Уважаемый читатель! Жизненная судьба сложилась так, что в период учёбы и работы в ВУЗе писал и публиковал основные научные статьи в центральных академических журналах ("Успехи химии", "Журнал общей химии", "Журнал физической химии", "Теоретическая и экспериментальная химия"...). В период производственной деятельности (1977 - 1998 гг.) основные усилия сосредоточены на организационные процессы, хотя появились и авторские свидетельства, да и главный труд "Томский нефтехимический комбинат. Хроника". Закончил его писать в 1996 г. (напечатать удалось благодаря спонсорской помощи завода "Метанола" только в 2004 г., когда я уже не работал на комбинате). А вот в пенсионный период с головой влез в "писательские дебри", на сегодня в Самиздате (http://samlib.ru/p/polle_e_g/) опубликовано более 200 разнокалиберных текстов. Суммарно количество публикаций значительно превышает три сотни. Но если научные статьи разместились в бумажном варианте и журналы легко можно разыскать в приличной библиотеке, да и в любом университете, то с публикациями в Самиздате общаться менее комфортно (на мой возрастной взгляд).
Чтобы лишний раз не повторяться покажу свои книги в бумажном формате, изданные в России, Канаде и Германии (иностранные издания свободно продаются через интернет-магазины).
1.Изд-во ООО "PROMO", Томск, 2004 г. "Томский нефтехимический комбинат. Хроника".
2. Изд-во "Altaspera", Канада, 2014 г. "Отец и сын" (папа Гельмут Полле - соавтор).
3. Изд-во "Altaspera", Канада, 2014 г. "Труд пенсионера-тунеядца".Содержание. Увольнение. Ускорение. Труд. Увольнение-2 или техникум-2003. Нереализованные мечты. Блёстки памяти. Юбилей. Ночная смена. КГБ и шлюхи. Партком и производство. Штаб. Лифт. Наука. Полшестого! Стимулятор.
4. Изд-во "Altaspera", Канада, 2014 г. "Размышления пенсионера-тунеядца". Содержание. Страх. Правда. Противостояние. Зависть. Траектория гласности. Взятка. Изгои. Третья российская беда. Груша и половик. "Враг прогресса. Кто это?" Разрыв. Национальный винегрет. "Олимпиада. Спорт? Шоу-бизнес? Патриотический угар?" Стоит только заболеть...
5. Изд-во "Altaspera", Канада, 2014 г. "Размышления пенсионера-тунеядца вскользь о политике".Содержание. Вожди. Вожди-2 или переломы. "Вожди-3. Путиниана". Показуха. Партком и выборы. "Вожди-4. Тандемократия". Юрист. Почин. Член. "Вожди-5. Клоунада". "Вожди-6. Джеймс Бонд". "Вожди-7. Фармацевтика, экология...". Серость власти удручает. Национализм - путь к дальнейшему распаду России. "Цирк! Цирк! Цирк!" "Вожди-8. Оттепель за горизонтом".
6. Изд-во "Altaspera", Канада, 2014 г. "Семья, друзья, коллеги пенсионера-тунеядца".
Содержание. Пациент. Смерть. Друзья. Жёны. Мама. Жизнь. Папа. Крах. "Прощай, Германия!" Тамаре. Матери 20-го века. Юлия. Блондинка и Советский Союз. Куприянов Вася. Тоня. Узбек Толиб. Профессор Тронов. Первый поцелуй. "Уже 70! Ещё 70?" ХИМИКИ. Аникеев Валентин.
7. Изд-во "Altaspera", Канада, 2014 г. "Увлечения пенсионера-тунеядца".Содержание. Баня. Грибы. Рыбалка. География. Пьянство. Хобби. Искусство. Эволюция любви. Автомобилист. Огород. Сазан и водка. 4 км. Чтец. Яшка. Шахматы. Кот Эрвин. Тимофей-2. Любовь: физиология, интеллект... Египетские контрасты. Земля обетованная.
8. Изд-во YAM Young Authors Masterpieces Publishing, Saarbrucken (Германия), 2014 г. Мозаика. Юморески (реальные картинки из жизни). 75 текстов.
9. Изд-во Just a life (Германия), 2016 г. Женщины войны. Ужасы за пределами боевых действий.Содержание. Женщины войны (13 женщин). Женщины и юмор. Общение. Польза. Начальник.
10. Изд-во "Altaspera", Канада, 2017 г. "Размышления пенсионера-тунеядца: 100 лет трагедии России".Содержание. 100 лет трагедии России. Импортозамещение.
11. Изд-во "Altaspera", Канада, 2019 г. "Труд пенсионера-тунеядца: прощальный вздох".
Уважаемый читатель! Главный и весьма объёмный иллюстрированный труд "писательской" деятельности "Четыре жизни" остаётся на первой странице моего раздела в Самиздате и ожидает спонсора.
В 2009 - 2013 гг. много финансовых и физических сил потратил на выпуск принтерного варианта "Четыре жизни" с многочисленными фото, переплёл 10 экземпляров в четырёх объёмных томах для близких родственников, библиотек Томского университета и "Русско-немецкого дома". Увы, нет денег для издания в типографском книжном формате главного "писательского труда" (финансовые резервы и пенсионные крохи полностью израсходовал на печать выше приведённых сборников). Наивность пожилого пенсионера беспредельна, рассчитывал на публикациях что-то заработать. Когда-то в Советском Союзе академические журналы присылали авторам по 25-50 экземпляров оттисков напечатанных статей, и я рассылал их по запросам-открыткам (кое-что сохранил) интересующимся специалистам по всему миру. В результате в Тюмени получил жёсткий "воспитательный урок" от местного КГБ и запросы на оттиски немедленно прекратились (не иначе, как чекисты у себя в кабинете внимательно рассматривали иностранные открытки и марки).
Школьник, студент, аспирант, доцент.
Уважаемый читатель! Вернусь к запланированной конкретике, это не оригинальные факты в кратком изложении, но именно ключевые моменты сознания весьма продолжительной жизни, объёмно описанные ранее.
31.12.1944 г. Уштобе. Празднование Нового, 1945 года. В качестве ёлки наряженный ватой и игрушками саксаул, взрослые выпивают за приближающуюся победу. "Ёлка" загорается, тушат одеялами, большая часть красивейших (так мне тогда казалось) довоенных стеклянных игрушек разбита.
10.05.1945 г. Мне 4 года и 2 месяца. Хорошо помню, как во дворе железнодорожной больницы Турксиба станции Уштобе, где мама работала, и мы жили, праздновали Победу все вместе. Раненные и больные (с костылями и без, на носилках...), врачи, медсёстры, санитарки и другие сотрудники больницы, их дети. Очень громкая музыка, обилие алкоголя и закусок, песни, танцы. Забыть невозможно!
Осень 1945 г. К территории железнодорожной больницы примыкал отличный яблоневый сад (апорт, лимонки...). Сторож поймал мальчишку лет 6-7, взял за ноги и головой об землю. Ужас!..
Летом 1946 г. Папа перевёз семью (маму и меня) в Челябинск, с трудом получив специальное разрешение. Помню, как мы оказались в комнатке при больнице Челябметаллургстроя. Именно на этой стройке металлургического гиганта папа отбывал принудительную трудовую повинность (трудармия). Запомнился ленинградский профессор-хирург А.А.Руш тоже трудармеец, в тяжелейших лагерных условиях учивший папу мастерству хирурга. Профессор развлекался по моему адресу: Маруська приехала (на мне была вязаная шапочка, полностью закрывающая щёки)
Ноябрь 1946 г. Родителей принудительно отправляют на великую "атомную" стройку. Создающийся гигантский объект вместе с жилой застройкой закодирован как Челябинск-40 (в настоящее время Озёрск). Жильё - одноэтажный барак на берегу большого озера, прямо напротив красивая церковь города Касли, знаменитого на весь мир изделиями из чугуна. В бараке комнат 20 с общим коридором, нас подселили к семье с телёнком. Помню, как я удивлённо смотрел на облегчающееся посреди комнаты животное. Через пару недель нас переселили в отдельную комнату этого же барака.
1947 г. Родители приложили большие усилия, чтобы перевезти бабушку (мать мамы) из Котласа Архангельской области, в который она попала обманным путём. В 1943 г. бабушка с тремя дочерьми и внуком были принудительно вывезены из Запорожской области в Германию. После Победы бабушка с двумя дочками (одна уехала в Канаду) и внуком добровольно согласились вернуться на Родину. Неожиданно для всех немцев-возвращенцев на советской границе их взяли под вооружённую охрану и вывезли не туда, куда обещали, а в Архангельскую область без права самостоятельно менять место жительства. Родители напрямую обратились к Берия, контролировавшему создание атомграда Челябинск-40, причём папа неоднократно участвовал в совещаниях, которые тот проводил. Бабушка приехала, все очень рады, но кто бы мог подумать, что данный факт явится ключевым моментом многих последующих жизненных пертурбаций нашей семьи.
В 1947 г. власть только начала засекречивание будущего атомграда (первая атомная бомба получена и испытана в 1949 г.), выдворили из города огромное количество военных инвалидов, которые стучали в двери бараков, другого жилья в то время и не было, и просили какой-нибудь еды. Без ног, с одной рукой, на костылях, самодельных каталках.... Забыть это невозможно.
О секретности никто громко не говорил, но когда 6-7-летний пацан, бегая с сачком за бабочками, видит своими глазами, как вокруг города монтируют забор с колючей проволокой (это ведь не лагерь с уголовниками) - впечатление на всю жизнь.
Школьник
01.09.1948 г. с большим портфелем (уже в сентябре опробован на крепость перочинным ножом) начал ходить в старую деревенскую начальную школу, бревенчатое, одноэтажное здание в районе реки Теча, 30-40 минут пешком. Первая учительница - Лилия Алексеевна. Первая оценка в тетради по чистописанию огорчила родителей, дисциплинарные акции не заставили себя ждать. Основное наказание - стояние в углу на коленках, пока не попросишь прощения, но упрямства мне не занимать, никогда позже не использовал сей метод к своим детям.
Малоприятный старт (тройка по чистописанию) не повлиял на стремление хорошо учиться. В "мешок" собираемых подарков Сталину к 70-летию попал мой табель (сейчас я не уверен, что "подарки" далеко ушли из Челябинска-40, но какая гордость для второклассника, только что принятого в пионеры).
Первые два класса закончил круглым отличником, а вот после перевода в третий класс новой прекрасной четырёхэтажной десятилетки на проспекте Сталина учился гораздо хуже (без троек, конечно). Учитывая, что позже, в пяти разных школах, учился весьма прилично, сделал вывод, причина в следующем: попал в другую среду учеников (и учителей!) и не хватило времени для адаптации. В школе на Тече я был "белой вороной" среди детей нищих малограмотных родителей. Новую школу посещали в основном дети совсем других родителей, более обеспеченных и интеллектуально развитых - "заводчан", т.е. имеющих отношение к эксплуатации атомных объектов. Естественно, в 3-м классе мне это было непонятно. "Строители" (имеющие отношение, даже косвенное, к строительству атомных объектов) и "заводчане" - в эти две категории укладывалось население Челябинска-40. Основную массу первых строителей в Челябинске-40 составляли зэки и бывшие трудармейцы. Вольнонаёмных "строителей", освободившихся зэков и "потенциальных шпионов" регулярно с 1949 г. в летний период эшелонами отправляли на Колыму. Бериевский способ сохранения секретности.
Как-то отец, придя раньше времени с работы, застукал кампанию третьеклассников, курящих в сарае. Здесь уж он меня натурально порол (не в угол ставил), боюсь соврать, единственный раз в жизни. Уж не знаю, повлияла ли порка, но я так к курению не пристрастился, хотя папа много курил всю жизнь, последний окурок выбросил за 15 минут до смерти в 88 лет.
Вспоминаю богатые для того времени городские новогодние ёлки (в подарок за выступление в сценке из Некрасова в роли "мужичка с ноготок" получил конструктор, немыслимо роскошный подарок).
В конце 40-х традиционная забава мальчишек - устраивать взрывы ацетилен-кислородной смеси, называлось "поджечь карбид". Делалась ямка в земле, туда насыпался карбид кальция (на стройках легко доступен), сверху ставилась пустая консервная банка, помаленьку добавлялась вода, а затем чиркали спичкой. При хорошей подготовке банка улетала вертикально вверх метров на 50. Соседский 8-летний мальчишка как-то замешкался, банка попала ему прямо в лоб. За гробом второклассника шли сотни школьников. Для меня урок, всегда старался оберегать от подобных забав своих детей. Удивительный факт, лет через 20 от подобного процесса чуть не погибла старшая дочь Эльвира. Дело было так. 1968 год. В Талды-Кургане бригада "шабашников" устанавливала батареи в родительском доме, используя самодельный сварочный агрегат для ацетиленовой сварки. Аппарат находился во дворе, Эля (четыре года) крутилась рядом. Агрегат неожиданно взорвался (по-видимому, проскочила искра), причём сила взрыва была такая, что чугунная крышка улетела через 2 квартала и разбила шиферную крышу. К счастью направление взрыва, на звук которого сбежались десятки соседей, было в сторону от дома. Шок от возможной трагедии сложно описать.
Март 1951 г. Ночью увезли на операционный стол с приступом аппендицита. Папа с мамой находились в операционной, но у хирургов не принято оперировать близких родственников. Мама говорила, что аппендикс был гнойный и вот-вот должен был разорваться. Сам же я запомнил два момента: вечером перед операцией съел половину большой сковородки жареной картошки; очнувшись после операции, ощутил неприятную тяжесть в животе. Недели через 3 пошёл в школу, но боли в животе не исчезли, периодически появлялись приступами. Мама успокаивала, дескать, образуются спайки, надо соблюдать строгий режим питания и всё пройдёт. Я не знаю, о чём они говорили с папой. Жизнь показала (лет через 40), что фактически проявлялись первые признаки язвенной болезни желудка. Но в то время не было такой аппаратуры для внутреннего обследования организма, которая доступна сейчас в любой городской больнице.
05.07.1951 г. наша семья попала в очередной "особый контингент" http://samlib.ru/p/polle_e_g/osobyikontingent.shtml по вывозу "ненужных людей" из атомграда Челябинск-40 (ныне Озёрск) на Колыму. Товарный вагон, в центре фанерный нужник с дырой в полу, с обеих сторон двухэтажные нары, окна с решёткой только у верхних нар. Никаких распределений по местам, загнали человек 30 ("сами разбирайтесь, кто, где будет лежать") и закрыли ворота вагона на засов снаружи. Из уважения к родителям, известным в Челябинске-40 врачам, нашей семье (5 человек, включая двух детей), люди разрешили занять правые верхние нары целиком. Все три недели железнодорожного продвижения на восток я пролежал около окна, это было "открытие мира" для десятилетнего любопытного пацана. Два раза в сутки на каких-то полустанках открывались ворота, солдаты с винтовками ставили ведро супа с перловкой, ведро чая и несколько булок чёрного хлеба.
Запомнилась Сибирь и сотни нищих вдоль железной дороги с протянутой рукой (даже сейчас жутко вспоминать, все остатки хлеба бросал им сквозь решётку).
И ещё не могу забыть, на каком-то полустанке женщина из встречного поезда увидела меня и громко спросила рядом стоящего офицера "А почему за решёткой дети?" Естественно, офицер сразу задвинул женщину внутрь вагона и закрыл дверь.
Трёхнедельная перевалка в огромном лагере (порт Ванино), куда собирался "особый контингент" из разных закрытых городов, что явилось причиной бесконечных потасовок, лично видел даже поножовщину. Наши сундуки составлены друг на друга в коридоре барака, сверху ночевал и охранял их бывший папин больной.
Трюм грузового парохода "Минск", только детям разрешали выходить на палубу. Поражали киты вокруг корабля, по-видимому, кормились отходами питания многотысячного контингента.
Перевалка в Магадане. На всю жизнь запомнил передвижение колонн женщин под вооружённой охраной с винтовками на перевес. Кто эти женщины и куда их водили, не понял.
600 км в кузове грузовика "Татра" с прицепом на север по колымской гравийной, об асфальте ещё даже не мечтали, трассе, периодические остановки: женщины налево, мужчины направо, вооружённая охрана посередине.
Очередная перевалка. На тракторных санях везли людей с прииска "Джелгала", почему-то их называли "власовцами", хотя большинство имели азиатскую наружность, позже выяснил, что среди них с прииска вывезен известный в будущем писатель Варлам Шаламов. Освобождавшиеся сани заполнялись "особым контингентом".
Более суток преодолевали 30 км, остановки только на ремонт, трактора старые, постоянно спадали гусеницы или отлетали башмаки. Кто хотел, сидел на санях, большинство шло следом, лакомясь ягодами. Трактористы без конца чифирили (пачка чая заваривалась в алюминиевой кружке). Много позже понял, на Колыме чифир - своеобразная защита водителей в страшных северных условиях и круглосуточном режиме работы (заснёшь за рулём - погибнешь, никто не успеет помочь).
78 суток в пути.
21.09.1951 г. Прииск "Джелгала". Подвезли нас к местной больничке. Папа назначен главным врачом и заведующим аптекой, мама единственным врачом. Выделили временное помещение для проживания семьи. Родители, бабушка занялись обустройством, а я пошёл "на округу поглазеть". Золотая осень, светит солнце, полно спелой брусники и голубики. И вдруг вижу картину, которую отчётливо представляю до сих пор.
По ягодникам бежит, петляя, человек, а за ним несутся три солдата с винтовками и стреляют, пока человек не упал. Всё хорошо видел метров с 10. Сейчас подобные сцены можно бесконечно наблюдать в многочисленных детективных сериалах на всех основных каналах ТВ. В детстве много слышал о нравах заключённых, о взаимоотношениях заключённых с охраной, о ничтожной стоимости человеческой жизни в каторжных условиях, но открытое убийство служивыми людьми безоружного человека увидел первый и, надеюсь, последний раз в жизни. Прослеживается связь времён. В 1951 г. в Советском Союзе, как и в нынешней России, смертная казнь запрещена. Так проще предполагаемого виновного убить, чем разбираться в причинах его поведения, потом написать бумажку о неадекватной агрессивности возможного преступника. Что мы видим в 21-м веке? Старый чекистский подход: Норд-Ост, Беслан...
При оформлении на работу родители в который раз столкнулись с дискриминацией по национальному признаку. Все приехавшие по этапу разделены на 2 категории: бывшие зэки (в основном, русские) и немцы. Русские заключали обычный северный договор на 3 года с повышением северных надбавок каждые полгода, и после отработки 28 месяцев (в год 2 месяца отпуск и 2 месяца в 3 года даётся на дорогу) могли свободно ехать на материк в любом направлении. С немцами договор не заключался, и они не имели права покидать прииск. А ведь привезены строители секретных оборонных объектов страны на Колыму в одинаковых скотских условиях.
22.09.1951 г. пошёл в школу. Опять начальная. Трёхкомнатный дом, 19 учеников, одна учительница. При школе жил сторож-уборщик, чистоплотный, крепкий, усатый мужчина лет 50-60, родом с Западной Украины. Я в его каморке часами находился, похоже, он был из дезертиров по религиозным причинам. Привязанность была взаимной. После мытья или подметания всегда опрыскивал классы одеколоном, которым снабжал его папа (зав. аптекой!). Учёба проходила в две смены: 2-й и 4-й класс сидели вместе, выпускников 6. Занимался неплохо, на выпускные экзамены приехал (пришёл!) учитель из Ягодного (запомнил его большие резиновые сапоги). Экзамены сдал отлично и получил похвальную грамоту с изображениями Ленина и Сталина, любопытный, по нынешним временам документ.
В центре Джелгалы стоял небольшой клуб, здесь и кино и концерты, и всякого рода собрания. Запомнил выборы весной 1952 г., вдвоём с одноклассницей стоим в парадной пионерской форме около урны и салютуем каждому голосующему. Все молчком бросают бюллетени и направляются в буфет. Неожиданно один мужик перед опусканием бюллетеня торжественно произносит: "Голосую за партию Ленина-Сталина...". Рядом никого из взрослых или фотографов не было. Мини-речь человека, принудительно сосланного на Колыму, впечатляет даже в 2020 г. Маленький пример силы пропаганды.
Главное развлечение на прииске - кино. Вместе с отечественным "Чапаевым", "Мы из Кронштадта" стали привозить фильмы Голливуда, предварявшиеся фальшивой надписью "взяты в качестве трофея в Великой Отечественной войне". Однажды привезли "Тарзан" (в главной роли олимпийский чемпион по плаванию Джонни Вейсмюллер), сначала 1-ю серию, затем по очереди остальные три. Ажиотаж!!! Я видел, как толпы людей сносят двери в клуб, пришлось вызывать солдат. Думаю, если посмотреть "Тарзан" сейчас, он покажется примитивным. Уже после 1-й серии пацаны, думаю не только на Джелгале, бегали по улицам, пытаясь подражать голосом Тарзану.
В морозные зимние дни, когда температура воздуха не поднималась выше -50 градусов, школьники развлекались дома, я больше читал и сортировал марки. Филателия - увлечение с раннего детства. Сбором марок впервые занялся ещё в Челябинске-40, когда папа приносил марки с работы, т.е. оторванные с конвертов. С тех времён запала в память марка номиналом несколько копеек "Чечены" (именно, так). На Колыме подружился с почтмейстером (на Джелгале он хозяйничал в маленьком помещении) и уговорил разрешить отрывать марки с поступающих писем. Кощунство, без сомнения. В 10 лет это не всегда понятно.
К 01.09.1952 г. выпускников 4-го класса из "Джелгалы" привезли (трактор, автомобиль) в интернат Ягодного (в то время центр Северного управления Дальстроя, ныне райцентр Магаданской области). Из 6 привезённых в школьный интернат детей только двое смогли закончить 5-й класс, остальные вернулись на прииск. Напомню, моих родителей с прииска не выпускали.
Папа изредка (по специальному разрешению) выезжал из Джелгалы в Ягодное за медикаментами для приисковой больницы. Естественно, он появлялся в интернате, выкладывал из большой сумки бабушкины деликатесы, разную продуктовую вкуснятину и много витаминов. В комнате начиналось веселье, как только папа исчезал. Двери на замок и справедливый делёж всего поступившего через завязанные глаза. Чтобы старшие ребята не отобрали (интернатовская дедовщина), приходилось максимум съедать сразу, остаток попытаться спрятать. С продуктами 8 пятиклассников справлялись быстро.
Запомнился крайне неприятный случай, связанный с очередной посылкой из дома, когда преодолел страх перед возможными последствиями. По порядку. В общежитии участились факты воровства. Как-то ночью проснулся, дверь приоткрыта, коридорный свет падает прямо в лицо. Смотрю (чуть-чуть приоткрыв глаз) у моей тумбочки стоит воспитатель-грек и нюхает банку с Gribenschmalz (смальц, прокрученный со шкварками - любимое в нашей семье лакомство для бутербродов, русским пацанам он не нравился), не может понять, что это. Было очень страшно, зажмурил глаза. Утром прошу ребят проверить карманы. У одного пропало 50 руб. Через полчаса заскакивает огромный (или так казалось) грек и кричит: "Кто видел? " Отвечаю: "Я видел!" Швыряет на стол 50 рублей и выскакивает из комнаты. Начали ждать последствий, со мной ходили 2-3 одноклассника. Грек уволен, несколько позже узнал, что его жестоко избили старшеклассники.
В интернате приучился бережно тратить выделяемые родителями деньги. В летнее время собирал ягоды (голубика и брусника) и сдавал в приёмные пункты, взамен всяких дефицитных в то время мелочей, в частности запомнил приобретение простых маек. Без какого-либо принуждения со стороны родителей. Кстати, после 5-го класса открыл личную сберкнижку, куда складывал сэкономленные рубли, если память не изменяет, то к отъезду на "материк" на ней было ~ 250 рублей (детский билет в кино стоил 10 копеек).
В интернате участвовал в первенстве средней школы по шахматам, особых успехов не добился, занял 5-е место при 14 участниках. Дальше следовало специально заниматься, но, столкнувшись с несколькими игроками на "голову выше", потерял интерес к публичной игре.
На Колыме в 1951-54 гг. удивительно богатые (по сравнению с Челябинском-40 времени нашей высылки) библиотеки. Перешерстил школьные библиотеки, приисковую (Джелгала) и центральную (Ягодное). На стеллажах масса книг, изданных в 30-е, позже я их не видел, даже 1-е варианты "Тихого Дона" и "Молодой гвардии". Или изданная в 1940 г. книга английского автора "Тайная война против Советской России", запомнившаяся пророческой финальной фразой (суть): после убийства Троцкого остался один претендент на российский престол - Адольф Гитлер!
06.03.1953 г. забыть невозможно. Пятиклассники интерната мылись в обычной районной бане. Вдруг кто-то сказал, что умер усатый изверг. Пацаны повскакали, даже мыла не смыли и побежали на площадь перед домом культуры, где транслировалась по радио траурная церемония. Толпа народа и многие люди плачут. С ума сойти, ведь большинство принудительно сосланы на Колыму. Потрясающий эффект влияния пропаганды на основную массу советских тружеников (начал понимать это только в период "хрущёвской оттепели").
Вскоре после смерти усатого изверга родителей выдернули в районную больницу, дали квартиру в центре Ягодного, и в 6-й класс я ходил уже не из интерната.
Образована Магаданская область, вместо управлений "Дальстроя" образованы районы, появилась милиция. Яркий штрих в памяти. С первой волной либерализации проезда на Колыму и обратно Ягодное наводнили женщины-цыганки с детьми, приехавшие искать своих мужей. Это страшное и нелепое зрелище, когда полураздетые (не в пример нынешним, разбогатевшим на торговле алкоголем и наркотиками, сытым цыганам) женщины и дети в лютые морозы просили милостыню на улице.
Началась расчистка колымских лагерей, многих заключённых выпускали, но тяжёлых рецидивистов со сроками более 25 лет (раньше максимальное наказание за убийство 25 лет и некоторые "умудрялись нахватать" до 150 - 200 лет срока) расстреливали. Последнее время коммунистическая печать активно извращает роль амнистии 1953 г., так как это был первый серьёзный удар по тоталитарному режиму. Трудно разобраться, кто фактически инициировал великую амнистию: Маленков, Хрущёв или Берия, но "снежный ком реабилитаций покатился с гигантской горы, ничто уже не могло остановить его движение".
23.12.1953 г. Казнь Л.П.Берия. Запомнил мощный пропагандистский шум. Меня вызвали в учительскую, дали вызубрить написанный кем-то текст, затем "умник" к удивлению одноклассников на общем школьном собрании понёс какую-то чушь про иуду Берия (жаль, не сохранилась бумажка с текстом, но стыдно до сих пор). Уважаемый читатель! Не подумайте, что положительно оцениваю деятельность Берия, просто удручает сознательная пропагандистская ломка психики советского гражданина, начиная с раннего детского возраста. В наше время даже не упоминаются положительные моменты деятельности человека, интеллектуально превосходившего всё окружение усатого изверга, включая Хрущёва, Маленкова и Молотова. Руководство развитием атомной и космической промышленности, освобождение более миллиона репрессированных, запрет пыток на следствии, ликвидация колымского "Дальстроя", попытка объединить Германию и вывести в 1953 г. на Родину миллионы советских солдат...
Одно из тяжёлых воспоминаний того времени. В Ягодном появился майор из Белоруссии с двумя пацанами. Один (6-й класс) приехал без ноги (подорвался на мине), а второму (8-й класс) всадили в нашей школе финку в плечо. Помню плач родителей пацанов у нас дома с просьбой к папе с мамой спасти сыну руку.
Неприятный случай произошёл и со мной в марте 1954 г. (опять, как и три года назад в Челябинске-40 перед началом школьных каникул). В борьбе с одноклассниками за купол ледяной горки (слив теплового контура Дома культуры) под окном нашей квартиры ударился затылком с потерей сознания. Пришёл в себя несколько дней (недель?) спустя. Не смог запечатлеть первоначальную реакцию родителей, запомнил только ужас во взгляде бабушки, когда друзья затащили меня домой. После каникул объявился в школе с большим опозданием. Внешне вроде бы осталось без последствий.
В районной больнице трудился санитаром военнопленный австриец, полностью утерявший память и почти не понимавший русского языка. Иногда он появлялся в нашей квартире, высокий красивый голубоглазый блондин не старше 25 лет. Одет в тоненькое пальтишко. Бабушка жалела солдата-инвалида, о чём-то с ним разговаривала по-немецки, кормила, "утеплила" его частью папиного белья и верхней одежды.
Рядом с Домом культуры деревянный уличный сортир очков на 30, коротким летом смрад, зимой сталактиты высотой до полуметра с вмороженными рублями (туалетная бумага, надо полагать). Потрясающее зрелище!
По завершении трёхгодичного контракта, родители решили выехать с Колымы, как ни уговаривало районное начальство высококлассных хирургов задержаться хотя бы ещё на три года. Мешало отъезду то, что советские немцы не имели права селиться в СССР по своему усмотрению. После длительной переписки чекисты выдали разрешение на проживание в Талды-Курганской области. В 1949 г. станица семиреченского казачества Гавриловка превратилась в областной центр Талды-Курган, в его подчинение передана железнодорожная станция Уштобе, в больницу которой родители были распределены после окончания мединститута в 1940 г. Срочно начали распродажу своего имущества, торговали с бабушкой не на базаре, а прямо около дома, рядом с колымской трассой. В мою компетенцию входила продажа сотен, может тысяч, книг. Недели за две реализовали всё. По дешёвке, конечно.
05.09.1954 г. семья Полле отправилась на материк с несколькими чемоданами (в отличие от полувагона вещей при прибытии на Колыму) и очень приличными, по тем временам, деньгами (~ 80 тыс. руб.). Автобус до Магадана, затем каюта 2 класса комфортабельного теплохода "Александр Можайский" (ранее один из флагманов пассажирского флота фашистской Германии "Герман Геринг"). Чистота, порядок. В Охотском море встретили несколько китов и обилие сопровождавших теплоход дельфинов. Несколько омрачил путешествие 5-6 бальный шторм. Много лет родители смеялись над моей самоуверенностью: "Я! Заболеть морской болезнью??" По транссибирской магистрали ехали в отдельном купе, имели возможность свободно выходить на каждой остановке. Далеко не всегда железнодорожный вокзал является лицом города и, тем не менее, интересно их сравнивать, увлекательно рассматривать пассажиров в залах ожидания. Как и три года назад, вдоль железной дороги полно голодных людей, кидающихся за куском хлеба, брошенным из окна проходящего поезда. Ужас! Особенно много голодающих видно из поезда по мере приближения к Байкалу с востока. Начинаются многочисленные туннели вокруг Байкала, на каждом разъезде люди торгуют жареным, копчёным омулем. Торгующих людей значительно больше, чем домов на разъезде. Рыба очень вкусная. Насколько бедно жили в то время люди, но здесь им помогал великий кормилец - Байкал.
19.09.1954 г. родственники встречали нас в Уштобе (14 суток в пути "оттуда" в отличие от 78 суток "туда"), наняли ишака, погрузили чемоданы и вперёд... мимо арыков, обилия пыльной зелени к дому тёти Муси.
21.09.1954 г. пошёл в 7-й класс по месту своего рождения. Удивительная случайность, ровно три года назад начал учиться в школе "Джелгалы".
Через месяц наша семья переехала в Талды-Курган, где я закончил 7-й класс. Талды-Курган утопал в зелени, вдоль арыков стройные ряды пирамидальных тополей. От нашего дома до трёхэтажного (небоскрёб!) обкома партии не больше 1 километра, но электричества нет. Освещение - керосиновые лампы, приготовление пищи - керогаз или примус. Из обязательных домашних обязанностей Талды-Курганского периода запомнил добычу хлеба и керосина. За хлебом выходил из дома в 4 часа утра, очередь уже приближается к сотне человек. В 6:30 приезжала хлебовозка. Чтобы не стоять ещё два часа в очереди, вызывался добровольно разгружать машину, к 7:30 свежий хлеб был дома (днём хлеб в магазине отсутствовал). За керосином приходилось стоять по 5-8 часов. Многочасовая очередь за керосином специфична стремлением к справедливости, метров на 200 растягивалась лента из бидонов, стоящих вплотную друг к другу. Вклиниться без очереди практически невозможно.
На зимних каникулах в январе 1955 г. успешно выступил на городском конкурсе с чтением поэмы Твардовского "Ленин и печник", предварительно "обкатав" поэму на школьных вечерах и сборных концертах перед горожанами. Неожиданно "печник" Твардовского получил курьёзное продолжение. Воскресенье. Прибегают две одноклассницы: "Эрвин, скорей в школу, приехали корреспонденты "Пионерской зорьки" Всесоюзного радио из Москвы, хотят записать твоё выступление!" Мама, бабушка засуетились, белая рубашка, галстук, глаженые брюки... Чистенький наивный мальчик-активист, мечтающий через два месяца вступить в члены ВЛКСМ, приготовился декламировать Твардовского перед микрофоном. Вдруг режиссёр подсовывает читать без подготовки четверостишье про Ленина (уровня детского сада, типа "камень о камень, кирпич о кирпич, умер наш Ленин Владимир Ильич"), никакого отношения к теме не имеющее. Говорливые радио-фальсификаторы не дали мне возможности даже что-то расспросить (здесь же и руководство школы заискивающе поддакивает наглым москвичам), смотали аппаратуру. Всё хорошо, всё прекрасно! А мне стыдно. До сих пор. Урок на всю жизнь.
Летом 1955 г. посчастливилось проехать с папой по Уралу. В Челябинске умер папин дядя - учитель физики. Папа неоднократно рассказывал, что на вступительном экзамене в мединститут по физике "поплыл" и получил тройку только потому, что "что у физика Полле не может быть родственников, не способных к физике". На похороны опоздали, но увидели много родственников папы со стороны его родной матери Доротеи Полле (умерла, когда папе было 7 месяцев). Папа их не видел с 30-х годов. Квартира дяди находилась в районе тракторного завода. На всю жизнь осталось восхищение зрелищем утреннего движения на работу десятков тысяч людей: все виды транспорта переполнены, на трамваях люди висят даже на крышах под контактными проводами, по проезжей части идёт сплошной поток.
Челябинск произвёл прекрасное впечатление, широкие центральные улицы. Посетили с папой соцгород (социалистический город - абсурд сталинских времён, когда жильё строили прямо вокруг промышленного гиганта) в районе металлургического завода, на строительстве которого папа работал в трудармии. Побывали у родственников в фактическом пригороде Челябинска - Копейске, проживавших там со времён трудармии. Типичный шахтёрский городок с двухэтажными бараками, большим количеством зелени. Две тётушки (сёстры Доротеи) узнали сразу папу, много слёз, много разговоров. До самой своей кончины они винили в смерти Доротеи Христиана Полле, моего деда. Нечто подобное мне пришлось слышать уже при жизни с Надей, когда все её тёти по матери обвиняли в преждевременной смерти сестры (Наде 10 лет) её мужа. Вечная проблема взаимоотношений родственников супругов. В Копейске познакомился с кузиной папы тётей Фридой и её мужем Артуром (через 16 лет встретились в Абхазии).
Следующая остановка - город Соликамск, место жительства дяди Роберта. Как сейчас помню, выскакивает из дома дядя Роберт, здесь же случайно оказался дядя Отто. Сработал эффект неожиданности, вообще папа любил ездить в гости без предупреждений, но ведь резкие положительные эмоции тоже способны вызвать сердечный приступ. Соликамск - город, широко разбросанный по холмам, в своё время строился прямо на соляных копях. Там и сям видны купола церквей, уж не знаю, какие склады или архивы в то время в них располагались. Дома, преимущественно, частные одноэтажные. Старина проявляется во множестве деталей: то попадёшь на клочок булыжной мостовой, то увидишь на частном доме необычный флюгер прошлых веков, то удивительно красивые поросшие мхом резные наличники, то двухэтажный дом, наполовину вросший в землю. Везде деревянные тротуары, так характерные для утопающих в грязи регионов России. Контрастом старинному Соликамску является расположенный в нескольких километрах город Боровск. Послевоенный город застроен 4-5 этажными домами, дороги асфальтированы, построено несколько предприятий военно-промышленного комплекса, на одном из них, радиотехническом заводе, работал начальником цеха дядя Роберт.
На обратном пути вместе с дядей Отто остановились у него дома в городе Кизел. Ещё один, после Копейска, типичный шахтёрский город с терриконами, перемежающимися с двухэтажными бараками. В плане реструктуризации угольной отрасли нерентабельные шахты Кизела подлежат первоочередному закрытию. Высокие московские лбы покрылись морщинами в поисках решения проблемы трудоустройства шахтёров. По дороге домой рано утром в Березниках нас встречали два сокурсника родителей: Лишке и "Женька" Вагнер (в будущем академик, ректор Пермского мединститута).
У меня и в мыслях не было, что через полтора месяца наша семья снова поменяет место жительства, 8-й класс я буду начинать (и опять с опозданием) в новой школе г. Текели, куда родителей отправили как опытнейших медицинских специалистов в новую больницу свинцово-цинкового комбината.
Сентябрь 1955 г. - начало учёбы в 8-м классе средней школы, построенной невдалеке от больницы.
В Текели впервые столкнулся со страшным природным явлением - сель. Сидим в школе на уроках, несколько часов идёт проливной дождь. В окно уже не видно земли. Срочно распустили учеников по домам. В нашем доме вода вошла в подъезд. К счастью, подъём воды остановился на уровне первого этажа (метра полтора от земли). Ночью селевой поток снёс в речку 18 домов с людьми в другом районе города Текели, никто не мог точно подсчитать количество жертв. Территория вокруг нашего дома утром была покрыта метровым слоем плотной грязи. СМИ "не заметили" трагедию.
14-15 лет - пробуждение мужского начала, появляется внутреннее стремление (возможно, не совсем осознанное) показать себя окружению помимо учёбы участием в общественной жизни, художественной самодеятельности. 90% времени школьных вечеров - танцы, а вот здесь я не умел ничего, стыдно даже пытаться. Танцы-то были парные, не топтались, как сейчас в 21-м веке, каждый сам по себе. Хочется веселиться со всеми, а не сидеть бабаем у стенки (распространённое среди ребят явление). Девушки класса проявили инициативу, прорвали некоторую застенчивость и спасибо им за это. Я не сопротивлялся учёбе танцам. Вальс, фокстрот, танго, краковяк, полька, падеграс, падекатр - стандартный набор на вечерах отдыха средней школы N5 в середине 50-х. Месяца через 3-4 хорошо ли, плохо ли, но освоил танцы и уже старался не пропускать ни один (с дамским вальсом проблем также не было). Кстати, с тех времён завёл правило приглашать на танец девушку, женщину только тогда, когда глазами получишь согласие (противно смотреть, как иной раз мужики тащат женщин за руку на танец, перебирая одну за другой, пока кто-то не согласится). Активист обучения меня танцам - одноклассница Тамара Анищенко. Постепенно мы начали "ходить", так было принято называть постоянные молодёжные пары, чуть позже появился термин "дружить". Тамара, дочь завуча школы, жила в соседнем доме, и мы двигались в школу и возвращались вместе, а до школы всего-то метров 300. Дарил мелкие подарки, и говорили, говорили... Первой забила тревогу обычно спокойная бабушка, что меня очень удивило, родители наблюдали развитие наших отношений внешне индифферентно. А бабушке не нравилось, что Тамара на два с лишним года старше и сбивает с толку любимого внука. Безусловно, 15-летний парень и 17-летняя девушка не совсем подходящая пара, но в юношеском угаре это не понятно. Весну и осень 1956 г. мы много вместе ездили на велосипедах, вставали в 6:30 и катались минимум полтора часа до уроков, чаще Тамара сидела на раме моего велосипеда, что переполняло душу внутренней гордостью и одновременно бесило бабушку, если случайно в окно она видела эту картину. Возвышенное внутреннее состояние лопнуло внезапно поздней осенью 1956 г. Воскресным вечером мы гуляли вчетвером, рядом одноклассница Нина Капустина и её друг казах Андас (первокурсник одного из институтов Алма-Аты, приехал на побывку и делился впечатлениями, как студенты танцуют танго "Брызги шампанского"). Дальше Андас взялся что-то о нас четверых говорить, а Тамара вдруг произнесла: "Да Эрвин же ещё ребёнок!". Тамара была права, ни разу даже не поцеловались. Никаких выяснений отношений не последовало, но больше мы вместе на велосипедах не катались. Жестокий удар по самолюбию ощущаю до сих пор.
В 9-м классе завязалась дружба (существовала такая мода, пропагандируемая молодёжными газетами) с аналогичным классом райцентра Карабулак. Коллективная поездка с ночёвкой туда, затем ответный визит. Каждый брал одного, двух ребят к себе домой ночевать. Главное: соревнование типа КВН и танцы до упаду. Увлёкся красивой девушкой и по воскресеньям в одиночку ездил к подруге на велосипеде 25 км туда и обратно. Назад ехать в гору было тяжело, появлялся заполночь, вызывая естественное недовольство родителей. Отец молчал, а мама: "Ну, Эрвин! Нельзя же так поздно!" Родители понятия не имели, сколько раз я ездил в Карабулак.
Не делаю открытия, утверждая, что велосипед чрезвычайно полезен растущему организму (и мой не исключение), да и не только. Кстати, в Талды-Кургане, Текели и сейчас люди на велосипеде ездят гораздо больше, чем в крупных городах, например, в Томске. Да в Томске и невозможно ездить на велосипеде, непременно попадёшь под машину. Как разительно отличается Германия и Голландия, где специально выложены дорожки во всех направлениях для велосипедистов. Типичная картинка Берлина (1992 год): семья подъезжает к огромному парку возле рейхстага на автомобиле, снимает с верхнего багажника 2-3-4 велосипеда, и гуськом направляется куда-то вглубь парка. Аналогичные сцены неоднократно наблюдал в маленьких городках Нижней Саксонии, перед городом автомобиль ставится на стоянку, дальше велосипедом. У каждого магазина, учреждения, церкви есть специальные стойки для велосипедов. Дети едут в школу на велосипедах, причём велосипед оборудован высоким флажком. Любопытно, на улицах мало пешеходов (не имею в виду торговые кварталы), люди перемещаются либо на автомобиле, либо на велосипеде. Регулярная езда на велосипеде - один из очевидных элементов здорового образа жизни, но в России за последние 10-20 лет количество велосипедистов (не спортсменов) сократилось в несколько раз, население "осчастливлено" возможностью приобрести автомобиль. Опыт же развитых стран показывает, что автомобиль - не помеха велосипеду, скорее наоборот. Разве можно представить у нас стайку из 10-15 велосипедистов пожилого возраста (все седые), путешествующих от одного городка к другому с рюкзаками за плечами (неоднократно видел в Папенбурге).
После 8 и 9-го классов летом понемногу подрабатывал, вопреки воле родителей, заработал несколько сот рублей. Запомнился смешной эпизод. Горы, 15 км от Текели, летний зной, хозяйство лесоводов, выращиваются саженцы хвойных растений. Человек 15 школьников старших классов зарабатывали на прополке. Дежурство по кухне (продукты принесли в рюкзаках) в порядке очерёдности. Я дежурный, должен сварить вермишель с тушёнкой. Получился конфуз: развёл костёр, увидел на горизонте возвращающихся работников, бросил вермишель в холодную воду и начал ждать, чтобы сбросить мясо. Читатель, по-видимому, понял, получилась несъедобная тестообразная масса. Сейчас смешно, а тогда было стыдно.
В летние и осенние месяцы после 8-го и 9-го класса пришлось немало потрудиться и на колхозных огородах, как принудительно в уборочный период (помидоры, кукуруза на зерно), так и добровольно, для заработка. Помню, как-то в сентябре сняли с уроков на уборку помидоров. Сразу обрадовались, поедим помидоров (напомню, Текели - горняцкий город, большинство жителей ни огородов, ни садов не имело). Но оказалось, тяжело! Помидоры в открытом грунте, края огородного массива не видно, кусты с плодами лежат на земле. Надо собрать в корзины, отсортировать по степени зрелости, уложить в ящики, а затем тащить их метров 50 к машине. К концу рабочего дня и смотреть не хотелось на помидоры.
Лето 1957 г. Нудное, но хорошо оплачиваемое занятие - ручная прополка кукурузы, посаженной вручную "прогрессивным" квадратно-гнездовым способом. Проявлялись первые результаты хрущёвского принудительного внедрения на поля кукурузы. Действительно, на юге Казахстана выращивание кукурузы на зерно весьма эффективно, естественно при машинной посадке, обработке посевов и уборке, но пока на всех стадиях задействован дешёвый ручной труд, прежде всего школьников. Километров 50 от дома по типичной сельской грунтовой дороге с облаком сопровождающей грузовик проникающей во все поры пыли, населённый пункт домов в 10, ни радио, ни магазина, ни медпункта, даже автомобильная кинопередвижка не чаще раза в неделю появляется. Полтора-два десятка 15-16-летних юношей и девушек без учителей и вообще без взрослых (командуют комсомольские лидеры) размещены в однокомнатной саманной избе с глиняным полом, электричества нет, кроватей, полатей нет. Получили матрасовки, которые сами набили соломой. Пищу готовили девушки по очереди на традиционной казахской печке во дворе. Подъём с солнцем, работа до 11 часов, пять часов перерыв, затем ещё часа три с тяпкой в руках. На обширной плантации начинающей расти кукурузы тени нет, передохнуть от зноя негде, бочка воды выпивается и возврат "на базу". Фиеста! Дневной отдых. В жару начинаешь понимать достоинство глиняной избы. Характерно, что запаса бодрости при такой монотонной работе хватило недели на 2, куда-то улетучивается первоначальная весёлость от совместного проживания с красиво поющими девушками. За работу получили неплохие, по меркам школьника 50-х годов, деньги (копейки, конечно!) и я начал собирать ещё одну бригаду. Уговорил всего троих, вчетвером (два парня, две девушки) мы смогли выдержать на прополке кукурузы только 5 дней, бросили и уехали, не попрощавшись с работодателями. Соответственно, ни копейки не получили.
В 1957 г. раскручивались юбилейные мероприятия в преддверии 40-летия октябрьского переворота. В школе сформирована группа из окончивших 9-й класс (12 школьников и два учителя) для двухнедельного похода по местам боевой славы времён гражданской войны. Кольцевой маршрут Текели - Копал - Усть-Агач - Текели. Сначала трудный горный переход по одному из отрогов Джунгарского Алатау, перевал (видели следы снежного барса, картина с перевала потрясающая), спуск в долину, Копал, затем возвращение в Текели по равнинной части. Копал - станица семиреческого казачества, созданного Россией для охраны юго-восточных рубежей империи. Население преимущественно русскоязычное, казахов мало (сейчас не знаю). Копал - место жестоких боёв во время гражданской войны и в 20-е годы, кое-что описано Фурмановым в романе "Мятеж", ныне достоверность изображённого под большим сомнением. К нашему приходу вокруг станицы ещё сохранились окопы, можно было найти стреляные гильзы. Побеждённые казаки ушли в Китай, километров 50 напрямую через горы. В Копале наша задача: навести контакты с участниками гражданской войны, записать воспоминания, при необходимости, помочь по дому. Довольно много встреч. Неожиданно дед с седой бородой, посмеиваясь, озадачил наивных комсомольцев-энтузиастов: "Участники-то участники, да не попадитесь на участников не с той стороны!" Заулыбались вместе с ним, призадумались. Что бы это значило?
Во времена Хрущёва начался возврат на Родину казаков, уйгуров, казахов, то ли наши разрешили, то ли китайцы выталкивали. Ранее, в Текели приходилось общаться и беседовать с русской семьёй (не казачьей), возвратившейся из Китая в 1956 г., там у них был свой табун лошадей, в Казахстан вернулись с двумя чемоданами и строго ограниченным количеством быстро израсходованных денег. Небольшая часть казаков вернулась и в Копал. Как-то уж очень мысль седого казака врезалась в память. Злободневная мысль! И в нынешнее время! Достаточно просто поинтересоваться истоками благополучия многочисленных наших ВИП-персон, без конца мельтешащих в СМИ.
К 13-14 годам начала проявляться потребность в музыке, родители приобрели ламповый приёмник "Балтика", а затем к нему проигрыватель. Помню, мастерили антенну для приёмника на всю длину чердака многоквартирного дома в Текели. С антенной (медная пружина, какая радость для нынешних воров) помог дядя Роберт, начальник цеха радиотехнического завода в Боровске. Для середины 50-х "Балтика" рижского изготовления считалась классным приёмником и позволяла даже в такой горной глуши как Текели сносно принимать многие станции. Любил слушать, помимо политических новостей, круглосуточный музыкальный маяк для самолётов на средних волнах. Популярность у владельцев радиоприёмников музыкального маяка, вероятно, надоумила кого-то позже создать радиостанцию "Маяк". Проигрыватель представлял собой невзрачный ящик в две трети величины приёмника Приобретением пластинок занимался я, естественно, на родительские деньги. Приносил пластинки типа "Гулял по Уралу Чапаев - герой..." ставил на проигрыватель, слушали всей семьёй вместе с бабушкой. Как же много изменилось в нашей жизни за 40-60 лет! Покупал народные песни, песни Лидии Руслановой. Героизмом было достать песни Утёсова, Бернеса или Шульженко. "Голубку", типичный шлягер, хотя и слова такого никто не знал, крутили многократно, даже при наборе этих строк слышу голос Клавдии Шульженко. Хорошие (по тому времени и моему провинциальному детскому восприятию) пластинки были дефицитны. Пластинки на 78 оборотов в минуту представляли собой тяжёлые жёсткие диски из винипластов. Выпускались по одной технологии десятки лет, помню десятки хорошо звучавших пластинок у дяди Павла, которые он вывез "в качестве трофея" из Германии. Иголки использовались стальные, быстро тупились, приходилось поправлять надфилем. Прорывом в звукозаписи стали "долгоиграющие" пластинки (33 оборота в минуту) из более лёгкого, гибкого материала, позволявшие звучать минут по 30, до десятка песен.
В последние школьные годы запомнилось и множество других увлечений.
Голуби - любовь на всю жизнь, хотя и содержал их всего 3 года в Текели. Параллельно двухэтажному многоквартирному дому стоял сарай, в котором каждый квартиросъёмщик имел свою долю. Папа держал кур, а я завёл голубей, начал с парочки, позже стая выросла до трёх десятков птиц. В те годы большинство мальчишек увлекалось голубями, вспомните фильм "Прощайте голуби". В 1957 г. "Комсомольская правда" объявила, каждый представивший 50 белых голубей на Всемирный фестиваль молодёжи, бесплатно поедет в Москву. Для мальчишек далёкого провинциального казахстанского Текели появился шанс посмотреть Москву, но среди знакомых голубятников не оказалось владельцев такого большого количества именно белых птиц. У меня были разные голуби: почтовые, шеебойные, лохмоногие, красные, пёстрые, дымчатые.... Без конца обмены, искусственное спаривание (бывало, сидит пара голубей в тесной клетке месяц, яиц нет, оказывается, голуби одного пола, среди молодых голубей трудно отличить голубя от голубки). Особенно любил вертунов, независимо от внешнего вида. Задерёшь голову вверх, голубь поднимается высоко-высоко, затем начинает стремительные перевороты через хвост: 1, 2, 3... 5... 7, не успеваешь считать. Бывало, к сожалению, что голубь не успевал перейти в состояние нормального полёта и врезался в землю. Для голубятника трагедия. Случались в голубятне и другие чёрные времена, когда пискун (молодой голубь, не умеющий летать) вываливался из гнезда. Куры мгновенно разрывали голубёнка, здесь впервые обратил внимание на кровожадность кур, казалось бы, спокойной домашней птицы.
Несколько раз пытался воспитывать меня директор школы Силуков, дескать, негоже десятикласснику бегать по крышам. Родители молчали, но чувствовалось, что папе нравилась увлечённость голубями. Распространённое явление среди пацанов - воровство голубей по ночам (в темноте голубь не видит, улететь не может). Сам я тоже участвовал в набегах на чужие голубятни, однажды хозяева украденных с моим участием голубей "взяли след", пришлось бабушке предложить несколько отличных голубей для супа. В немецких деревнях на Украине специально выращивали голубей на мясо, бабушка давно просила выделить для семейного стола несколько штук. Но этот случай был вынужденный и единственный в моей жизни. Кстати, не успел я уехать в 1958 г. поступать в институт, голубей украли, приехал после вступительных экзаменов, а над сараем одиноко сидит вырвавшийся из плена старый дымчатый голубь и боится залететь в голубятню. Прощайте голуби!
Домино - игра, в которую любила играть бабушка, причём культурно ставила костяшки, не любила стука по столу, аккуратно убирала в комод коробочку с костяшками сразу после игры. В описываемое время во дворах собирались мужики и дотемна "резались" в домино. Игра навылет, с громкоголосыми болельщиками и очередью жаждущих сразиться. Мне нравилось, костяшки так стучали, что женщины из окон высказывали претензии. С другой стороны, это я сейчас понимаю, они были очень довольны, что мужики перед глазами и не пьянствуют.
Фотография - ещё одно увлечение, начавшееся в начале 8-го класса после того, как родители подарили фотоаппарат "Зоркий" (портреты, пейзажи, спортивные репортажи...). Какие фото сохранились с похода в Копал! Фотолабораторий не было даже в школе, все операции выполнялись в ванной, по ночам на кухне. Фотоувеличитель "Ленинград" так и остался на чердаке отчего дома, когда родители уезжали в Германию.
Чтение также оставалось любимым занятием. Когда вдруг "натыкаешься" на дилогию Ильфа и Петрова, а впервые я прочитал похождения Остапа Бендера в 8-м классе (1955 год, первое послевоенное издание), появляется потребность доставать новые и новые книги, о которых школьная программа даже не упоминала. Несколько десятилетий я знакомым говорил, что имею всегда рядом три любимые книги: "12 стульев" и "Золотой телёнок", "Похождения бравого солдата Швейка" Ярослава Гашека и "Мои современники" Корнея Чуковского. Первые две книги можно открывать в минуты депрессии на любой странице, через некоторое время настроение поднимется. Здоровый оптимистичный житейский юмор этих произведений переживёт века, многие шутки превратились в "народный" фольклор. Чуковский же открыл много неизвестных мне деятелей искусства начала 20-го века, в лучшем случае где-то фамилии слышал (Леонид Андреев, Саша Чёрный, Ремизов, Белый, Блок...). Сейчас все они свободно печатаются, попробуй только сам разберись, что более достойно твоего внимания при перегрузке организма телевидением и интернетом. Чуковский дал довольно объективные оценки Горького (до какого-то момента в общественном сознании идеальный человек и писатель, теперь же зачастую представляется только сталинским певцом Гулага), Репина. Пропаганда рекламировала репинских "бурлаков на Волге", но старалась не упоминать работы художника для высшей власти России, хотя огромное полотно "Заседание государственного совета" числится среди шедевров российской культуры.
Говоря о литературе, не могу не вспомнить феномен Солженицына. Ажиотаж вокруг его фамилии поднялся после публикации "Один день Ивана Денисовича". В очередь в научной библиотеке университета за выдаваемыми экземплярами "Нового мира", а затем роман-газеты студенты записывались сотнями. Я тоже почитал, не нашёл ничего нового. Лагерные порядки мне были известны, всё-таки в Челябинске-40 и на Колыме нашей семье напрямую приходилось сталкиваться с многочисленными заключёнными, причём как политическими, так и уголовными.
Основное увлечение в художественной самодеятельности - индивидуальное чтение. Опыт дяди Отто явился дополнительным стимулом. Монолог современного Хлестакова читал много раз, в том числе в рабочих клубах перед разнообразной публикой. Однажды, в доме культуры железнодорожной станции Текели (полный зал, человек 300) испытал потрясающий эффект принимающего тебя зала. Выступление прошло на одном дыхании, много аплодисментов, впервые реально осознал контакт со зрителем.
01.05.1957 г. запомнилось первым тяжёлым опьянением после демонстрации (~ 5 км от дома), когда зашли небольшой группой в грязную забегаловку. Старший среди нас, уже отслуживший в армии, берёт пару "огнетушителей" (0.8 л) портвейна, наливает по гранёному стакану, затем ещё по одному. Без закуски. Дорога пешком домой под ярким солнцем. Дальше помню причитания бабушки над раскладушкой и таз рядом. Обычно в 8-10 классах весной мы группами ходили в горы за цветами, брали с собой поесть, 1-2 бутылки мускателя (~ полстакана на нос). Родители потребление алкоголя не поощряли. Первомайский урок оказался своевременным и полезным, своего рода алкогольным ликбезом.
Июнь 1958 г. Выпускные экзамены длились 3 недели, первые 2 недели между гороно и облоно "таскали" моё сочинение, в конце концов, поставили 4 (интересно, в 10-м классе учились 5 немцев и все были лучшие в русском языке). Последний экзамен химия, получаю 4. Вдруг узнаю, что по тригонометрии выставили годовую четвёрку (чушь полная!), очевидно последние две оценки, чтобы снять споры по медали. В результате, вместо золотой медали вообще ничего. Дальше выпускной вечер и всё! Крупный жизненный этап позади!
19.07.1958 г. приехал в Томск смешанным маршрутом (Текели - Уштобе - Новосибирск - Тайга - Томск) с тремя пересадками, рассчитывая поступить в мединститут, заявление отправил недели за три. Кстати, 1958-й - первый год, когда советских немцев начали свободно выпускать за пределы Казахстана. Прихожу в приёмную комиссию, а меня огорошивают: экзамены во втором потоке с 10 августа, мест в общежитии нет, езжайте домой. Как домой? Я больше трёх суток добирался. Ворвался в кабинет к ректору академику Торопцеву с просьбой разрешить сдавать экзамены в первом потоке. Бесполезно. Двое суток ночевал на вокзале, затем устроился в коммунальной гостинице в 20-местной комнате. Посещал все лекции для абитуриентов мединститута, а в голове: что дальше? И посоветоваться не с кем (даже телефонные разговоры с родителями надо было заказывать за трое суток).
31.07.1958 г. забрал документы в мединституте и появился в приёмной комиссии классического (по нынешней терминологии) университета. 17:30. Полчаса до окончания приёма документов, а я сижу и рассуждаю, куда пойти: на мехмат или химфак. Завтра первый экзамен, а у меня по математике даже учебников нет с собой (в мединституте её не сдавали). Подал заявление на химфак.
16.08.1958 г. Экзамены сданы, получил 24 балла (одна четвёрка на последнем экзамене) и вновь кинулся в приёмную комиссию мединститута (экзамены сдал те же плюс математика). Возьмите, Вы же помните меня. Не забуду длительный пристальный молчаливый взгляд председателя, тогда я и не понял, что он вымогал у меня деньги (через два года его посадили за взятки). Позже затрагивал не раз эту тему, например в статье "Взятка" http://samlib.ru/p/polle_e_g/vziatkadoc.shtml. Съездил к родителям в Текели, а к 31.08.1958 г. приехал в Томск учиться.
Студент
01.09.1958 г. отправлен в первый студенческий колхоз. Ехали на соломе в открытом кузове старенького автомобиля ЗИС-5 (представить можно по "колхозным" кинофильмам первой половины 50-х), рюкзаки, сумки, сетки свалены в кучу. Однокурсников не знал (отсеялось не менее двухсот абитуриентов, да и жил я во время экзаменов не в студенческом общежитии), знакомились во время трёхчасовой поездки по грунтово-гравийной дороге в Громышовку Зырянского района выполнять долг Родине, помогать убирать урожай. Именно в Громышовке впервые бросилась в глаза ненормальность организации сельского труда. Тысячи присланных из города студентов и рабочих трудятся от темна до темна и в смену по ночам, а большинство колхозников спокойно занимаются своими делами: убирают огороды, заготавливают грибы, ягоды и кедровые орехи, торгуют на базарах Асино и Томска, готовят дрова на зиму...
Прибыли в Громышовку, расселены по квартирам. Наша группа из семи девушек и двух парней (меня назначили старшим), расположилась на полу в однокомнатной избе у вредной старухи (за каждого постояльца получала определённое количество трудодней). Матрасовки, привезённые из общежития, набили соломой и, довольные жизнью (солнечно, золотая осень), пошли осматривать убогую деревню. Сельпо торгует пряниками и дешёвыми конфетами "Дунькина радость" (липкие подушечки или драже без всякой упаковки) производства районного пищекомбината. Нас эти "деликатесы" очень даже устраивали, тем более что молоко могли брать в колхозе без ограничений. Со Славой Зуевым мы практически неразлучны, работали в паре на уборке и перевозке в автомобиле зерна, рано утром бегали несколько километров (оба жаворонки) с вёдрами на молочную ферму, пока девушки спят.
В Громышовке мы познакомились с одним из популярных самодельных алкогольных напитков, медовухой, брагой на отходах производства мёда. Каждый пасечник имеет свой рецепт, несколько раз приходилось угощаться, так как водитель любил "по пути" заезжать на пасеку, воспоминания только положительные. Медовуха - обманчивый напиток, пьётся легко. Хорошо принявши на грудь, ощущаешь ясную голову и непослушные ноги. Проспавшись, не чувствуешь похмельного синдрома. По-видимому, сказываются целебные свойства мёда.
13.10.1958 г. вернулись в Томск. С общежитием на химфаке всегда была "напряжёнка" (до 1962 г. химики жили на Ленина 68, в центре Томска напротив почтамта), но для шестерых ребят-первокурсников выделили отдельную комнату. Жизнь шла весело, на 1-м курсе у химиков популярно четырёхборье: шахматы, шашки, шашки (поддавки) и уголки. Часами играли на вылет. Отличный тренинг для головы. Позже о таких соревнованиях не слышал. Много играли в карты, простейшие варианты.
Январь 1959 г. Первые зимние каникулы запомнились застольем в Талды-Кургане (родители опять поменяли место жительства, вернулись из Текели в областной центр). Вечером за ужином (дополнительно присутствуют две пары родственников) папа разливал своё вино. Одна рюмка, вторая и на третьей мама, округлив глаза: "Эрвин, ты пьёшь?" Ответить нечего.
На первом курсе занятия начинались в 9 утра, а мы умудрялись вставать в 8.45 и успевать дойти от общежития до главного корпуса ТГУ. Когда сейчас я прохожу этим путём, вспоминаю древний уличный термометр по Реомюру, висевший на угловом здании мединститута. Мало кто понимал его показания, но по дороге в университет я пересчитывал их в градусы по Цельсию. Кстати, знание фактической температуры воздуха не уберегло нас от глубокого обморожения ушей и носа именно на этом маршруте, когда мы со Славой Зуевым торопились на первую лекцию.
Питались в коммуне. Сложности начинались в воскресенье, коммуна не работала, если нет денег, беда. Кто целый день валялся на кровати, кто где-то урывал (чаще у запасливых девушек) перекусить, кто просто гонял чай без сахара. Моё типичное воскресное одноразовое питание: 4 стакана молока по 60 копеек и 6 пирожков с картошкой по 40 копеек в ближайшей забегаловке. Я всю жизнь любил молоко, постоянно это подчёркивал и в очередное воскресенье ребята поймали на слове, что спокойно могу выпить три литра молока, не отрываясь. Поспорили. Собрались зрители, кто-то купил в общежитском буфете и принёс трёхлитровую банку молока, причем, слегка подкисшего. Нет бы, дать задний ход, благо есть основание. Но я упрямый, начинаю пить на глазах полутора десятков парней, опозорился, не смог допить, примерно, пол-литра. Нормальными словами ощущение подкисшего молока над заполненным до предела пищеводом выразить невозможно. Ни лечь, ни сесть - молоко стремится наружу. Память собственной глупости на всю жизнь.
Химфак университета малочисленный (250 студентов), но хорошо организован. Ряд профессоров мирового уровня: А.П. Бунтин (ректор университета, завкафедрой неорганической химии, сдал ему на "хорошо" первыйстуденческийэкзамен), Б.В. Тронов (в будущем мой научный руководитель), В.В. Серебренников (крупнейший авторитет в области редкоземельных элементов). Выросли в мировых научных светил и крупнейших руководителей в то время доценты на кафедре Бунтина В.В. Болдырев, Г.В. Сакович.
Помню, как на праздничном вечере нескольких факультетов в филармонии (ныне органный зал) вышел на сцену в спортивном костюме читать "Монолог современного Хлестакова". Сейчас мне кажется, что это было убого, но хлопали... Дважды принимал участие в конкурсе чтецов ТГУ.
В спортивном отношении химфак всегда в первой половине из десятка факультетов. Первый курс не испортил ситуации, Слава Зуев и Людмила Матросова сразу вышли в лидеры университета по бегу на средних дистанциях. Ребят на факультете мало, мобилизованы все. Меня "бросили" на спортивную ходьбу. Понравилось. Призовых мест не занимал, но очков в факультетскую копилку приносил много. К сожалению, этот вид лёгкой атлетики очень зависит от качества судейства. Однажды сняли за переход на бег (трасса проходила по университетской роще). Усиленно тренировался и на следующих соревнованиях (5 км по дорожке стадиона "Труд") уверенно шёл в группе лидеров. Как же обидно, когда ближе к финишу отстававшие откровенно побежали, и никто их не снял с соревнований. Закончил 7-м из 13 участников, выступление оказалось для меня последним.
Быстро пробежали сентябрь, октябрь, ноябрь 1958 г., постепенно втягивался в ритм студенческой жизни и неожиданно (для себя и сокурсников) оказался под колпаком яркой третьекурсницы Людмилы Данской. Танцы в красном уголке и в коридорах общежития, походы на каток (в те годы под громкую музыку на стадионах "Труд" и "Динамо" вечерами катались тысячи томичей), приятное ощущение, что тебя выделяет старшекурсница. Типичный лох по нынешней терминологии. Лёгкий флирт в начальной стадии закончился мгновенно. Сокурсницы поймали Людмилу на воровстве и в течение суток выгнали из комсомола и университета. Кто бы мог подумать? Активный общественник в университете, поступала с серебряной медалью...
Весной 1959 г. на общем комсомольском собрании избран членом факультетского бюро, причём по инициативе старшекурсников. Удивительна реакция зала (человек 200), когда назвали мою фамилию. Заставили встать, показаться, в зале вдруг раздался громкий одобрительный гул. Забыть подобное невозможно. Такая реакция была неожиданна и для меня, но вызвала резкое неприятие ряда сокурсниц. Выясняли, кто и как выдвигал кандидатуру (я и понятия не имел). Позже на курсовых собраниях неоднократно требовали объяснять, чем я в бюро занимаюсь.
Все студенческие годы не забывал о рыбалке. В мае 1959 г. ловил ельцов в устье Ушайки в центре Томска. Приходил утром, часов в 5 или раньше. Удовольствие, не передать. Тишина, восход солнца, там-сям на Томи и Ушайке плещется рыба, простая удочка, крючок, червячок. Ловил не много, 10-15 ельцов за рыбалку. Возвращался, когда ребята просыпались и собирались идти на занятия. Бросил утреннюю рыбалку, некому уловом заниматься в условиях студенческого быта. Сокурсницы игнорировали, сам я чистить рыбу не люблю, бытовых холодильников в общежитии не было.
Прошло не так много времени, образовался квартет одногруппников, мы со Славой Зуевым, Людмила Матросова и Зоя Скрипникова. Вчетвером готовились к экзаменам на берегах Томи, чаще на "прокатной" лодке переправлялись на левый берег, совмещали купание, загорание и штудирование лекций по истории КПСС. Запомнился инцидент, потрясший нашу маленькую компанию, когда я чуть не утонул, попав в сильное течение. Случайно спас катающийся на лодке посторонний парень.
Заканчивалась сессия, предстояло расставание до осени, а я даже ни разу Зою не обнял. Она преподала урок, который не могу забыть. Июньская короткая ночь перед рассветом, мы гуляем по тропинкам Лагерного сада (столетний парк на высоком берегу Томи, любимое место влюблённых студентов). "Ой! Ногу подвернула!" До скамейки метров пять. Подхватил её на руки, не ожидая такой лёгкости, понёс, сел, не спуская Зою с колен. А дальше первый поцелуй! "Поплыл".... Захватило дыхание, обоюдная дрожь, никаких слов в промежутке. Передать словами сложно, достаточно сказать, что в последующей жизни ни разу подобных ощущений не испытывал, по крайней мере, не запомнил. Ради Зои плюнул на летний колхоз (член бюро ВЛКСМ, схлопотал позже выговор), поехал провожать её до Новосибирска и дальше домой, на юг по Турксибу в Талды-Курган. При встрече Зои с родственниками на перроне она сделала вид, что вообще не знает меня. Это простить невозможно. Не было ни объяснений, ни истерик. Просто по приезду осенью в Томск я её "не заметил". Сокурсники не могли понять, что произошло. Ведь такая красивая любовь была! А была ли любовь? Похоже, нет, первый поцелуй для них оказался последним.
Но "тараканы в голове забегали", пытался осмыслить, что происходит при моих контактах с девушками. Или что-то с организмом не в порядке или любовь - выдумка литераторов. В последних классах школы переключал внимание с одной подруги на другую, разрывая отношения по пустякам. Плюс две неудачные истории на первом курсе.
01.09.1959 г. 2-й курс начался с сельхозработ в деревне Маложирово Асиновского района. Редкий случай, когда химики разных курсов работали вместе. Организована столовая под открытым небом с небольшим навесом над общим столом, повара - свои девушки. Более 70 человек расселено у местных жителей по 2-3 человека. Преподавателя нет, командует студентами факультетское комсомольское бюро.
Несколько воспоминаний. Мы с Димой Дзюбачуком (4-й курс) ездили грузчиками на ЗИС-5. В основном возили зерно, плицами с кучи (комбайн высыпал зерно прямо на землю, изредка подстилался брезент) загружали в кузов, также разгружали в зернохранилище. Оплата - мифические трудодни. Любимая работа перевозка в райцентр Асино льняного семени. Приёмщик семени немедленно платил наличными и шофёру и грузчикам. Мы с Димой получали по 30 рублей и сразу покупали пряники. Однажды Дима заставил хвататься за животы весь факультет. Дело было так. Дима в лаборатории дипломников (здесь же работали несколько сокурсниц) выполнял под вытяжкой какой-то эксперимент. Услышав, что открывается в лабораторию дверь, Дима не поворачиваясь: "Сука Троекуровская, закрой дверь!". Дверь закрылась снаружи, грохнул хохот. Оказывается, заходил доцент Иван Михайлович Бортовой, дипломный руководитель Димы.
В Маложирово мы прилично заработали по тем временам и меркам. Рублей по 700 нам выдали на руки, то есть по 3 стипендии (обычно при расчёте все трудодни списывались на питание и проживание, временами, студенты ещё и оставались должными). По приезду в Томск регулярно посещали пельменную и "потребляли" ликёры стаканами. Бррр! Ребята, с которыми я общался, не пили водку, только вино, причём креплённое. Как-то помню, выкинули в окно несколько бутылок сухого "Напореулли". Кто её пьёт, такую кислятину? "Товарищи не понимали!" Интересно, факультетские девушки предпочитали водку.
На втором курсе мне общежитие не дали, окольными путями удалось попасть на раскладушку в комнату к ребятам 4-го курса, прожил с ними (Жорж, Дима, Горощенко, Ерошкин, Калинов...) 2 года. Выбран старостой, причём не по признаку какой-то повышенной хозяйственности, а чтобы легче было отбрыкаться при неурядицах и претензиях (комната 4-го курса, а староста с 2-го, да и тот на птичьих правах). Университетский студсовет строго проверял чистоту, помню, как здоровые мужики под кроватями на чемоданах искали пыль (через десяток лет зашёл в мужскую комнату студенческого общежития Тюменского индустриального института и ужаснулся...). В комнате существовал специфический порядок дежурства: дежуришь до тех пор, пока не вымыл пол. Один две недели дежурит, подметая грязь, а другой два дня. В комнате старшекурсников не принято было играть в шахматы, шашки, зато здесь я научился сравнительно интеллектуальной карточной игре "преферанс". Сидели ночи напролёт, ложились спать, когда большинство из общежития убегали на занятия, играли по мелочи (денег у всех мало).
07.11.1959 г. впервые танцевал с будущей женой, сокурсницей Ниной Агеевой.
Я несколько лет читал со сцены монолог современного Хлестакова, скопированный с записи выступления Райкина. Впервые задумался о роли автора текста, начав готовить монологи других современных гоголевских героев Манилова, Собакевича, Ноздрёва. Оказалось, автор - Владимир Поляков, позже уточнил, что Райкин много его миниатюр исполнял. Однажды услышал признание Михаила Жванецкого, что именно некорректное отношение великого эстрадного актёра к авторам исполняемых миниатюр стало причиной ухода Жванецкого из театра Райкина. Паразитирование на скрытых от общества талантах не красит актёра, даже великого.
Итак, сцена томского Дома учёных, 2-й курс, читаю серию монологов Владимира Полякова. Знакомые студенты и преподаватели удивлялись, где я нашёл такие тексты. В библиотеке ТГУ. Очевидно, длинное выступление (минимум 40 минут) не могло попасть на заключительный концерт. В чём сейчас убеждён, мне не хватало режиссёра, сложный юмористический материал требует чёткой расстановки интонаций, без помощников не обойтись. "Хлестакова" я обкатал в течение 2 лет в десятках выступлений, а вот с остальными современными гоголевскими героями сразу вышел на конкурс, оцениваемый компетентным высоко квалифицированным жюри. Оценка жюри мне осталась неизвестной, конкурс шёл несколько дней, присутствовал только в день выступления, но очки в копилку химического факультета я принёс. Конкурс стал прощальным в моей "карьере" чтеца, участника художественной самодеятельности.
Умер декан химического факультета университета Н.А.Угольников. Все ребята-химики задействованы в похоронах. Угольников скончался в Ленинграде, привезли в цинковом гробу. Зима, холодно, тяжело. Несли на руках по очереди от главного корпуса университета до кладбища, расположенного в районе площади Южной.
Общественная работа мне не в тягость, с раннего детства был идеалистом-правдолюбом, предполагался рост в университетском масштабе (слишком часто меня стали приглашать в комитет ВЛКСМ ТГУ). Весной 1960 г. студентов ТГУ взбудоражили решения ректората, озвученные на собрании комсомольского актива университета. Хрущёв чувствовал, молодёжь пытается уйти от партийного контроля, последовали жёсткие указания в сфере идеологического воспитания. Уроки "нравственности" в битком набитом конференц-зале давал ректор Данилов. Осуждалось демонстративное поведение ряда радиофизиков и физиков: носят яркие полосатые рубахи на выпуск, вызывающие причёски (кок) и узкие брюки. Несколько человек в этих рубахах вызваны на сцену для показательной порки. Смышлёные парни отвечали аргументировано, показали этикетки с рубах, пошитых на московской государственной фабрике. Диалог глухого со слепым! В присутствии 200 человек ректор откровенно проигрывал, но все решения приняты заранее. В ярких рубахах в университете не появляться, в научную библиотеку ТГУ не пускать в брюках шириной меньше 22 см., вахтёры соответствующие указания получили, им выданы линейки. Несколько толковых студентов исключили из университета, через год восстановили, часть из них позже стали преподавателями alma mater.
Политическая оттепель в стране упиралась в стену догматизма преподавателей истории КПСС. Заставляли студентов наизусть учить моральный кодекс строителя коммунизма - чушь какая-то.
Проучился на химфаке университета два года и пришёл с зачёткой в мединститут к декану лечебного факультета: возьмите меня на второй курс, все предметы обучения идентичны, анатомию обязуюсь освоить в неурочное время. Декан откровенно заинтересовался и отправился к ректору, вернулся молчком, затем я пошёл к Торопцеву, напомнил визит двухлетней давности и просил принять меня. В ответ услышал, что мы даже из ветеринарного института никого не берём, и вышел из кабинета. Долго я сидел в ректорском кабинете один, затем встал и ушёл. А мечта о медицине никуда не исчезла, нынешний пенсионер-тунеядец до сих пор уверен, что медиком мог бы принести конкретным людям значительно больше пользы.
Летом 1960 г. обком комсомола начал пропагандировать "подъём голубой целины" в Томской области (строительство птичников). Университет откликнулся одним из первых. Наш отряд состоял из добровольцев, филологов и химиков, человек 18, в основном ребята. Лет через 15 такие отряды назвали строительными. Мы делали сплошную двухметровую изгородь вокруг многогектарного лесного массива, прилегающего к крупной утиной ферме. Сами деревья валили, пилили доски... Основная цель руководителей совхоза (не помню названия, где-то вдоль железной дороги севернее Асино) защитить птицу от четвероногих (лисы) и двуногих хищников. Работали в режиме утро-вечер, днём в самую жару часа 3 отдыхали, купались. Запомнилось обилие молдавского бочечного вина крепостью 8-10, которое местные жители, преимущественно бывшие зэки, напрочь игнорировали. До сих пор храню общественную зачётную книжку с одной записью об участии в разработке "голубой целины", сделанной комитетом ВЛКСМ университета. Областные комсомольские лидеры быстро забыли этот почин. Кстати, слово "почин" вышло из идеологического потребления, а в 60-70-е годы многие вздрагивали, открывая свежую газету, неужели опять какой-нибудь почин. Ну а сейчас можно встретить воспоминания томичей о поездках на целину в Казахстан (1958 год) и первых стройотрядах в 70-х годах. "Голубую целину" никто не вспоминает.
Сентябрь 1960 г. 3-й курс. Жуткая неприятность на много лет произошла в колхозе, когда мешками перевозили пшеницу из амбара в амбар. Сорвал спину так, что почти не мог передвигаться. Приехал в Томск, посетил несколько поликлиник, понял, что ничего не добьюсь (в студенческой поликлинике даже объявили симулянтом, увиливающим от сельхозработ), плюнул и уехал к родителям. Папа сразу свозил на консультации к специалистам в Алма-Ату, затем определил в нервное отделение Талды-Курганской областной больницы (два месяца). Что только не делали, включая иглотерапию первого приехавшего в Советский Союз специалиста из Китая, немного полегчало, к зимней сессии приехал в Томск, сдал экзамены и вернулся лечиться в Талды-Курган. Навсегда запомнил день 12.04.1961 г., только устроился в палату, лёг, надел наушники, начались сообщения о полёте Гагарина. Через полтора месяца почувствовал себя относительно здоровым (вечная благодарность родителям!), поехал сдавать сессию, но об активной спортивной деятельности пришлось забыть навсегда. В статье "Пациент" http://samlib.ru/p/polle_e_g/pazient.shtml перечислены практически все мои болезни в жизни.
Июль 1962 г. лечил радикулит в Крыму, грязевый курорт Саки. Много экскурсий, включая Севастополь, Ялту, Евпаторию. Из-за соседнего столика в кафе Саки наблюдал общение с 2-м космонавтом СССР Германом Титовым, много желающих чокнуться с ним. Позже часто размышлял, почему сам к нему не подошёл.
На 4-м курсе вновь обратился к филателии, попытался заняться серьёзно. В 60-е городское общество филателистов и нумизматов собиралось в хорошо известном томичам "Доме науки имени Макушина", в основном, интеллигентная, научная публика. В 1961 г. в свободной продаже появились красивые марки из дальних стран, глаза разбегались (ограничитель - деньги). С интересом рассматривал коллекции нескольких профессионалов. Один (аспирант, фамилию не помню) показал большой альбом, способный вызвать шок, заполненный красочными марками гитлеровской Германии отличной сохранности, сотни видов фюрера. Поясню, выставки подобных марок мировым сообществом запрещены, как и их коллекционирование, ни один мировой каталог не включает марки фашистской Германии. Не мог понять, как филателист не боится показывать постороннему лицу своё собрание. То ли жизнью не бит, то ли хрущёвская оттепель повлияла. Завёл переписку с разными странами, наиболее эффективно шёл обмен с китайцем из Шанхая, я ему посылал наборы открыток, он присылал марки Китая на пропорциональную сумму. С социалистической Европой сложнее обмениваться, так как современные советские марки и допечатки старых отечественных марок (государственный бизнес) к ним в магазины поступали быстрее, чем в магазины России, а приобретение довоенных марок для обмена требовало больших денег. Тем не менее, поддерживал переписку с филателистами ГДР, Чехословакии, Польши, Болгарии.
Известно, "от сессии до сессии живут студенты весело". Символические реперы - экзамены. В зимнюю сессию предпочитал готовиться в научной библиотеке, в весеннюю - на берегах Томи или Сенной Курьи. Однако в библиотеку не так-то просто попасть, мест для всех желающих не хватало. Существовала система захвата посадочных мест: один представитель комнаты бежит в библиотеку к 8.30. В 9.00 двери открываются, начинается "штурм" студенческого зала, разбрасываются тетрадки по местам. В 9.05 свободных мест нет, хотя в зале на 800 человек находятся, в лучшем случае, человек 50. "Народ" досматривает последние сны или завтракает. К 10-11 часам зал заполняется. Бывало, занятые места пустовали целый день. Не один раз наблюдал, как администрация библиотеки (или университета) пыталась бороться с подобным захватом мест, собирала тетрадки с пустующих мест. Бесполезно! На следующий день всё повторялось, да и студенты ТГУ знали, днём место в читальном зале библиотеки искать бесполезно. В великой, не побоюсь этого слова, научной библиотеке ТГУ существовала достопримечательность, заслуживающая упоминания: сортирный юмор. Удивительно (по тем временам) чистые туалеты постоянно исписывались юмористическими стихами и рисунками, чаще не имевшими отношение к порнографии. Не знаю, юмор ли это студенческих умников или записанный на дверцы кабинок плагиат начинающих филологов, но отдельные перлы врезались в память. "Если ты поср... зараза, дёрни ручку унитаза./Если нету унитаза, дёрни за х... до отказа!" "Посмотри налево, посмотри направо, оглянись назад, какого х... вертишься?" Администрация часто красила изнутри кабинки, но студенческие вирши немедленно вновь появлялись, нередко и политического характера. Интеллект рвался за пределы официальной программы обучения.
Посчастливилось услышать, увидеть на концертах в Томске лучшие джазовые оркестры Советского Союза пятидесятых, шестидесятых годов. Имена Олега Лундстрема, Эдди Рознера магически звучали в студенческой среде. Как и имена авторов исполнявшихся оркестрами произведений Дюка Эллингтона, Луи Армстронга, Глена Миллера... Отечественные джаз-оркестры исполняли лучшую музыку разных авторов, а не только музыку руководителя оркестра, как часто практикуется сейчас. За репертуаром эстрадных оркестров, как и других коллективов, выступающих в широкой аудитории, тщательно следили. Помню фельетон про руководителя эстрадного оркестра Армении Айвазяна, опубликованный в "Правде" вскоре после понравившегося мне концерта в Томске. Критиковали репертуар оркестра за то, что половина произведений - композиции самого Айвазяна, в том числе и спрятанные за подставные фамилии. Айвазян лишился места.
Оттепель вызвала появление ряда потрясающих отечественных художественных фильмов. "Летят журавли". "9 дней одного года". "Баллада о солдате". "Чистое небо". "Родная кровь". "Председатель"... Фильмы известные, многократно показываемые по ТВ. Иностранные фильмы в России известны меньше, особенно японское кино. Как-то во время каникул в Талды-Кургане пошёл днём на японский фильм "Расёмон". Пустой зал и потрясающий по эмоциональному воздействию фильм. Может быть, я и ошибаюсь, но "Расёмон" - первый японский фильм в прокате СССР (на родине выпущен в начале 50-х, завоевал множество призов на международных кинофестивалях). К стыду своему я впервые услышал фамилию великого режиссёра - Акира Куросава и увидел гениального актёра Тосиро Мифуне. В японских фильмах всё необычно для ориентированного на европейскую культуру зрителя. В фильмах хороших режиссёров можно попытаться понять стиль жизни японца, необычность поведения японца в одинаковых с европейцем ситуациях (быт, работа, отношения начальник - подчинённый, семья и многое другое). Интересно, что Акира Куросава снял совместный советско-японский фильм "Дерсу Узала" по мотивам дневников русского путешественника Арсеньева (актёр Юрий Соломин). В главной роли снимался отличный тувинский актёр Тунзук (не уверен в правильности написания фамилии).
4-й курс завершала полуторамесячная производственная практика на химзаводе в Новосибирске. Заводское общежитие переполнено, нас (человек 5) поселили в гостинице городского аэропорта. Добираться до завода приходилось с двумя пересадками. Утомительно, зато более основательно познакомился с Новосибирском. Великолепен Красный проспект - центральная магистраль Новосибирска. Только положительные эмоции захлёстывают при виде построенного в сталинские времена оперного театра (посмотрел и запомнил балет "Легенда о любви"). Хрущёв "отметился" в Новосибирске, прежде всего, созданием Сибирского отделения Академии наук, строился отличный, не имевший аналогов в Советском Союзе, Академгородок. В институтах химического профиля уже работали десятки выпускников химфака ТГУ, включая студенческого друга Жоржа Дубовенко. Я много раз бывал в Новосибирске и, откровенно говоря, город мне не нравится. Центр застроен в сталинские времена серыми зданиями в 4-6 этажей, что придаёт городу мрачный вид. Мне неизвестно, что думали градостроители Новосибирска, очевидно, выбор отделочного камня не случаен. Новые районы Новосибирска не отличаются от аналогичных в других городах. Город стремительно растёт "вширь", население давно перевалило за 2 миллиона. На городских дорогах сплошные пробки, транзитный транспорт основных направлений (Омск, Алтай, Кузбасс и Томск) проходил через центр города.
19.10.1962 г. свадьба с однокурсницей Ниной Агеевой.
Основные события 5-го курса - женитьба, выполнение дипломной работы и распределение.
Раз за разом вызывали в 1-й отдел, офицер КГБ (уровня майора, подполковника) настойчиво уговаривал распределиться "в органы". Звание лейтенанта, пайковые, школа КГБ в Воронеже (?), работа на химических комбинатах. Почувствовал "ужас кролика перед удавом". Никакие доводы не воспринимались. Наконец, "запустил Берлагу" - рассказал о тёте Вельде в Канаде и о регулярной переписке с ней (фактически, в то время папа с мамой боялись переписки с неожиданно "воскресшей" тётей Вельдой, контакты шли через тётю Марту). Шёл 1963 год. Связи с заграницей всё ещё боялись как огня. Аргумент сработал. От меня отстали, предупредив о неразглашении факта и содержания душещипательных бесед. Рассчитывал, отстали навсегда. Ошибся.
Появились варианты распределения в геологические структуры, им, как и КГБ, нужны мужики (а где их на химфаке взять?). Путешествовать люблю с детства, природу обожаю, но 6-7 месяцев вдали от дома и семьи не для меня. Современный Омский завод синтетического каучука запросил 8 человек. Решили с Ниной податься в Омск, возникла жёсткая конкуренция среди выпускников. Желающих работать в Омске оказалось раза в два больше.
Последней в университете сессии предшествовала защита дипломных работ, мне записали рекомендацию в аспирантуру, хотя подобное продолжение учёбы "в мыслях не держал". И вообще аспирантура в наши с Ниной планы не входила. Появился проректор Алтайского политехнического института с заявкой на 3-х выпускников. Имелось в виду всех трёх подготовить в целевой аспирантуре при ТГУ, с тем, чтобы Барнаул через 3 года получил молодых кандидатов наук. Последовали нудные уговоры на разных уровнях (и "покупатель", и деканат, и сокурсники). Один из основных доводов: мы закрываем возможность распределиться в Омск выпускникам, имеющим более низкий средний балл. Уступили! Распределены в Барнаул мы с Ниной и Женя Чернов. Государственные экзамены по органической химии и истории КПСС сданы отлично, оценки зачтены как вступительные в аспирантуру. Третий экзамен - иностранный язык. Мы с Ниной справились (я - английский, она - немецкий), а Женя не смог.
Не успели оформить приёмные документы в аспирантуру, как трагическая телеграмма из Бийска изменила первоначальные планы "на лето", умерла бабушка, большую часть жизни заменявшая Нине мать.
Бабушка Нины умерла в одиночестве в избушке с земляным полом при шести живых детях. Бабушка из алтайских кержаков, в 17 лет Ефим Березовский взял её в жёны не по любви, а угоном за 300 км. Чета Березовских вырастила 8 детей (6 ушли на фронт, два сына погибли). Бабушка жила трудно всю жизнь, даже в пожилом возрасте дед Ефим Березовский, старовер с широкой окладистой бородой, гонял её с поленом вокруг избушки. И всё равно я трудно воспринимал её личный рассказ, что бабушка плясала, когда умер муж. Запомнил хитрую улыбку бабушки, когда стелила нам на земляном полу, вся внутренность избушки вместе с печкой и бабушкиным топчаном не превышала 10 квадратных метров. Близки мы с Ниной до женитьбы не были, но у бабушки, по-видимому, было особое мнение. На похоронах, поминках познакомился с множеством родственников, затем поехали на их родину, одно из крупных сёл степного Алтая (километрах в 150 от Бийска, название не помню). Татьяна Ефимовна, старшая дочь, жила в родительском доме, во время войны - председатель местного колхоза (было ~ 1000 дворов, осталось 200), в 1963 г. на пенсии. В старых деревнях все друг другу родственники, началось хождение в гости от одних к другим. Закуска простейшая: варёная картошка, прошлогодние солёные огурцы, свежесобранная луговая клубника. Водки и самогона - море. Бесконечные призывы, имени моего никто на слух воспринять не мог: "Молодой сват! Не пьёшь, не уважаешь!" И стаканами! Бррр! Как в кино! Впервые узнал, что сватами принято называть не только родителей супругов, но и всех родственников одной стороны по отношению к другой.
Отпуск перед аспирантурой оказался дольше обычных каникул, мы с Ниной оказались в Талды-Кургане. Здесь я отвёл душу на рыбалке. Вспоминаю ловлю сазана, красивой сильной рыбы. Дальние трёхсоткилометровые поездки требовали проводника, как только автомобили спускались с асфальтированной трассы на пустынное бездорожье. Обычно, километрах в 30 от места рыбалки подсаживали местного жителя, "Сусанин" показывал места для ловли сазанов удочкой. Ловля на тесто, некоторые добавляли для запаха нашатырные капли. Леска миллиметровая, большинство имеет два крупных крючка, поплавок пробковый. С вечера на уху сообща налавливали десяток сазанов, основная рыбалка утром. Ночи жутко тёмные с насыщенным звёздами (в Томске представить сложно) небосводом и холодные, без телогрейки до утра пропадёшь, тем более что дрова только для приготовления пищи и освещения. Ночной костёр, ужин с водкой и разговоры. Это нечто особое, придающее колорит всей рыбалке. Всегда поражался, сколько интересного можно услышать в компании простых малограмотных людей. Однажды "Сусанин" оказался доморощенным поэтом, часами все слушали его поэмы (с матом, с прибаутками), "разинув рот". И это человек из пустынной деревушки в 5-7 домов, где не было ни радио, ни электричества.
Аспирант
01.10.1963 г. мы с Ниной зачислены аспирантами Томского университета (целевая подготовка для Алтайского политехнического института). Мой научный руководитель Б.В.Тронов, которого я неплохо знал ещё с первых курсов. Через 44 года написал памятный текст "Профессор Тронов" (http://samlib.ru/p/polle_e_g/professortronovdoc.shtml).
Первая стадия обучения - подготовка кандидатских экзаменов по органической химии (не специалисту трудно представить объёмы фундаментальных источников), философии, английскому языку. Это уже далеко не студенческие экзамены по записанным лекциям. Полгода не выходил из научной библиотеки, готовился к экзаменам и перелопатил огромное количество литературы по проблемам, близким к диссертационной тематике. От учебников, монографий и реферативных журналов до первоисточников. Дошёл до оригинальных трудов великого француза Берло (журналы с его фундаментальными трудами середины 19 века имели неразрезанные страницы, т.е. никто никогда эти статьи в Томске! не смотрел). Начал создавать личную картотеку.
Сдаче экзаменов по специальности и философии (английский язык изучал в специальной группе до весны) предшествовала познавательная поездка в сельскую глубинку в декабре 1963 г. Москва вела интенсивную пропаганду решений пленума ЦК КПСС по химизации сельского хозяйства (полезнейшее мероприятие Хрущёва). В Томске мобилизованы через общество "Знание" все аспиранты-химики (10 рублей лекция при стипендии 68 рублей, большущие деньги). Мне достался Шегарский район. Холод дикий, или мне так казалось в демисезонном пальтишке и лёгких ботинках, тем более что по совхозам лектора возили древнейшим способом, на розвальнях (снега много, дороги не чищены). Выступал перед киносеансами в клубах и непосредственно на фермах. Люди слушали молодого городского умника с интересом, но скептически. Ещё один приехал учить уму-разуму. Типичный вопрос, почему раньше собирали по 20 и более центнеров пшеницы с гектара без всяких удобрений, а сейчас по 5-7 центнеров. Объяснения причин истощения почвы практически не воспринимались.
Забавный случай на молочной ферме. Парторг собрал скотников и доярок в бытовке, тесновато, я примостился за обеденным столиком, выступал сидя. От общих проблем химизации постепенно спустился на проблемы животноводства, улучшения качества питания, начинаю объяснять полезные свойства карбамида (мочевины) при добавлении в корм скоту. Вопрос: "Вот этот, что ли?" Оказалось, я локтем упирался в бочку с позеленевшим карбамидом, заплёванную окурками. Карбамид явно не использовался по назначению, и стоял важнейший компонент питания скота на виду для проверяющих, в первую очередь, партийных грамотеев. Надо полагать, после смещения Хрущёва бочку просто выбросили. 70 км от "умного" Томска и поразительная безграмотность сельчан, даже украсть и использовать карбамид на собственном огороде фантазии не хватало.
16.02.1964 г. родилась дочь Эльвира (3850 г., 54 см).
Главный итог первого года аспирантуры повышение эрудиции, сдача кандидатских экзаменов.
Ректор Алтайского политехнического института (АПИ) просил молодых аспирантов переехать в Барнаул, дескать, Тронов позже приедет. А! Была, не была! Есть у меня в крови любовь к риску и резким поворотам. Отослал Нину с четырёхмесячной Эльвирой к матери в Бийск, сам отправил контейнер с вещами в Барнаул. В середине июля 1964 г. нехитрый аспирантский скарб распаковывал в общежитии АПИ.
01.11.1964 г. зачислен аспирантом АПИ. С Б.В. Троновым институт вёл длительные переговоры о переезде, к которым подключили и меня (специально приезжал из Барнаула в Томск на квартиру к Тронову с личным посланием от ректора В.Г.Радченко).
В Барнауле сразу познакомился с Валентином Аникеевым, который появился в институте за пару месяцев до меня после окончания МГУ. Общительный физик-теоретик, лучший друг в моей жизни. Жаль, мало прожил, умер в феврале 1992 г., не достигнув 52 лет, у нас четыре совместные научные работы, неоднократно одновременно выступали на Всесоюзных конференциях в Риге, Каунасе... даже после моего уезда из Барнаула. Написал памятный текст "Аникеев Валентин" http://samlib.ru/p/polle_e_g/anikeevdoc.shtml. Сколько мы с ним попили пива, порыбачили и попутешествовали, впрочем, не только с ним. Был в нашем кругу и Витя Левин (политехник из Томска, одновременно со мной поступил в аспирантуру к Тронову, но не переехал в Барнаул), месяцами жил у нас в гостях. Витя - еврей, оскорблялся на еврейские анекдоты (меня это очень удивляло, в нашем кругу юмор - важнейшая часть жизни). Трагическая судьба: в 30 лет Витя уже после защиты кандидатской диссертации покончил жизнь самоубийством. Совместная с ним и профессором Троновым отличная фотография с краевой выставки в Барнауле и в 2020 г. висит на стене за моей спиной и "контролирует" работу на компьютере.
АПИ преподал несколько наглядных и воспитательных уроков на тему такого позорного явления, как взятки в ВУЗе, о них все наслышаны, но до суда конкретные дела доходят редко. Ноябрь 1964 г. В химическом корпусе АПИ несколько дней проходил открытый суд над преподавателем сопромата. Этот деятель лет 35-40 собирал с заочников через старосту с каждого студента энную сумму с гарантией положительной оценки, а заочнику больше тройки и не надо. Сдавали, боюсь соврать, по 20 рублей, в общем-то, мизерная сумма и по тем временам. Хотя как посмотреть, 2-3 месячных преподавательских оклада с группы за один экзамен немало по ощущениям аспиранта со стипендией в 78 рублей. С интересом слушал свидетелей - заочников. История вылезла на поверхность только потому, что преподавателю показалось мало денег, он потребовал от одной или двух заочниц ещё интимных услуг. Несмотря на то, что этот образованный подонок от всего отказывался, у меня, молодого аспиранта, широко открылись глаза на проблему. Очевидно, что он брал и раньше, ещё более очевидно, что заочники с радостью и добровольно сдавали деньги. Кстати, слава о "берущих" экзаменаторах в среде заочников передаётся как эстафета из поколения в поколение. Прискорбно, но заочники сами ищут взяточников среди преподавателей, более того, создают новых, решая главную проблему - любым способом (знание предмета - задача вторичная) перейти очередной экзаменационный рубеж. Прошло несколько месяцев и уже непосредственно на химико-технологическом факультете АПИ скандал. Заведующего кафедрой физической и коллоидной химии внешне плюгавенького Мешкова застукали в служебном кабинете прямо во время полового акта с заочницей на письменном столе.
Крайне неприятное событие - контакт с чекистом в Барнауле, вскоре после переезда (в конце 5-го курса надеялся, что распрощался с "товарищами" навсегда). Неожиданно вызван в отдел кадров, начальник заводит в безлюдную комнату и исчезает, появляется подчёркнуто аккуратный мужик, закрывает дверь на ключ, показывает документ (майор КГБ) и начинается "знакомая песня". Попытался сразу прекратить вербовку, но фактор "тёти в Канаде" не сработал. Скорей, наоборот. Давление методично шло по национальному признаку. В 60-х в Москве прорабатывался вопрос создания в Алтайском крае национального образования российских немцев (шли слухи о создании республики), соответственно ожидались массированные наезды "любопытных" иностранцев и управлению КГБ в Барнауле понадобились свои люди немецкой национальности. Обещали командировки в Германию. В конце концов, согласие к сотрудничеству с КГБ дал, но с условием работы только с иностранцами. Откровенно говоря, внутренне я очень боялся последователей железного Феликса. Началось обучение. Полная секретность. Присвоена агентурная кличка - фамилия одной из моих сокурсниц. Никаких контактов с КГБ в институте. Периодичность двухчасовых встреч - 1-2 раза в неделю, позже 1 раз в 2 недели. Конспиративные явки (как в кино!) в служебных гостиницах, иногда в обычных квартирах, но без хозяев в доме. Отрабатывались: составление "легенд", способы обнаружения слежки, формы отчётов ("Источнику стало известно..."). Приносили для моего самообразования дефицитные в то время детективы на документальной основе, запомнил "Операция Цицерон", "Конец Цицерона". На очередной встрече вместе с обучавшим меня майором появился очень крупный чин. Знакомство. Опять обусловил своё сотрудничество с КГБ работой только с иностранцами. В ответ прозвучали мягкие рассуждения на тему необходимости извещать КГБ об антисоветских высказываниях на праздничных демонстрациях, в коллективе. Почувствовал, "влип" окончательно.
В описываемый "барнаульский" период немало пили. Предпочитали пиво (трудно было достать) и сухое вино. Именно в первое лето в Барнауле я установил личный рекорд потребления пива, в речном порту мы втроём за вечер выпили три ящика пива, т.е. в среднем по 10 литров на нос. Жуткое опьянение, с трудом добрался до общежития, урок на всю жизнь.
Из сухого вина предпочитали "Димиат" по 1 руб. 25 коп., "Мискет" и "Гамзу" по 1.45 (водка стоила 3.12). В 1964 г. Барнаул забили болгарским вином десятков наименований, большинство предпочитали креплённые "Варну" и "Биссер". Любил сухое вино и Борис Владимирович. Много раз мы с Аникеевым (+ 2-3 человека) приходили в квартиру Тронова с подаренным родителями гигантским портфелем (а он вмещал до 18 бутылок вина). Сноха Тронова Мукарама готовила отличный плов. Андрей следил за отцом и пытался отправить его спать, но не тут-то было.
24.06.1965 г. в редакцию "Журнала общей химии" АН СССР поступила первая написанная мной статья по результатам экспериментов в аспирантуре. Борис Владимирович оттиск статьи Б.В.Тронов, Э.Г.Полле "Изучение комплексообразования галогеннафталинов с нитросоединениями" ЖОХ, 36, 1411 (1966) понёс демонстрировать руководителям института: "Нас печатают в центре!" Мне и в то время это казалось смешным, но, думаю, сам факт ректорату молодого института понравился.
Научным руководителем Троновым сформулирована 3-я тема: изучение комплексов галогенанилинов с нитросоединениями. Прошло 2/3 срока аспирантуры, а до диссертации, "как до луны". Выполнена литературная проработка темы, сданы кандидатские экзамены, приобретён приличный экспериментальный опыт, т.е. наработан стартовый капитал, не более того. Пришлось взять тайм-аут, академический отпуск (01.10.1965г. - 05.11.1966 г.), поучить студентов и разобраться с новым направлением диссертационной работы. В августе 1965 г. перед переходом в ассистенты впервые подрабатывал на вступительных экзаменах (почасовая оплата). Мероприятие оказалось чрезвычайно мировоззренчески полезным для всей последующей профессиональной жизни. Денег больших не заработал, однако существенно расширил кругозор, наивность в сфере набора студентов в институт резко уменьшилась.
Конкретный пример. Летом 1966 г. приехал из Целиноградской области Казахстана поступать в АПИ мой кузен Слава Полле. Аттестат зрелости хороший, большинство отличных оценок. Отправил его на тренировки по сдаче математики на машинах, вроде бы всё очень хорошо. Считал, поступит сам. 01.08.1966 г. прихожу усталый с работы, Слава лежит на кровати, уставившись в потолок. Сколько? Завалил! Как? Почему сразу не сообщил? Хватаю за руку, бегом в институт, экзаменационные ведомости уже закрыты, перекидываю документы на вечернее отделение, отдаю под опеку знакомому математику... Дальше дело техники, ситуацию не выпускал из-под контроля до окончательного зачисления на дневное отделение.
Одновременно в Алтайском мединституте подход был другой. Следует напомнить, что престиж медицинского образования в то время (да, пожалуй, и сейчас, за редкими исключениями) существенно превосходил технические дисциплины, конкурс и уровень поступающих в мединститут абитуриентов гораздо выше. Мои друзья, физики АПИ, Валентин Аникеев и Витя Маркин получали возможность хорошо зарабатывать, выполняя задание тамошнего ректора: берёте в день две группы по 40 человек, резвитесь, как хотите, но к вечеру должна остаться одна группа, т.е. половина абитуриентов должна получить двойки. И здесь списочки сверху, только дополнительно указывалось, кому нельзя ставить положительную оценку (не любили в мединституте приезжих из-за пределов Алтайского края). В 1966 г. приехала поступать в мединститут сестра Вельда. Аттестат зрелости весьма и весьма приличный. С подстраховкой друзей она получила отличные оценки по физике и химии, написала сочинение (требовалась только положительная оценка). Мы уже начали отмечать её поступление, вдруг Витя Маркин решил сбегать уточнить, как там проверяют сочинения. И вовремя. Оказалось, сочинение Вельды было закодировано шифром, указывающим проверяющим литераторам на необходимость двойки. Перешифровали, Вельда успешно окончила Алтайский мединститут.
Из барнаульского периода жизни запомнилась также история с поступлением на учёбу офицеров с Семипалатинского атомного полигона. Офицеры приезжали группами, командование части разрешало каждому офицеру сделать одну попытку поступления, существовала соответствующая очередь. Зачисление на заочную учёбу было единственной потенциальной возможностью в будущем сбежать с полигона (надо представлять полупустынные окрестности Семипалатинска, а полигон в нескольких сотнях километров). Офицеры пытались любым способом использовать предоставленный шанс. Разве можно забыть, как завалились семь лейтенантов и старших лейтенантов в нашу семейную комнату в студенческом общежитии с коньяком и закусками, просили Аникеева, меня, Романчукову (из группы аспирантов профессора Тронова) помочь с пересдачей уже заваленных вступительных экзаменов (им, офицерам, для зачисления достаточно было сдать все экзамены удовлетворительно). До сих пор вспоминаю собственный стыд.
Запомнился ещё случай. Я - ответственный секретарь приёмной комиссии химико-технологического факультета по графику принёс в кабинет ректора папки с документами на зачисление. Одной из первых ему попадает на глаза папка абитуриента с серебряной медалью, хорошо сдавшего экзамены, грузина по национальности. Ректор резко швыряет папку: у них всё куплено. Мои попытки что-то пояснить оборваны на корню. Помню удручённые неглупые глаза приехавшего издалека абитуриента. Я ничего объяснить ему не мог, кроме того, что не прошёл по конкурсу. Я не знаю, помогал кто-либо этому мальчику поступать, но знаю, что в Сибирь приезжали учиться дети жителей Грузии, у которых не хватало денег для поступления в местный ВУЗ.
Перебираю в памяти свою работу в приёмных комиссиях АПИ и (через 5 лет) Тюменского индустриального института и думаю: господи, а сдаёт ли кто-нибудь вступительные экзамены самостоятельно, без протекции или взяток? С другой стороны, не у тебя же одного есть родственники, которым надо помогать. Помимо упомянутых сестры и двоюродного брата устроил в АПИ кузин Эльзу и Эльфриду, несколько человек в ТИИ. В очередной раз поражался, приезжают из Абхазии троюродная сестра и её подружка с очень хорошими аттестатами зрелости, а знания полностью отсутствуют. Но у меня моральные обязательства перед тётей Фридой (двоюродная сестра папы) и дядей Артуром. Дошло до того, что вступительный письменный экзамен по математике они переписывали у меня в лаборатории. Года полтора мучений в институте Тюмени и хорошая девушка Рената вернулась в Абхазию рожать детей, лет 20 назад их было трое, сейчас не знаю.
Уважаемый читатель! Может быть, утомил рассуждениями о приёмных экзаменах, но это ключевой момент системы высшего образования. Именно на этой стадии можно и нужно определять, что для абитуриента главное: знание или диплом. Говорят, в начале 21-го века у молодёжи России превалирует тенденция к знанию. Не уверен в массовости явления. В "умном" Томске на столбах регулярно развешиваются броские объявления с предложениями дипломов государственного образца о высшем образовании за полгода, год.
Следующий этап, приближавший меня к учебной деятельности, руководство студентами на уборке урожая. Сентябрь 1965 г. АПИ отправил 100 химиков, преимущественно девушек (моя группа - 35 человек) в крупный совхоз невдалеке от райцентра Топчиха. Директор совхоза определил отряд целиком в отделение, расположенное в десятке километров от центральной усадьбы и занимающееся выращиванием сахарной свеклы. Поселили в огромном помещении без перегородок с нарами, то ли бывшем складе, то ли казарме, трое руководителей, мужиков, расположились в примыкающей комнатушке. Питались в столовой отделения под будущий расчёт. Отличная солнечная погода, дневное задание перевыполнялось, сачковать невозможно, все на виду, проблема - туалет. Периодически устраивали общий перерыв, "девочки налево, мальчики направо". На 4-й день обратил внимание, девушки начали индивидуально бегать с ускорением к лесополосе. Одна, другая, третья... Начал интересоваться, девушки смущаются (мне-то всего 24), ничего не говорят. Два часа наблюдений, сообразил - отравление. Понёсся к заведующему отделением. Тот: "А Вы знаете, я киселя поем, меня тоже слабит". Медпункт в отделении закрыт, то ли фельдшер собственную картошку копает, то ли грибы собирает. С попутным грузовиком доехал до центральной усадьбы, купил в аптеке на свои личные деньги двадцать упаковок синтомицина (популярный в те годы кишечный антибиотик) и начал сам лечить девушек. Скандалил в столовой, в глазах "аборигенов", наверно, выглядел озабоченным клоуном. Больных освободил от работы, дня через три все уже занимались свеклой.
Хорошая работа студентов на уборке свеклы вызвала недовольство местных жителей, они сами хотели заработать сахар (из дешёвого сахара и самогонка легче пьётся), руководство совхоза отправило нас домой с благодарностями на 2 недели раньше запланированного срока. Не все студенты захотели полностью выкупать заработанный сахар, я этим воспользовался и наполнил рюкзак под завязку. 64 кг. В ночной пригородный поезд рюкзак мне помогли поднять, рано утром надели на плечи и подсадили на вокзале в городской автобус. Вышел в центре Барнаула и на автопилоте двигался около километра (к счастью, прохожих и знакомых ещё на улицах не было), в 6:30 открыл дверь в комнату общежития и упал прямо с грузом. Жена довольна!
С октября 1965 г. вёл занятия с дневниками-химиками, заочниками и вечерниками специальности "промышленное и гражданское строительство". Учебные занятия со студентами не отвлекали от главного, диссертационной работы.
Две крупные аварии в лаборатории едва не привели к личной трагедии и убедили в бессмысленности потери времени на рутинную, не имеющую принципиальной новизны, работу. Оба случая произошли поздно вечером, когда в лаборатории находился один и в четырёхэтажном корпусе только старенькая вахтёрша. Первый раз вылетела из рук двухлитровая делительная воронка при экстрагировании одного из промежуточных веществ горячим эфиром, загорелся халат, руки. Обошлось. Второй раз взорвалась установка вакуумной перегонки (только выключил вакуумный насос и отвернулся). Взрыв такой силы, что установка разлетелась по лаборатории на мельчайшие осколки. Громкость взрыва перекрыла ощущение удара в спину, только осколки вытряхивал из халата. Прибежавшая вахтёрша увидела бледного экспериментатора и ярко-синюю стену (в процессе синтеза, по-видимому, образовался прочный голубой краситель). Позже стену белили много раз, но полностью ликвидировать синеву не удавалось. Взрыв в лаборатории подчеркнул абсурдность потери времени на синтез стандартных, но промежуточных в эксперименте реактивов.
В начале 1966 г. практически одновременно получил из родительского дома два неприятных известия. На 44-м году скоропостижно умер дядя Роберт. Не успел отреагировать (телеграммой или поездкой) получил сообщение, что у мамы диагностирован рак матки, через двое суток операция. Бросил всё, поездом в Талды-Курган, оттуда автобусом в Алма-Ату, к началу операции вместе с папой сидел в вестибюле экспериментальной клиники ("Мама" http://samlib.ru/p/polle_e_g/mama.shtml).
Май 1966 г. - двухнедельная командировка в Москву позволила не только достать необходимые реактивы, но и обстоятельно поработать в уникальной библиотеке химфака МГУ с потрясающей производительностью. Химические журналы в широчайшем мировом ассортименте, начиная с 19 века, в свободном доступе. Не могу понять, как меня туда пустили. Чертовское везение или настырность (морду редькой и вперёд)? Сколько аспирантов Барнаула, Томска и Тюмени пытались пройти по моим следам, никого не пустили.
Положительные эмоции на всю жизнь оставило первое посещение Сандуновских бань, где познакомился с настоящей парной в общественной бане. В течение 30 лет в каждую московскую командировку я посещал эти старые московские бани. Привлекало всё, начиная с базарчика перед входом с набором веников разного размера и качества (берёзовые, дубовые, берёза+дуб, пихтовые, эвкалиптовые, берёзовые с травами). Поражала внутренняя отделка (зеркала, настенные росписи, старинная лепнина, картины), лестницы, располагающие к разговору диваны в раздевалке. Пиво подавалось "по первому повороту головы" даже в период активной борьбы с алкоголизмом. Ничего подобного мне не приходилось видеть в провинциальных общественных банях.
Возобновил занятия филателией. Душа не вытерпела, вступил в Барнауле в местное общество коллекционеров, регулярно посещал "сборища", проводившиеся по воскресеньям (в отличие от Томска, где филателисты собирались по вечерам в рабочие дни). Учёл томский опыт и вёл себя крайне осторожно. В Москве, в первой командировке купил польские кляссеры (специальные альбомы для марок) - радость неописуемая. Активный международный обмен с Европой, Китаем прекратился после письменного предупреждения таможни о запрете пересылки марок. Оттепель закончилась! Участвовал в марочных аукционах, выкупал марки четырёх направлений по подписке через магазин: космос, фауна, флора, СССР. В очередной раз снизил активность, слишком дорого. Позже, в Тюмени, активно марками не занимался, безуспешно пытался увлечь детей этим занятием. А коллекция собрана неплохая, к сожалению, осталась в Тюмени и дальнейшая судьба её мне не известна.
12.10.1966 г. родился сын Игорь (4650 г., 56 см.). Специально в сентябре привёз Нину рожать и заниматься детьми (+Эльвира) в Талды-Курган к родителям, чтобы сконцентрироваться на завершении диссертации.
05.11.1966 г. - точка отсчёта завершающего года аспирантуры и работы запредельной интенсивности, благо жена с детьми находились в Талды-Кургане. Ноябрь, декабрь 1966 г., январь, февраль 1967 г. - экспериментальная часть диссертации выполнена, режим работы с 7.00 до 01.00 без выходных. Первым приходил в химкорпус АПИ, последним уходил. Как-то ночью вахтёр заглянула в лабораторию, где я, не разгибаясь, производил серийные измерения растворов на ручном ультрафиолетовом спектрофотометре СФ-4А: "Миленький, да ты же спишь!" Не знаю, как смог выдержать. Никогда в последующей жизни не работал в таком плотном режиме. Две недели эксперимента, неделя оформление статьи в центральную академическую печать, две-три бутылки сухого вина с Аникеевым и снова вперёд. Месяцев через пять закончил экспериментальную часть и начал оформление диссертации.
Периодически организм давал сбои, возобновились желудочные боли, удачно в Барнауле прописали викалин. Препарат помог и лет 20 я сам, не утруждая поликлиники, при появлении болей начинал приём викалина (~ 200 таблеток на курс), в конце 80-х перешёл на Де-Нол. Как всегда, выручало и молоко. В декабре 1966 г. получил сильнейшее отравление метанолом (основной растворитель в эксперименте) от вдыхания паров. Нос синий, губы синие, хорошо, вовремя в зеркало посмотрел. Никуда не обращался, времени не было, начал пить ежедневно по полтора - два литра молока. Дней через 5-6 лицо порозовело. Не зря всё-таки молоко является спецпитанием для химиков.
Экспериментальная часть завершена, следующая не простая стадия - оформление диссертации. Борис Владимирович разрешил использовать свой кабинет (появлялся в институте на 1-2 часа). Работал с повышенной нагрузкой, но умудрялся после обеда подремать 20-30 минут на письменном столе профессора.
Весной 1967 г. начал представлять диссертацию. В мае выступил на Всесоюзном симпозиуме в Яремче (турбаза в Прикарпатье). Возвращаясь из Яремче домой, не мог упустить возможность познакомиться с Львовом. Доложил диссертацию преподавателям и дипломникам химического факультета Львовского университета.
03.07.1967 г. диссертация полностью готова и представлена в Томске, автореферат разослан. Защита через 4 месяца. Такой "скорострельности" в Барнауле не ожидали, хотя руководству института очень понравилось, что появится первый в АПИ аспирант, защитившийся в установленный срок.
Вернулся в Барнаул, подключился к небольшой кампании Аникеева и отправился на 2 недели в путешествие по Горному Алтаю. Кстати, через год мы с Аникеевым ещё организовали турпоход по Горному Алтаю другим маршрутом. Потрясающие многократно описанные впечатления.
В сентябре за официальным отзывом на диссертацию отправился в Бишкек, Киргизский университет. Прочитал лекцию по теме диссертации студентам и преподавателям химфака, выслушали с интересом.
После доклада диссертации в сибирском физико-техническом институте при ТГУ получил приглашение на работу в группу профессоров Прилежаевой и Даниловой (спектроскопия межмолекулярных взаимодействий). Жильё не предоставлялось, вопрос отпал.
03.11.1967 г. защита диссертации состоялась в ТГУ за 2 дня до конца аспирантского срока. До того ни один аспирант АПИ не защищался в срок (по-видимому, основная причина активной поддержки меня ректоратом в конфликтных ситуациях с научным руководителем и его сыном). Да и из сокурсников, одновременно поступивших в аспирантуру, пока никто не защитился. Защита прошла с полным одобрением членов учёного совета при Томском университете и присутствующих. Невозможно забыть разговор наедине с председателем учёного совета профессором Армином Генриховичем Стромбергом, который заявил, что качеством своей диссертации восстановил престиж выпускников кафедры органической химии Томского университета.
06.11.1967 г. появился в Барнауле, состоялся скромный банкет в ресторане "Алтай" (человек 25 близких друзей и сотрудников кафедры). Исторический репер - страна с большой помпой празднует 50-летний юбилей октябрьского переворота, на демонстрации много поздравлений. Приятно.
Уже 6-го ноября вышел приказ о назначении на должность старшего преподавателя Алтайского политехнического института.
Сверхзадача (защита диссертации) выполнена. Ректор АПИ Радченко сдержал обещание: 21.11.1967 г. ноября переехали из общежития в новую трёхкомнатную квартиру. Пусть верхний (пятый) этаж типовой хрущёвки, пусть крайний дом в Барнауле (начало строительства крупного микрорайона, 40 минут на автобусе до АПИ), но это своя квартира. Первая из пяти квартир, полученных мной (1967 - 1981 гг.) от государства при карьерном продвижении. Новоселье отмечали, сидя на стопках книг, чемоданы использовались в качестве столов. Детям раздолье. В зале детское корыто с игрушками, больше нет ничего.
12.07.1968 г. пришла долгожданная открытка из ВАК об утверждении результатов защиты диссертации, т.е. статуса кандидата химических наук. Чуть ранее подвернулось объявление о конкурсе в тюменский индустриальный институт, позвонил, сел на поезд, через двое суток вернулся с бумагой, 28.06.1968 г. подписанной ректором ТИИ Косухиным. Выражена просьба к ректору АПИ отпустить Э.Г.Полле, как прошедшего по конкурсу на должность доцента кафедры технологии нефти и газа ТИИ, а Н.Н.Полле ассистента кафедры физической химии. Отправил с привезённым письмом-обращением к Радченко Бориса Владимировича Тронова, как лицо, заинтересованное в моём уходе. Существовала юридическая проблема, аспирант обязан отработать 3 года (как и молодые специалисты после окончания ВУЗа). Ректор АПИ, зная ситуацию на кафедре и условия, в которых прошла подготовка и защита диссертации, не хотел нас отпускать. Не один раз Б.В.Тронов ходил к ректору, убеждая подписать моё заявление. Наконец, ректор вызвал меня, уговаривал остаться, резко негативно прошёлся по адресу Андрея Тронова. Но заявления об увольнении подписал, а Борис Владимирович скончался 13.12.1968 г. спустя четыре месяца после моего устройства на новую работу.
Несколько дней потратили на отправку контейнеров в Тюмень. Проводы друзей, все помогают... Затем с детишками поехали на несколько недель в Талды-Курган. Закончился сложный, но очень интересный этап жизни в Барнауле, автору 27 лет. Что впереди?
Возможно, зря уехали. Наберись я терпения в 1968 г., то после того как выкинули Андрея Тронова из института, реальных претендентов на заведование кафедрой органической химии АПИ не осталось. Дальнейшая жизнь могла пойти совсем по другому сценарию.
Ещё один ключевой зигзаг в жизни.
Принципиально решив вопрос с переездом в Тюмень, отправился в компании с Ниной, Валентином, Лидой, Витей Левиным в Горный Алтай. Конечная цель маршрута озеро Тайменье. Перед непосредственным выходом с автомобильной трассы в горы к нам присоединился "тёмный" москвич, путешествовавший в одиночку с самодельной разборной малокалиберной винтовкой. Рюкзаки тяжеленные! Основную часть маршрута, особенно на затяжных подъёмах шёл впереди колонны. Что-то есть в характере, психологически затрудняющее движение вторым...
Доцент
В августе 1968 г. с женой и двумя детьми прибыл в Тюмень. Внешне Тюмень не выдерживала сравнения с Барнаулом, поразила обилием грязи. Оказалось, в городе не было ливнёвой канализации, в дождливый период грязь плавала повсеместно, в сухой период грязь превращалась в пыль.
14.08.1968 г. оформлен на должность доцента кафедры химии и технологии нефти и газа тюменского индустриального института (ТИИ). Получили ключи от квартиры, неожиданно выяснилось, от двухкомнатной (обещание трёхкомнатной квартиры выполнено через восемь лет). Вторая неожиданность - не принимают на работу Нину. Официальный бланк с подписью ректора ТИИ оказался клочком бумаги "на память". Мы попали в ножницы между завкафедрой химии и технологии нефти и газа и "хозяином" химико-технологического факультета доцентом Р.З.Магарилом, который принимал меня для ведения курса "современные физико-химические методы исследования" и только появившимся из Томска завкафедрой физической химии профессором М.С.Захаровым, категорически отказывавшимся брать "посланца Магарила".
Спустя полгода знающие люди открыли глаза, что бумага о прохождении по конкурсу на должность доцента является "Филькиной грамотой". На этой почве начались манёвры Магарила за спиной, разговоры об испытательном сроке. Пришлось резко поговорить в ректорате, проявить твёрдость и, получив вверху поддержку, пройти с нуля необходимые этапы получения звания доцента (сначала открытый конкурс на должность, через год представление к учёному званию). Утверждён в учёном звании доцента по кафедре "химия и технология нефти и газа" в Москве только 17.05.1971 г. Почти три года моральной нервотрёпки.
В Тюмени серьёзно окунулся в учебную работу. Подготовил новый для себя (и института!) курс: "Современные физико-химические методы исследования" (СФХМИ), лекции и с нуля поставил лабораторный практикум. Пришлось нелегко, так как о большинстве имевшихся в наличии приборов (хроматографы, спектрофотометры, диэлькометры, современные рефрактометры) я только слышал (в Барнауле о них мечтали). Не открою Америки, чтение лекции - тяжёлый труд. Первоначальная подготовка курса требует раз в 10 больше времени, чем сама лекция, на второй год это соотношение 2:1, на третий год и дальше 1:1. Не знаю, кто как, но перед лекцией я волновался всегда, а после лекции некоторое время сидел без движения. 2 лекции подряд - истязание преподавателя. К сожалению, у составителей расписания не принято считаться с преподавателями: на первом месте возможности аудиторного фонда, на втором загрузка студентов.
В ТИИ разработал для химиков ещё один, неизвестный в институте лекционный курс "Введение в специальность. Основы методики научных исследований" для студентов-первокурсников. Курс небольшой (18 часов), но и литературы никакой, как и программы. Всё сочинял сам. И читал с большим удовольствием.
В ТИИ через несколько лет пришлось читать разные варианты лекций по органической химии. Поясню. В институте существует дневная, вечерняя, заочная формы обучения, причём многие курсы читают как специальностям химического профиля, так и непрофильным. При одинаковом названии подобные курсы отличаются как количеством часов, так и доступностью для понимания.
Кроме лекций любил лабораторные занятия продолжительностью 4-6 часов. Появлялась возможность для близкого контакта со студентами (на лекции человек 100, а здесь 12-13 человек). Нередко занятия вёл без лаборанта. Помимо непосредственного выполнения работ много индивидуальных бесед на разные темы: от политики до искусства. Помню, как для разрядки читал студентам вслух отрывки из фактически запрещённых в то время произведений Фазиля Искандера ("Начало", "Созвездие Козлотура"). Книга издана небольшим тиражом периферийным издательством, в моём сознании Фазиль Искандер - лучший юморист СССР. Любопытно, когда я поделился своим мнением с абхазским поэтом Терентием Чания (муж моей троюродной сестры Гедвиги), понимания не встретил.
Распространённым феноменом является связь заочника с преподавателем. Налицо взаимовыгодный альянс: ты мне, я тебе. Страдает общество, государство, получая дипломированного специалиста, не обременённого требуемым набором знаний, и это не громкие слова, а суть проблемы. Пример 100%-ной достоверности. ТИИ, 70-е. Ассистент кафедры общей химии, крупная незамужняя женщина чуть старше 40, на первой же консультации очередной сессии "кладёт глаз" на физически крепкого и финансово состоятельного заочника. Дальше - дело техники, он 3-4 недели отрабатывает в постели, но не имеет никаких проблем с экзаменами и зачётами, не только по химии. И так не один год, причём заочники регулярно меняются. В моём присутствии она гордилась, что сейчас имеет 17-го любовника, хорошо бы до 20 довести. Подобное уже встречал в Алтайском политехническом институте (см.выше).
Не рисуюсь, девять лет работы в ТИИ - пик взлёта личной научной, педагогической, да и общественной деятельности. Развёрнута активная экспериментальная работа, благо, в молодом институте масса новых приборов по моему профилю научной работы, гораздо больше, чем в Барнауле. Задействованы дипломники, 11 из них фигурируют в качестве соавторов (редчайшее явление в научной среде) моих публикаций в академической печати, два человека под моим реальным руководством (формальный руководитель проректор ТИИ М.С.Захаров) защитили кандидатские диссертации. Неоднократно успешно, под аплодисменты, выступал на Всесоюзных совещаниях по проблемам молекулярных комплексов в Риге (трижды), Каунасе, Ворошиловграде (ныне Луганск). Характерная для участников Всесоюзных конференций картинка - "Соловьи" (http://samlib.ru/p/polle_e_g/solovyidoc.shtml).
В Тюмени начал регулярно париться в бане. Вдвоём с другом-соседом Витей Кучерюком осенью 1968 г. перепробовали все тюменские бани, пока не определили лучшую парную (баня на железнодорожном вокзале). Еженедельная баня превратилась в ритуал. Возникли затруднения, связанные с режимом работы бани: мужской день по нечётным числам. Выбрали среду-четверг, дневное время (меньше очередь, чем в конце недели или вечером). Кардинально решили проблему посещения бани, утрясая штатное расписание перед началом семестра таким образом, чтобы никаких лекций или практических занятий в среду и четверг после обеда не было (спортзал по вторникам и пятницам).
В Тюмени пристрастился к сбору белых грибов, причём белых боровых, в просторечье боровиков. Обычно маленькие боровики хорошо собирать на сосновых буграх, большими сборщики не дают вырасти (естественно, здесь не идёт речь о глухой тайге). Но белый гриб потому иногда и называют царским, что может расти в самых неожиданных местах. Перед глазами незабываемая картина. Смешанный лес: ельничек, местами сосны и берёзки. Собираем моховики, маслята, подберёзовики - короче, что попадёт. Продираюсь сквозь чащу и натыкаюсь на поляну ~ 40-50 м2 , покрытую сухим белым мхом. А изо мха торчат коричневые головки белых грибов. Головки чуть видны, а боровики крупные, все абсолютно чистые. 10-20-30... штук. Сердце готово выпрыгнуть из груди, раздался мой рёв (по децибелам на уровне крика Тарзана). Прибежал Витя Кучерюк, в несколько минут мы наполнили корзины. Ничего подобного в жизни ни раньше, ни позже мне встречать не приходилось.
Апрель 1969 г. на симпозиум в Ригу прилетели вдвоём с Ниной (детей оставили у родителей моей дипломницы, будущей аспирантки Вали Нагарёвой). Председатель оргкомитета - А.Я.Дейч. Для института гражданской авиации, в котором работал профессор, тематика симпозиума не профильная и оргкомитету пришлось трудно с организацией мероприятия (основная часть докладчиков размещена на турбазе "Вайвари", 50 минут на электричке). По блатному списку Дейча мы с Ниной попали в типичную для того времени занюханную гостиницу по 8-10 человек в комнате, рядом с вокзалом, зато в Риге. На симпозиуме услышали немало интересного, значительно расширились личные контакты. Дейч познакомил с академиком Усановичем из Алма-Аты (единственный докладчик, удостоенный одноместного номера), неплохо знавшим моего учителя Б.В.Тронова. 7 пленарных докладов и 131 секционных. Наше с Ниной сообщение "Спектральное определение концентраций молекулярных комплексов в неравновесных системах" сопровождалось оживлённым обсуждением. Скептиков хватало.
Июль 1969 г. провели семьёй в Чолпон-Ате на Иссык-Куле, снимали частную квартиру. Красивейшее озеро (Байкал, Рица, Телецкое - больше не с чем сравнивать) на высоте 1608 метров. Последний фактор осознал через три часа пребывания на озере без майки, получил ожоги второй степени во время рыбалки и весь сезон проходил, перевязанный бинтами. О купанье речи не было, кстати, вода холодная, кое-где в мелких местах может достигать 16-18 градусов, не более. В чистом воздухе горного озера действие "солнечного ультрафиолета" особо ощутимо, недаром, думаю, иссык-кульские киргизы выглядят значительно темнее столичных соплеменников (Бишкек). Побережье Иссык-Куля имеет особенный микроклимат, местные жители продают крупную и потрясающе вкусную черешню, абрикосы, яблоки. Здесь же промышленные посадки опиумного мака с предупредительными надписями о запрете захода на плантацию. Говорят, сейчас там мак не выращивают, но в июне 1971 г. мак ещё был на месте. В июне 1971 г. второй раз я приехал в Чолпон-Ату на одноимённую турбазу один по двухнедельной путёвке, купленной по блату в Талды-Кургане. Турбаза расположена в нескольких километрах от райцентра, лёгкие домики. Красота неописуемая, потрясающе разнообразные вечерние закаты над озером. В одной комнате собралась компания тридцатилетних ровесников. Москвич, офицер из МУРа (так представился) килограммов на 120, высоченный худощавый казах, волейболист из Алма-Аты, и я, доцент из Тюмени с двухмесячной интеллигентской бородой и усами.
В 1970 г. на должность доцента ТИИ принят кандидат наук из Салавата Неупокоев Геннадий Иванович и буквально сразу избран деканом ХТФ. Гена, практически мой ровесник, выглядел гораздо солидней, сказалась производственная школа, пришёл в институт с должности начальника крупнотоннажного химического цеха в Салавате после защиты диссертации. Как-то сразу Гена стал нашим семейным другом. Сколько коньяка мы с ним вдвоём выпили за разговорами о жизни! А жёны отдельно болтали о чём-то своём. В 1972 г. Гену вызвали на работу в Москву. Руководитель Салаватского нефтехимического комбината Л.И.Осипенко назначен 1-м заместителем министра химической промышленности и начал обновлять кадры общепринятым способом - тащить с периферии лично знакомых специалистов (иначе московские чиновники съедят любого начальника). Живописная картинка: ректор ТИИ Косухин удивлённо крутит в руках красную правительственную телеграмму с требованием откомандировать Неупокоева в минхимпром.
Появление на факультете Неупокоева как-то смягчило (не более того) дискомфорт во взаимоотношениях с Магарилом (зав. кафедрой и ранее фактический глава факультета). Резкий конфликт с ним, якобы я претендую на деньги по хоздоговору, фактически не заработанные (продолжение см. 05.12.1971 г.).
Март 1971 г. Осложнились отношения в семье. Терпению пришёл конец в марте 1971 г., когда тёща, вопреки моему желанию тайком увезла Игоря в Бийск. Юбилей, мне 30 лет, а я несу в суд заявление о разводе. Для многих в институте это стало неожиданностью. Нина подавлена (хорошо видно), обращается за помощью, распространяется про большую любовь. Началось давление друзей, особенно Гены Неупокоева. Нина и дети, любовь и ненависть, всё перепуталось. Позволил себя уговорить, решили так: я забираю заявление, уезжаю на два месяца в отпуск, затем уезжает в отпуск Нина, а через 4 месяца будет видно.
06.04.1971 г. забрал заявление под унижающую насмешку судьи (бывают же мелочи, которые помнишь всю жизнь, для человека душевная трагедия, для судьи - ежедневная рутина), уехал в Талды-Курган, оттуда на Иссык-Куль (см.выше).
Лето 1971 г. отработал ответственным секретарём факультетской приёмной комиссии, индивидуально знакомился с каждым из 150 поступивших, позже вёл у них две учебные дисциплины, следил за успехами курса до самого выпуска в 1976 г. Неожиданно ребята "забыли" пригласить на выпускной вечер. Вроде бы, случайно. Может быть, но обидно! Впрочем, общая фотография сохранилась.
В сентябре 1971 г. на 4-е совещание по физико-химическому анализу жидких систем в Ворошиловград (Луганск) вывез аспирантку Валю Нагарёву (без доклада). Рассматриваю старые программы, и мне до сих пор непонятно, по какому принципу однотипные научные сборища назывались то симпозиумами, то совещаниями. Научные бонзы из центра совещание в Ворошиловграде проигнорировали (Прибалтика им больше нравилась), тон задавали киевляне, прежде всего школа профессора Ю.Я.Фиалкова. Докладов больше, чем в Риге, но уровень дискуссий пожиже. Большинство сообщений прошли вообще без вопросов, в том числе и мой доклад (соавтор Нина). Кое-что полезное из совещания извлекли, как минимум для расширения кругозора аспирантки Нагарёвой.
Город Ворошиловград ничем особым не запомнился, кроме звона трамваев рядом с центральной гостиницей (размещены участники совещания отлично), утром невозможно было спать. Обычная зелень. Ворошиловград не выглядел чистым, что непривычно для южных городов.
Съездил на экскурсию в Краснодон. Маленький одноэтажный шахтёрский городишко весь в терриконах с тяжёлым запахом сероводорода, похоже, со времён Молодой гвардии мало изменился. Но музей красивый. Не экспонатами (лежит большой зелёный огурец, под ним подпись: огурец выращен таким-то молодогвардейцем в бутылке - чушь какая-то!), но архитектурой. На крыльце сидят 2-3 пенсионера, бывших молодогвардейца, ждут вопросов и стаканчик вина. Я и раньше скептически относился к сознательному искажению картины гибели молодёжи Краснодона. Много безвинных ребят сброшено в шахту, но ведь не за подвиги, расписанные Фадеевым. Методы выявления врагов гестапо и НКВД мало отличаются: из одного-двух слабых выбивают любые нужные показания, приближается фронт, разбираться некогда, всех ликвидируют и пытаются спрятать концы в воду. Во времена хрущёвской оттепели некоторые историки пытались разобраться с фактической деятельностью Молодой гвардии, им быстро заткнули рот под предлогом, что молодёжь надо воспитывать на положительных примерах. Так и стоит музей Молодой гвардии как памятник сталинской пропагандистской машине оболванивания молодёжи.
05.12.1971 г. Кроме научной работы, связанной с диссертацией, приходилось "для поддержки штанов" заниматься и хоздоговорными работами. В памяти одна тема, имевшая шумное завершение. В ТИИ обратились газовики с проблемой определения микропримесей влаги в газе. Взялся + несколько сотрудников под моим руководством. Проработали литературу, собрали установку. Начали эксперимент и вскоре убедились, что при выделенных ресурсах в срок работу не выполнить. Поехал к заказчикам, объяснил. Приняли решение закрыть договор, оплатив первый этап. Все документы оформлены. Приезжаю из отпуска, выясняю, что деньги хоздоговора, предназначенные на зарплату, Магарилом кому-то выплачены. Начал выяснять. Магарил: "Полле плохо работал, потому ему и не положена оплата". Об этом оскорблении Магарил не один раз, думаю, позже жалел. Подаю заявление в комиссию по трудовым спорам ТИИ. Начинается беготня, просят забрать заявление. Упорствую. Комиссия принимает решение выплатить причитающиеся мне деньги (за 3 месяца по 0.5 месячного оклада, т.е. 420 руб.) за счёт Магарила. Что тут поднялось! Большинство смеются, проректор по науке Копылов: "Полле в карман товарищу залез!" Наконец, Магарил вызывает в кабинет договориться, как он будет отдавать мне деньги. Прошу сдать деньги в кассу, так как он должен не мне, а институту. 05.12.1971 г. выясняю у главбуха, сдал ли Магарил деньги и передаю ему заявление о переводе всех причитающихся мне денег по хоздоговору в фонд мира.
08.12.1971 г. с помощью соседки-журналистки опубликовано заявление на первой странице областной молодёжной газеты "Тюменский комсомолец" выделенным шрифтом и утром же прозвучало по местному радио в обзоре газет. Цитирую полный текст заметки "В Фонд мира".
Каждый день в старинный особняк, где находится правление советского Фонда мира, почтальоны доставляют денежные переводы.
Вчера крупный денежный перевод был отправлен в столицу из Тюмени. Молодой учёный, доцент кафедры органической химии индустриального института Э.Г.Полле решил переслать деньги, полученные за научные изыскания, в Фонд мира. В письме такие строки:"В то время, как американский конгресс выделил очередные полмиллиарда долларов на вооружение израильских агрессоров, я не могу оставаться в стороне от всенародного движения в защиту мира и вношу свой скромный вклад в пользу борьбы арабских и вьетнамских патриотов за национальную независимость".
Три года назад Тюменский обком ВЛКСМ наградил комсомольца, кандидата наук Эрвина Полле Почётной грамотой. Сегодня он не только учёный, имеющий более 30 печатных работ, но и общественник: возглавляет профбюро на химико-технологическом факультете.
Резонанс колоссальный! Факультетский партийный придурок (секретарь) Серов бегал с криками: шовинизм! (Магарил еврей, я немец). Такой пощёчины Магарил не ожидал. Все, знающие его реальную силу в институте (серый кардинал при ректоре), радостно хихикали, но я окончательно получил "смертельного" врага. Гласность мощное средство борьбы с "магарилами", но её время ещё не пришло (начало 70-х годов), большинство боялось "рот открыть" и наблюдало за развитием конфликта из-за угла. Не все друзья правильно поняли смысл перевода денег, но для меня очевидно и сейчас, что эти деньги нельзя было брать, хотя полтора месячных оклада доцента семейному бюджету не повредили бы.
Комплекс причин делал работу в институте всё труднее. Нужна творческая отдушина, её направление указала 16-я страница "Литературной газеты". Занялся составлением фраз и мелких юморесок, навеянных конкретными личностями факультета. Фразы обкатывал на любопытных, сознательно укладывая их под стекло своего письменного стола на кафедре. Частенько фразы исчезали (то ли кто-то узнавал себя, то ли на меня компромат собирали), писал новые. Короче говоря, "искал на жопу приключений". В то время не хватило ума делать копии для истории, ниже несколько сохранившихся фраз.
Рождённый ползать - не в состоянии передвигаться даже на коленях.
Словесная паутина.
Докладная - приятная возможность сделать неприятность законным путём.
Замочная скважина - окно в мир прекрасного.
В 45 и мужчина ягодка опять.
Устойчивый запах сероводорода - один из внешних признаков полной импотенции.
Критика полезна всем, кроме критикуемого. Чем выше он залетел, тем более тупым серпом владеет.
Психологически пластуны и трясуны - однояйцовые близнецы.
Шарканье ногами - сексуальная патология, а не признак старости. Фраза стала заголовком нереализованной идеи юморески на тему Магарила, расписано оглавление...
Ощутив вкус плода, Ева вдруг почувствовала, что только красивое одеяние может позволить ей продолжать есть яблоки.
Лучшими из своих фраз тюменского периода считаю:
Комедия "Ревизор" - бессмертная трагедия России.
Категоричность в суждениях - признак ограниченности. Это выражение взято в качестве девиза опубликованной книги "Томский нефтехимический комбинат. Хроника".
1972 - 1973 гг. Абхазия. Отдых, контакты с родственниками и любопытнейшие экскурсии по региону: озеро Рица, Пицунда, Гагры, Сухуми... Забавный эпизод, связанный с посещением тех мест Хрущёвым описал в юмореске "Ежевика" (http://samlib.ru/p/polle_e_g/umoreski2doc.shtml).