не стоит ожидать конфигурируемости, она проста, незатейлива, словно из прошлых тысячелетий в смысле технологичности и используемых материалов, но всё же она относительно чистая и не рваная - тут играют роль и вопросы гигиены со здоровьем, и комфорт nomade-сотрудников, вынужденных работать вместе с дубликатами, и суждение окружающих о самом хозяине по его собственности - неопрятная характеризует его не самым лучшим образом, да и аспекты морали тоже имеют значение - плохая забота о людях, пусть и искусственно созданных всегда всем довольных, вряд ли пойдёт на пользу имиджу.
Переходим к главному "блюду" нашего повествования о внешности. Копия - это конечно явление исключительное в эстетической жизни имперского общества. Исключительно отличающееся от прочего населения. Хотя бы потому, что она стареет. Как уважаемый читатель уже знает из раздела о продолжительности жизни, граждане империи стареть не склонны, и бедный и богатый максимум могут выглядеть на биологический возраст чуть за 40, да и то это уже близко к экстриму, обычно визуальный возраст меньше, 22-35 его типичный предел. С копиями всё иначе. Случается, их тоже омолаживают, но в основном всё же нет. Даже старичков столь дряхлых на вид, будто они ровесники Тутанхамона, не проблема обнаружить среди дублированной братии. А уж просто седых и пожилых в их рядах пруд пруди. Предостаточно. Обыватель современности не привык видеть старость. Во всяком случае, тот что живёт в центральных секторах, где дубликатов нет. Туристов из центра, посещающих периферию, буквально шокирует внешность состарившегося биосинтета, если им посчастливилось впервые пересечься с ним на улице. У копии есть шансы жить долго и в молодом теле только при выполнении двух условий: хозяева а) слишком ценят её, и б) достаточно богаты, чтобы тратить приличные по меркам большинства жителей империи деньги на её полноценное омоложение. Распространено заблуждение, что омолаживают преимущественно копий-учёных, так как они элитный контингент по сравнению с теми, кто занят простым физическим неквалифицированным трудом. На практике всё как раз с точностью до наоборот. Лица со столь существенно скорректированным поведением слабо способны к обучению, поэтому эффективность дубликата-учёного с каждым годом падает, его опыт попросту устаревает. Владельцу нет никакого смысла омолаживать подобную собственность, проще лет через 15-20, когда толку от неё станет совсем чуть, сбыть её по бросовой цене и купить свежую замену с более актуальными знаниями. В физическом же труде надёжный усердный исполнительный хорошо зарекомендовавший себя за много лет работник иногда стоит двух, и молодой организм тут имеет значение, еле передвигающий ноги иссохший старичок много не наработает, да и от быстро устающего ещё не старого труженика "в годах" отдача будет слабовата. В любом случае владелец практически всегда омолаживает копию очень умеренно, выборочно, выверено, только в тех компонентах, которые непосредственно нужны для дела. Омоложение слишком затратная процедура, чтобы было по-другому. У занимающихся физическим трудом антивозрастному реверсу обычно подвергают некоторые органы и костно-мышечный аппарат, у работающих с людьми (продавцов, консультантов, секретарей, слуг и т.д.) повышенное внимание уделяют внешнему виду, возвращая молодость в первую очередь их кожному покрову, чтобы они не оскорбляли чувство эстетики клиентов своим увядшим обликом, причём нередко рачительный хозяин оплачивает устранение состаренности лишь открытых участков их тел - лица, шеи, кистей рук. И всё же даже частичное омолаживание требует затрат, и если стоимость дубликата невелика и он не имеет для владельцев повышенной ценности, последним часто проще избавиться от него и купить себе нового, чем заморачиваться его возрастреверсной терапией. Тем более, что частичное омоложение не самое рациональное вложение денег, ведь такой "омоложенный" вполне может ненароком умереть от старости или от причин, прямо или косвенно связанных с возрастными изменениями организма. Да и к болезням он чересчур предрасположен.
Вторым не менее броским чем старость внешностным отличием копии от бионата следует указать лишний вес. Как мы знаем из раздела ЭБ о внешности современных людей, проблема с ожирением более не стоит на повестке дня цивилизации, будучи давно решена. Откровенно толстого человека на улицах отыскать непросто. Но это в центральных секторах, где копий нет. На периферии наш поиск определённо увенчается успехом. Потому что в 99,9 процентах случаев найденный окажется дубликатом. Вроде бы условия жизни дублированных индивидуумов не располагают к набору лишнего веса. Вот только условия у всех разные. Кого-то держат впроголодь и заставляют много трудиться, но хватает и тех, кто питается вдоволь и не слишком нагружен физически. Просто следует понимать разницу - толстый оригинал это чуть ли ни фэнтези, толстая копия - вполне реалистичный персонаж, пусть в процентом соотношении с остальными биосинтетами их доля невелика. А ещё есть дубликаты "с брюшком" - не тучные, но и стройными их не назовёшь, и таких уже побольше. Нормализация веса далеко не омоложение, затраты на неё копеечные, и всё же это затраты, да и она не то, чем копевладельцы жаждут себя обременять в отношении своих подопечных. В общем, легко представить себе чувства центросекторального туриста, впервые столкнувшегося со старостью и ожирением тет-а-тет, и не дай бог ещё и одновременно, в одном неоригинальном лице. Культурный шок ему будет гарантирован.
Третье, наверное самое знаковое отличие среднестатистического дубликата от такого же усреднённого бионатурала, это опрятность. Не все с данной стороной копирования сталкиваются, но люди, кто по работе вынуждены контактировать с трудящимся в удалении от гражданского сообщества дублированным пролетариатом, хорошо понимают о чём идёт речь. Прежде всего это вонь. Копии конечно моются - периодически, но не у всех оная периодичность достаточно часта, чтобы попавший невзначай в их компанию обыватель сразу же не зажал себе нос. Они бывают грязны, обросши, малозубы, среди них легко встретить бородатых, и это далеко не те аккуратные интеллигентные бороды, популярные в некоторых регионах у представителей продвинутых слоёв общества, скорее в ассоциации здесь напрашивается этакий ни разу не видевший бритвы пещерный человек. Они слишком смуглы, краснолицы или бледны (первые работают на солнце, вторые на открытом воздухе, третьи всегда в закрытом помещении). У них значительно чаще встречаются изъяны внешности - хозяин не станет снабжать дубликата мазями от облысения, и не пошлёт к косметологу, если у того вскочила бородавка на носу. Вообще, многие заболевания, давно забытые в оригинальном имперском обществе, живут и процветают в неоригинальной среде. Самый просто пример - расстройство зрения. Близорукость и дальнозоркость легко излечиваются современной медициной, это в общем случае совсем недорого и не требует каких-либо реабилитационных процедур, но вряд ли владелец озаботится восстановлением нормального зрения дубликата, если тот способен ходить не спотыкаясь. Следует понимать, проблемы с опрятностью характерны исключительно для копий, пребывающих в обособленных местах, куда не ступает нога стороннего обывателя. Например, живущих и работающих на территории предприятия. Ни один гражданин империи не станет терпеть, появись рядом с ним в общественном транспорте, в магазине или даже просто на улице подобное грязное зловонное существо. Он немедленно пожалуется местным служителям закона и те сразу же изолируют неоригинальный источник антисанитарии и подвергнут штрафу его владельца за нарушение общественного порядка. В центральных секторах даже слишком старо выглядящий дубликат - уже повод для подобных санкций - старость чересчур непривычна и потому раздражает население, кроме того маленькие дети, никогда не видевшие старика вживую, запросто могут испугаться, что позволит сметливым родителям попытаться отсудить себе чего-нибудь в возмещение морального вреда. На периферии за старость конечно не арестуют, но к опрятности биосинтетов здесь требования даже выше, и ответственность за их неподобающий вид строже.
Ну и, наконец, четвёртой внешностной особенностью копий мы бы отметили их полуженственность. То есть некоторую женоподобность их физиономий. Она не так сильно бросается в глаза, однако, к примеру, поставь рядом толпу обычных граждан мужского пола и толпу неоригинальных и вглядись в их лица. Разницу ты заметишь сразу.
В империи уже имели место попытки определить дубликатов как отдельный подвид человека, правда лишь в правовом контексте, законодательно. Учёное сообщество противится такому определению, называя его антинаучным. К тому же известно, что реоригинализированная копия после длительной реабилитации восстанавливается не только в параметрах внешности, но и психически, возвращается большая часть её личностных черт, почти не остаётся следов от деструкторной деградации. В настоящий описываемому момент дубликаты считаются такими же полноценными Homo Sapiens, как и оригинальные граждане, хотя некоторые в шутку называют их "cut edition" (урезанной версией).
Появившись на свет, технология синтеза человека озадачила людей вопросом, что же такое её конечный продукт и как к нему относиться. В самом деле, вроде бы копия и оригинал идентичны, поставь их рядом - не отличишь, мало того, не существует приборов, способных их отличать, и попытка создать таковые имеет сомнительную перспективу - различать попросту нечего, ведь эти двое повторяют друг друга с точностью до атома. Однако в то же время ясно: они безусловно различаются, хотя бы тем, что один из них оригинал, а другой копия. Требовалось понять, в чём же их отличие с физических позиций, как двух самостоятельных объектов вселенной. Очевидно, что в материальном смысле это два абсолютно разных человека - ударь одного, другой не сморщится от боли, умри один, второй останется живёхонек. Логика подсказывает, отличаются они веществом. Один состоит из атомов и второй, но атомы эти у каждого свои, хоть набор их и идентичен. Значит совокупность атомов, как обладающих индивидуальными физическими характеристиками микроскопических элементов, и определяет искомую разницу? Проблема в том, что "индивидуальные характеристики" не делают атомы особенными, уникальными объектами, присутствие которых придавало бы уникальности и состоящему из них телу, не будем же мы утверждать, будто один атом железа отличается от другого массой, цветом или формой составляющих его субатомных частиц. Различаться атомы могут лишь внутренней энергией, но говорить, что именно это придаёт им уникальности, всё равно как идентифицировать людей по общей температуре их плоти - тогда получится, что Вася здоровый и Вася болеющий гриппом - два совершенно разных человека. Не имеет принципиального значения, какой объект из каких конкретно экземпляров микрочастиц вещества состоит, если те одинаковы. К примеру, возьми мы и обменяй местами один атом из тела копии и оригинала - копия получит его от оригинала, а оригинал от копии - что изменится? А ничего. Копия от этого не станет оригиналом, а оригинал не превратится в копию. И продолжай мы и дальше последовательно перемещать атомы меж их телами, также ничего не произойдёт, даже если в конце концов абсолютно вся материя, из которой они состоят, будет перемещена, иначе нам придётся согласиться с утверждением, что на каком-то этапе данного процесса обмен одного единственного атома приводит к обмену и сущностями между копией и оригиналом: замена атома "миллиард пять миллионов сто тысяч двадцать два" ещё не поменяла их местами, а после замены атома "миллиард пять миллионов сто тысяч двадцать три" копия стала оригиналом, а оригинал копией. Бред полнейший. Да и не привязан человек слишком уж к конкретным атомам - многие клетки в теле регулярно отмирают и замещаются новыми, происходит постоянное обновление вещества.
Так что же делает оригинала оригиналом, а копию копией? Ответ чрезвычайно прост: уникальность позиции. Не вещество, но положение этого вещества в пространстве-времени. Оригинал существует непрерывно, его координаты постоянно меняются, но всегда плавно, не быстрее, чем со скоростью света, он "перетекает" из одного местоположения в другое, и захоти мы нарисовать график его перемещений за весь период его бытия от рождении до смерти, полученная кривая окажется сплошной линией, не будет содержать разрывов. У дубликата это не так. Если считать, что до копирования он был с оригиналом единым целым, момент копирования отметится на графике его жизни, как пробел, разделяющий кривую надвое: до копирования он имел одни координаты, а после иные, смещённые пусть не на много в масштабе вселенной, на каких-то несколько метров. И всё же это очевидное доказательство его неоригинального статуса. Правило неразрывности характеризует не только различие между двумя идентичными людьми, между исходной матрицей и конечным продуктом копирования, но и вообще между любыми двумя объектами вселенной. Можно утверждать, что объект А и объект Б есть один объект, если они подобны по строению и имеют полностью совпадающую кривую графика перемещений в пространстве-времени, не содержащую разрывов. И наоборот, наличие разрывов или несовпадение кривых позволяет с уверенность говорить, что объект А и объект Б есть два совершенно разных объекта, независимо от степени их структурной схожести. Данное правило носит название "закона физической индивидуальности Джоанны Крауд" в честь знаменитой женщины-учёного, впервые его сформулировавшей (Д. Крауд - учёный-физик времён эпохи начала становления империи, известна прежде всего своими работами по теории гравитационных взаимодействий в гиперпространстве). Интересно, что именно оно считается причиной окончательного отказа от идеи телепортации человека. Казалось бы, есть гиперсвязь (гиперсвязь - информационная коммуникация, осуществляющаяся со сверхсветовой скоростью, подробней см. раздел о гиперсвязи), позволяющая переслать информацию о строении тела конкретного индивидуума почти мгновенно на любые расстояния, есть копировальные агрегаты, способные воссоздать его тело по переданным данным - лишь объедини эти две технологии, и ты обретаешь принципиальную возможность перемещаться меж планет и даже меж звёздных систем буквально за несколько десятков минут без всяких космолётов и звездолётов. Круто? А вот и нет. По закону профессора Крауд получается, отправленный из телепорта пункта А путешественник и он же, материализовавшийся в телепорте пункта Б, никогда не будут одним и тем же лицом. Впрочем это ясно и без госпожи Крауд. Если вспомнить о независимом друг от друга сосуществовании на свете оригиналов и их копий, и провести аналогии, становится очевидно: телепорт подобной конструкции - попросту дезинтеграция человека на атомы в пункте отправления, иначе говоря, убийство, с одновременным синтезом его копии в пункте прибытия. Не удивительно, что жаждущих путешествовать таким способом не находится.
Но допустим мы изобретём метод передавать при телепортации не только информацию, но и вещество - расщепил путешественника на атомы, переслал их, пусть не по гиперсвязи, пусть на досветовой скорости, и синтезировал его из них в приёмном устройстве. Что тогда? Вроде бы телепортированный должен остаться самим собой, закону Крауд это не противоречит. Однако и в данном случае ответ нас разочарует - собой у него остаться нет ни шанса. Здесь уже работает иной закон, сформулированный иными учёными на основании закона Крауд, как его производная. Называется он "законом ментальной индивидуальности" и слывёт важным для раздела науки, занимающегося тематикой технической жизни (о технических формах жизни см. раздел о домашних роботах). В соответствии с ним душа, сознание, ощущение собственного я реализованы в нас лишь как исполняемые функции определённых отделов головного мозга, по сути являясь виртуальными программоподобными эфемерностями, реальность которым придаёт именно непрерывность их исполнения - пока они исполняются, они существуют. Прекращение исполнения равносильно их стиранию, утрате, исчезновению из реальности, из бытия. Ментальной смерти. При этом клиническая смерть человека есть не прекращение, а частный случай приостановки его метальной функции. Приостановка отличается от прекращения тем, что не обнуляет ментальную программу, а лишь изменяет её скорость исполнения, последняя временно падает до величины, стремящейся к нулю, но как только период приостановки закончится, программа продолжит исполняться с того же места, на котором "приостановилась". Так же и у технических форм жизни - программа их ментальной деятельности может быть приостановлена, но пока она не выгружена, не стёрта, а лишь простаивает вследствие падения скорости работы процессора до нуля, они могут быть реанимированы и будут считаться оставшимися собой, а не реинкарнациями своей предыдущей копии. Будучи разложен на атомы, даже временно, человек утрачивает аппарат исполнения ментальной функции, что означает, здесь уже нельзя говорить ни о какой приостановке, это полновесное прерывание, таким образом после воссоздания он будет лишь копией себя, его душа будет копией предыдущего её воплощения, но не ей самой. Оригинал, как личность, умрёт, а его место займёт его точное подобие.
Наиболее пытливые умы могут спросить: а как же полёты на звездолётах? Действительно, раз межзвёздные корабли перемещаются с быстротой, превышающей скорость света, значит путешествие на них по закону госпожи Крауд не сулит ничего хорошего. Спешу успокоить путешественников-звездоплавателей - беспокоиться не о чем. Сама же профессор Крауд утверждает, что гиперпространство есть пространство с особыми свойствами, внутри которого обычные физические законы неприменимы.
Читать далее: Раздел 19. "Роботы"
В оглавление
|