Циммерман Юрий. Мистика цифр. Эссе в девяти эпизодах

А.Т.Фоменко, "Искушение св. Антония"

На сегодняшний день жанр литературной критики, по сравнению с временами Добролюбова и Белинского, изрядно измельчал. Именно к этому неутешительному выводу приводят меня многолетние скитания по интернету. Ведь то, что в сетературе принято называть литературным обзором, чаще всего представляет из себя не более чем разбор одного за другим сферических произведений в вакууме - без какой бы то ни было попытки соотнести конкретный текст не только с общим контекстом российской и мировой литературы, но даже с соседними сочинениями в том же самом конкурсе или обзоре.

Подобная "школа писательского мастерства", вне всякого сомнения, очень нужна и полезна авторам. Но мне в моем эссе хочется сегодня сквозь череду "деревьев " окинуть единым взором весь "лес" целиком, как единое целое. Назовем это подходом экспериментальным, нетрадиционным или альтернативным - не суть важно. А если Вас, уважаемый Читатель, интересует только разбор индивидуальных произведений, то милости прошу сразу в последний, девятый эпизод. Всех же остальных приглашаю окунуться вместе со мной в мистический мир "ОтражениЯ".

Эпизод I. Алгебра гармонии

Пушкинские Моцарт и Сальери жили очень давно, давнее некуда. А время движется вперед, и в наш век оцифрованной музыки и цифовых фотографий выясняется, что гармонию можно и даже нужно поверять алгеброй - лишь бы эта алгебра была гармоничной.

В этом плане, конкурс мистического рассказа "Отражения" с его 133 произведениями предоставляет редкостную возможность для статистического анализа. Но как воплотить в цифру талант и творческое озарение? Я попытался сделать это, оценив каждый из прочитанных рассказов еще по трем качествам, сверх "общего впечатления". А именно:

1. "Литературность" включает в себя общую грамотность автора, богатство языка, умело выстроенную композицию и все остальное, что можно назвать "техническим" совершенством письма.

2. Под "Особинкой" я понимаю здесь необычность сюжета или авторской лексики, яркость, образность, узнаваемость данного конкретного автора в тесной толпе его товарищей по цеху. Словом, то неуловимое, что еще Баратынский окрестил когда-то "лица необщим выраженьем".

3. И последнее качество, которое я для простоты назвал "Эмпатией" - это степень вовлеченности в эмоциональное переживание, которое вызывает данный расказ. Да простят меня теоретики и педанты от литературоведения, но мне как читателю хочется читать Ваш текст, уважаемый автор, именно с удовольствием, чтобы он задевал за живое!

Старательно оценив 132 чужих рассказа по этим четырем критериям, я все-все подсчитал и ~~прослезился~~ собрал результаты в единую картинку:

[А все желающе заглянуть одним глазом в творческую мастерскую критика могут найти общий файл с оценками и комментариями здесь]

Оказалось, что в общем и целом статистика конкурса неплохо укладывается на знаменитую кривую Гаусса, известную каждому россиянину еще со времени последних выборов в Госдуму. Но есть и некоторые неожиданности, на которых хочется остановиться подробнее.

Эпизод II. Суть мистики и сущность ее.

Первое, что бросается в глаза на "красном" графике - это на удивление большое число рассказов, получивших минимальную общую оценку при том, что все остальные литературные качества весьма положительны.

Ларчик открывается просто: "единичку" заработали тексты, не имеющие никакого отношения к теме конкурса. В том числе и очень хорошие произведения - такие, например, как забавная сказка М.Я.Аксенова "Заяц и веретенца" или "Там, за рекой" А.И.Ильина, по которой просто плачет бажовская "Малахитовая шкатулка". Отмечу в этом ряду и "Щит" - милое эльфийское фэнтези автора, укрывшегося под ником "Серафим". Впрочем, сюда же попадают и откровенно слабые поделки типа "Белого мага" Е.В.Белынцевой и "Левел" С.Селезневой: стандартное дамское юмор-фэнтези с неизменной Мэри Сью в роли главной героини, имя коему легион.

Но, как бы то ни было, само по себе присутствие в рассказе вампира, колдуна или путешествия в иное время еще не делает рассказ мистическим. Недаром слово "мистика" восходит к греческому корню, означающему тайное и сокровенное. И мистика, в моем понимании, начинается с тайны - и в одночасье заканчивается, как только эта тайна оказывается раскрытой. Мистическим вполне может быть и детектив, и фэнтези, и сказка (те же Гофман с Метерлинком) - но только в том случае, если после прочтения рассказа до самого конца загадочная улыбка Чеширского Кота все еще остается с вами, так и не растаяв во "тьме низких истин" реального мира.

Именно этой непроясненности и лишена добрая десятина конкурсных рассказов, получивших в моем личном рейтинге пометку "не соответствует теме". Отчего их так много? Мистика, однако!

Эпизод III. Отстраненность от сопричастности.

Второе отступление от заветов старины Гаусса бросилось мне в глаза на "синей" кривой первого графика: зияющий провал градуса эмоциональной сопричастности ровно посередине шкалы. Почему так происходит? Мне кажется, потому, что каждый автор выбирает для себя между позицией ангажированного (со)участника и отстраненным взором стороннего наблюдателя. И слишком многие, увы, предпочитают следовать принципу наименьшего душевного усилия, подменяя в итоге сочинение изложением. Причем эта душевная леность моментально отражается даже на грамматическом уровне, в структуре составляющих рассказ предложений:

1) Кто сделал, 2) что сделал, и 3) почему и зачем сделал

- именно так пишут из фразы в фразу очень и очень многие на конкурсе, оставляя за бортом всё богатство возможностей и всю вариативность структуры предложения, которые столь выгодно отличают русский язык от английского или немецкого, например. Но нет же!

"Прекрасная дама уронила салфетку.
Я ее поднял.
Но тут пришел поручик Ржевский и все опошлил."

Именно по такой или почти такой простецкой схеме строят свои конкурсные рассказы Н.Натрикс, А.А.Рябиков, В.Пчёлка и многие-многие другие, несть им числа. Оставляя при этом меня как читателя равнодушным и ни капельки не затронутым.

Из числа же историй, вызывающих наибольший эмоциональный отклик и задевающих "за живое", хотел бы отметить здесь, помимо вошедших в список лучшего и разобранных в последнем эпизоде, такие рассказы, как "Проклятие Монга." Е.В.Солодовникова, "Встреча" Д.Рубцова, "Поводок" Крошки Ц. и, конечно же, завораживающий SM-хоррор "Разбуди меня!" от Г.Н.Кабанова.

"Страшно, аж жуть", как пел когда-то великий бард (нет-нет, я не Шекспира имею в виду, а Вл.Высоцкого).

Эпизод IV. Прямолинейная плоскость объема.

Изобилие конкурсных рассказов, напоминающих улицу с односторонним движением и лимитом скорости сверху и снизу, опять-таки побудило меня придать этому качеству хоть какое-то количество, для чего и был придуман термин "Размерность рассказа". Я назову в рамках дискурса одномерными, или 1D-рассказами, такие, в которых действие развивается по прямой как в пространстве, так и во времени. Если же в истории присутствует сдвиг действия в иную реальность или в другую эпоху, поворот сюжета, или если фокус повествования переносится по ходу действия на другой персонаж - тогда это будет уже 2D-рассказ. А полноценную объемность 3D-повествование обретает, если таких "шагов в сторону" обнаружится не один, а более того.

Как же выглядит рельеф размерности конкурсной подборки в целом? Это показано на следующей диаграмме:

Как это не прискорбно, но равномерно-прямолинейные произведения составляют практически половину конкурсной подборки. Еще треть составляют более или менее "плоские" тексты, и лишь 20% приходится на долю по-настоящему выпуклых 3D-рассказов. Стоит ли говорить, что именно у последних оказался наилучший шанс угодить в мой топ-лист?

А из наиболее ярких невошедших хотел бы назвать здесь религиозный техно-хоррор "Покоренная. Хаос." Л.Г.Ситниковой, демоническую историю "Сотник" Вольфрамовой (А.Филимоновой) и рассказ с более чем символичным названием "Конечная" А.А.Днепровского.

Эпизод V. Вам шашлык или рагу?

Чуть-чуть углубляясь в структуру конкурсных рассказов, замечу, что одномерные произведения зачастую скомпонованы по принципу шашлыка: имеется заранее определенный сюжетный стержень, на который автор насаживает один за другим мало связанные между собой эпизодики. Наиболее ярким примером может служить здесь "Третий лишний" - печальная история любви от автора с ником Ink V., хотя рассказ в целом весьма и весьма неплохой. Но при этом весьма сумбурный и с изрядным недостатком внутренней логики.

Последовательное описание событий с завидной регулярностью приводит к тому, что автор просто не может вовремя остановиться в каждом из эпизодов. В итоге рассказ неимоверно растянут и неудобочитаем - таковы, например, православная агитка "Ангел в человеческой шкуре" П.Виноградова и "Спасибо, дед" А.В.Карелиной с избыточным изобилием медицинских подробностей. Наконец, линейно-"шашлычная" композиция зачастую ведет к острой стилевой неоднородности текста, когда отдельные его кусочки совершенно не стыкуются между собой, и вместо шашлыка у ~~повара~~ автора получается уже рагу или винегрет. Именно так произошло, в частности, с маловнятным рассказом "Солнышко отведет беду" А.К.Макдуэлла.

Подводя итог гастрономическим аналогиям пятого эпизода, скажу, что в хорошем, "вкусном" рассказе целостность должна сочетаться с многообразием примерно так же, как отбивная с гарниром - гармонично и дополняя друг друга. И тогда успех гарантирован.

Эпизод VI. Глазами вовнутрь

Теперь поговорим о языке. О лексике и о манерах авторов выражать свои мысли и видение мира. Сплошь и рядом - дурных манерах, вынужден констатировать с прискорбием.

Первое, на что обращаешь внимание, если окинуть общим взглядом всю конкурсную подборку целиком - это засилие личных местоимений. Многие тексты настолько испещрены бесконечными "я", "мне" или "меня", что порой создается ощущение, что глаза авторов направлены не наружу, а вовнутрь. Причем это касается не только достаточно беспомощных работ Н.А.Наймушина, Но А. или П.В.Зубова, но и весьма добротного в других отношениях рассказа И.К.Андрощука "Тень розы", что не может не вызывать сожаления и горячего желания посоветовать автору чуть-чуть подработать свой текст.

Но безусловным лидером антирейтинга "ямнесебейности", подлинным "Господином Я" на конкурсе "ОтражениЯ", безусловно, является А.Василевский. Его рассказ "Список дел" насчитывает ровно 156 предложений - и в каждом третьем из них (общим числом 49) подлежащим выступает пресловутое "я". Более того, 32 предложения именно с этого "Я" даже и начинаются!

Конечно, хочется предположить, что в основе подобного я-кания лежит не грех гордыни, а определенная концепция, творческий прием... Но увы, в таком случае этот прием промахивается мимо своей цели - ибо, если судить по поступкам лирического героя рассказа, он-то как раз ни аутизмом, ни чрезмерным себялюбием не страдает. Скорее уж напротив: ответственен, добросовестен и отзывчив. Так что автору незачет.

Если же вернутся к рассказам остальных 131 участника конкурса, то не могу отделаться от впечатления, что многие из них лексически напомнают не слишком хороший перевод с английского, немецкого или французского. В этих языках многочисленные "меня-мне-я" совершенно неизбежны на тех местах, где "великий и могучий" вполне может без них обойтись. Так что не исключаю, что многие из авторов географически проживают вне русскоязычной среды. Что, соответственно, не может не отразиться...

Причем такие моменты порой проскальзывают даже и в очень хороших рассказах - таких, например, как "Я и мои злые гномики". Я уже на протяжении многих лет внимательно слежу за творчеством Джона Маверика и не могу не отметить с удовольствием, как разительно меняется к лучшему и совершенствуется с течением времени его стиль письма и владение литературным русским. Но даже и в "Гномиках" без полудюжины "я", "мне", "мой" и "мальчик" вполне можно было бы обойтись.

Эпизод VII. Принимая во внимание вышеизложенное...

... высокие договаривающиеся стороны были поставлены в известность о нижеследущем.

Для дипломатического протокола подобный язык, возможно, является единственно необходимым. Но согласится ли рядовой посетитель литературного сайта читать такое на сон грядущий? Ну разве что в качестве средства для борьбы с бессонницей!

Канцелярит в писательстве - болезнь страшная и трудноизлечимая. Не минула чаша сия и конкурсантов нынешнего "ОтражениЯ". Лишь несколько примеров навскидку:

"Это было первое серьёзное задание для Игоря, потому он взялся за его исполнение тотчас же" - пишет М.В.Рашевский. "Понятиям гуманизма и справедливости внимания уделялось еще меньше", - вторит ему А.Лобода. "Большая железная дорога была его нескончаемой гордостью и предметом безграничной зависти других детей", - радостно продолжает Ф.Таллахасси. "Да, теперь взгляд в зеркало имел последствия", - уверенно подхватывает В.Ю.Никитюк... И так далее и тому подобное, вплоть до окончания служебной докладной записки, по недоразумению именуемой рассказом.

О том, что офисное косноязычие из художественной литературы надо даже не выжигать каленым железом, а ежеднево и ежечасно выпалывать, как сорняк, не писал только ленивый - достаточно тыкнуть на это непристойное слово Гуглом....

Однако же жив, курилка!

Эпизод VIII. В некотором царстве, в некотором государстве

Ну да что мы все о грустном, господа? Чем стенать о судьбах литературы, не лучше ли отправиться в виртуальное путешествие по градам и весям "ОтражениЯ"?

Время и место действия конкурсных рассказов простирается весьма широко, хотя и небезгранично. На следующей картинке я попытался представить их географию - в виде диаграммы, естественно, ибо виртуальные миры никакому Меркатору и не снились (да и слаб я в картографии, признаюсь честно).

Итак, пространство фантазии участников конкурса оказалось не столь широким, как можно было ожидать: едва ли не половина всех рассказов описывает происшествия в пределах современной России или в сопредельных русскоязычных осколках бывшего СССР (Russia today: 58 текстов, 54%). Сюда же примыкают 8 произведений, действие которых проистекает в России прошлых веков или в некотором царстве-государстве, стилизованном под Россию веков позапрошлых (Типа "Русь", 6%).

Затем, 9 рассказов приглашают нас в иные реально существующие или существовавшие прежде страны (Чисто конкретная страна, 7%), в число которых входят, помимо Древней Греции с примкнувшей к ней критской цивилизацией ("Увидеть Крит и умереть" А.Слободы) также и вполне современные или почти современные Германия (тексты А.Тора, А.В.Карелиной и Zealot'a), Португалия ("Гоаглиф" А.И.Куриленко), Норвегия ("Серебряная пуля" В.И.Кураша) и даже Исландия ("Исландская сага" Е.Н.Грошева-Дворкина). Хотя за пределами реальной Европы, судя по статистике конкурса, для мистики находится место лишь на Ближнем Востоке: в Израиле ("Наваждение" Е.Г.Добрушина) и Ливане ("Золотая рыбка" Т.Устоевой).

Далее, мы перемещаемся уже в страны условные и едва прописанные. Большая часть из их носит при этом отчетливые признаки акцидентальной цивилизации (Типа "Запад" - 17 рассказов, или 13%), в то время как условные страны Ориента представлены лишь в 4 рассказах (Типа "Восток", 3%).

Но второе место по населенности конкурсными рассказами, после современной России, занимает легендарная "Страна Лимония" - страна вообще, некоторое царство-государство без каких-либо приведенных автором характерных черт (Noname land, 36 текстов = 27%).

Итого - 57 непрописанных или едва прописанных мест действия, или 43% от всех рассказов. Хорошо ли это? Для рассказа любовного, детективного или бытового - просто убийственно. Но в пространстве мистики, как раз, вполне возможно... если только это служит решению творческой задачи и/или раскрытию образа. Впрочем, чтобы пересчитать произведения, в которых фактор Noname land является значимым для сюжета, мне хватило пальцев одной руки.

Прежде всего, это "Смерть - дело добровольное" В.В.Царицына, где действие происходит на "нашей" стороне Стикса. Ведь Чистилище, как мы все понимаем, почтового адреса не имеет. Во-вторых, "Бесконечно в бамбуковое зеркало текут сны" М.Ю.Токаревой, где поезд событий (или не-событий) мчится принципиально вне стран и между странами. И, наконец, "Маска Психеи" И.А. Клеандровой, восхитившая меня тонким пониманием идей суперсимметрии. Но обо всех трех произведениях я подробно скажу ниже, в последнем эпизоде.

Что же касается остального... Даже неведомое царство-государство требует детализации и конкретизации, каких-то примет и подробностей. А в лучших образцах жанра несуществующая страна обязательно названа по имени, будь то Икстлан, Мордор или Королевство Кривых Зеркал. И пятьдесят четыре конкурсных рассказа с непрописанной или едва прописанной картиной окружающего мира до этого уровня, увы, не дотягивают.

Эпизод IX. Чертова дюжина лучших.

Увы! Как ни оттягивай, но все хорошее в этом мире рано или поздно подходит к концу. Вот и сегодняшнее путешествие по мистическим просторам "ОтражениЯ" близится к завершению. "Еще одна, девятая глава", - как писал когда-то Александр Сергеевич Нашевсё. Впрочем, у классика всегда найдется и более подходящая к месту цитата: "Читатель ждет уж рифмы 'розы'?"

В финале - обещанная раздача серег по сестрам.

И прежде всего хотел бы заметить здесь, что обычно в своих обзорах я составляю и разбираю "топ-тен". Но для мистического конкурса делаю исключение и дополню список избранного до исполненного глубоким мистическим смыслом числа "тринадцать". Итак, великолепная чертова дюжина конкурса:

13. Тихонова Т.В. , Воспоминания Ундервуда

Наши вещи следят за нами - тайно, но неотступно. И в мистическом детективе Татьяны Тихоновой история преступления, совершаемого людьми, рассказана именно с точки зрения пишущей машинки. Причем и рассказывается для таких же предметов материальной культуры, собравшихся на свалке вещей и событий в очереди на "рационализацию и утилилизацию".

Загадочно, захватывает и не оставляет равнодушным.

Написано достаточно чисто, хотя есть и небольшие претензии: чересчур много подлежащих "я" и "прямолинейных" предложений (см. выше, эпизоды III и VI).

Мои оценки:
Литературность - 6
Особинка - 8
Эмпатия - 9
Общее впечатление - 8.

12. Клеандрова И.А. , Маска Психеи.

Изящный стиль и приятно читается, хотя сюжет об обмене местами со своим отражением в зеркале, казалось бы, не отличается оригинальностью. Но Ирина Клеандрова вносит в него тонкое и едва ли не вселенское понимание идей суперсимметрии и СР-инвариантности: её "типа европейская" девочка не просто меняет в зеркале правое на левое и читает свое имя задом наперед (как в незапамятном "Королевстве кривых зеркал"), но и отражается азиаткой!

Хотя описания и сравнения в тексте порой кажутся излишне банальными и ожидаемым.

Мои оценки:
Литературность - 9
Особинка - 7
Эмпатия - 8
Общее впечатление - 8.

11. Пик А. , Коварный притворщик

Рассказ-"страшилка" в стилизованном под средневековую Японию антураже - литературная "манга", по которой сразу хочется сделать комикс или мультфильм.

Но стилизовано весьма чисто, чем и привлекает, несмотря на узнаваемость сюжета. Впрочем, будем объективны: в традициях восточной литературы вторичность рассматривается скорее как достоинство, нежели как недостаток.

Мои оценки:
Литературность - 9
Особинка - 7
Эмпатия - 8
Общее впечатление - 8.

10. Мшанкин П. , Человек, творивший добро

Готовы ли вы причинять ближнему добро и наносить пользу? Причем в такой виртуальности, которая при этом плавно перетекает в реал и обратно? А продать за это душу дьяволу, который вовсе и не Князь Тьмы, а "дитя природы. Хоть дурное, но дитя" - готовы?

Помимо непростых этических вопросов, в рассказе подкупает разнообразная лексика, которая меняется соответственно персонажам и поворотам сюжета. С другой стороны, хотелось бы чуть меньше банальностей и "проходных" слов.

Мои оценки:
Литературность - 7
Особинка - 9
Эмпатия - 8
Общее впечатление - 8.

9. Мекшун Е. , Ева, Моцарт и "Сальери"

"И неимущим, и богатым мы в равной степени нужны, - сказал патологоанатом и вытер скальпель о штаны." Именно эти незабвенные строки И.Иртеньева поневоле приходят на память, когда читаешь рассказ Евгении Мекшун. Но краску некрофилических будней рядового российского врача с завидной регулярностью смазывает не кто-нибудь попроще, а загадочный мэйнкун среднеазиатской породы, мистический и непостижимый. А что бы это значило и на чем сердце успокоится, вы узнаете сами, ~~"досмотрев сон до конца"~~ прочитав рассказ до последней строчки.

Интересно, интригующе и с объемной 3D-композицией сменяющих друг друга планов повествования. Хотя, в сравнении с "Маленькими трагедиями" или "Волшебной флейтой", чего-то неуловимого чуть-чуть не хватает. Поэтичности, что ли?

Мои оценки:
Литературность - 8
Особинка - 8
Эмпатия - 8
Общее впечатление - 8.

8. Юс. С.С., Созерцание конечной бесконечности

Батально-мистический рассказ С.С.Юса написан явно под влиянием "Войны и мира" Льва Толстого - ни более ни менее. Это явственно ощущается как по тематике (батареи Раевского и пр.), так и по обилию французской речи, заботливо переведенной в подстрочных примечаниях. А смещение временных пластов создает необходимую атмосферу таинственности, c'est vrais.

Действительно ли в нас воплощаются наши предки, или это только происки загадочного слепушонка? "Скажи-ка, дядя, ведь недаром..."?

Стилизация под XIX век - изысканнейшая. Но вот изюминки и, особенно, эмоциональной сопричастности как-то не хватило. Платон Каратаев, ау-у-у!!!

Мои оценки:
Литературность - 9
Особинка - 7
Эмпатия - 7
Общее впечатление - 8.

7. Ролдугина С., Глаз

Проблема собственного предназначения и предназначенности извечна - как по жизни, так и в литературе. Но одно дело, если ты рожден принцем Датским, а совсем другое - если скромным обывателем, типа толкиеновского Фродо. А мойры прядут и прядут тем временем свою пряжу, твоего мнения при этом не спрашивая. Поэтому просто распахни глаза навстречу страданиям ближнего - и чужой Глаз ответит тебе благодарным взглядом. Вот так, наверное.

В рассказе Софьи Ролдугиной мне понравилась тщательно проработанная картина реальности, масса мелких подробностей, которые делают текст живым. Но показалось чуть многовато "бобра с ослом".

Мои оценки:
Литературность - 9
Особинка - 7
Эмпатия - 8
Общее впечатление - 8.

6. Драгомир Д., Поступь

И еще один рассказ о предназначении, но на сей раз уже по другую сторону грани. Каково осознать себя даже не вестником Смерти, но дарителем и носителем Её? Сразу вспоминается Пабло Неруда: "Я - кончина мира. Вечный мрак. Каюк. Черная таблетка от житейских мук". Но это уже потом, когда твое предназначение найдено. А вот момент поиска и страшного осознания...

Хоррор-фэнтези Д.Драгомира с первого же момента создает напряжение, пресловутый "саспенс" в духе фильмов Хичкока, и не снижает его накала до самой последней точки. Хотя, в общем-то, вполне в традициях средневековой или латиноамериканской литературы, да и "Маска Красной смерти" Э.А.По тоже достаточно близко лежит.

Мои оценки:
Литературность - 8
Особинка - 8
Эмпатия - 9
Общее впечатление - 8.

5. Дошан Н.В. , Обманувшие Смерть

Снова о смерти. Но на сей раз - не пафосно, а скорее в традициях плутовского романа. В конце концов, чрезвычайный и полномочный посланник костлявой старухи с косой - тоже человек... Ну. или почти человек. Так что с ним вполне можно и поторговаться: может быть, кому-нибудь другому смерть сейчас нужнее?

Написано с теплом и юмором, но сентиментальности при этом тоже хватает. Все просто и приземленно, на бытовом уровне, казалось бы. И лишь мелькнувшие в финале рога и копыта твоего уходящего посетителя заставляют озадаченно почесать в затылке и попытаться переосмыслить всю историю заново.

Мои оценки:
Литературность - 7
Особинка - 9
Эмпатия - 9
Общее впечатление - 8.

4. Фомальгаут М.В., Ай да Пушкин...

Начали за упокой, зато кончили за здравие. Очаровательная юмореска с массой ловушек для смущенного разума неопытного читателя.

Написано умело и талантливо, в двух временн`ых планах, стилистически очень изящно разделенных - с тем, чтобы в неожиданном финале сойтись в единое целое.

По сюжету, впрочем, достаточно незатейливо.

Мои оценки:
Литературность - 9
Особинка - 8
Эмпатия - 9
Общее впечатление - 9.

3. Царицын В.В., Смерть - дело добровольное?

Неторопливые беседы на этом берегу Стикса, в ожидании парома Харона. И вновь о смерти, но на сей раз она уже не действующий персонаж, а скорее повод для размышления и диалога. Совсем по-одесски: "А тебе туда надо?" И что такого особенного забыл а'ид в Аиде?

Выписано очень тщательно и достоверно. На мой вкус, впрочем, чуть более отстраненно и умозрительно, чем могло бы.

Мои оценки:
Литературность - 9
Особинка - 8
Эмпатия - 9
Общее впечатление - 9.

2. Скабицкая А., История Тиэнн, демона черных песков

О любви и смерти. "Эта штука посильнее, чем 'Фауст' Гёте", как высказался однажды тов. Сталин по аналогичному поводу.

Цепляет и берет за душу. Блестящий слог, при этом повествование от второго лица, что само по себе прием достаточно редкий и изысканный. И - роковые страсти, достойные мексиканского сериала. Даже не хочется ничего более добавлять, чтобы не портить впечатление читателю ("Не волнуйтесь, убийца - НЕ дворецкий!")

Мои оценки:
Литературность - 10
Особинка - 7
Эмпатия - 9
Общее впечатление - 9.

И, наконец, ИМХО лучшее произведение конкурса:

1. Токарева М.Ю., Бесконечно в бамбуковое зеркало текут сны

Блестящий литературный язык - богатый, разнообразный и в каждую минуту соответствующий ситуации. Незатасканный сюжет. Глубокая образность и масса содержания между строк. Перефразируя первого российского президента, скажу так: "Берите столько смысла, сколько сможете!" Ведь каждый из нас - лишь временный пассажир в этом вечном поезде, несущемся по рельсам вдоль тире между двумя датами на надгробии.

Мои аплодисменты, Мария Юрьевна!

Итоговые оценки:
Литературность - 10
Особинка - 9
Эмпатия - 10
Общее впечатление - 10.

Подытоживая свой обзор, не могу не отметить, что главной героиней моей чертовой дюжины лучшего оказалась небезызвестная костлявая дамочка - та самая, разлучительница всех собраний и разрушительница всех наслаждений. Так что напоследок - анекдот в тему:

Звонок в дверь. Хозяин открывает и видит на пороге безносую старуху с косой.
- Ой, ты кто?
- Как кто? Твоя смерть.
- Ну и что?
- Да вот, собственно, и все...

Комментарии: 76, последний от 23/07/2016. © Copyright Циммерман Юрий (zimmermann1024@gmail.com) Размещен: 05/10/2013, изменен: 05/10/2013. 33k. Статистика. Эссе: Литобзор Дребезги Иллюстрации/приложения: 4 шт. Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Критический обзор произведений, представленных на конкурс мистического рассказа ОтражениЯ.

Циммерман Юрий : другие произведения.

Мистика цифр. Эссе в девяти эпизодах